Дмитрий Табачник: всеславянская победа

Отечественные СМИ недавно обнародовали информацию о планах экстренной эвакуации Ющенко и его американской жены на случай событий, подобных тем, что произошли в декабре 1989 г. в Бухаресте с румынским диктатором Николае Чаушеску.

Авторы публикаций утверждают, что спецоперация спасения разрабатывается под руководством начальника Управления госохраны Валерия Гелетея, который, несомненно, войдет в анналы военной истории рывком, менее чем за два года, от милицейского полковника до генерала армии, благодаря ревностному исполнению любых незаконных приказов президента. О подобном карьерном взлете не смели бы и мечтать самые блестящие наполеоновские маршалы и победоносные полководцы Великой Отечественной.

В этой истории, показывающей окончательное разложение «оранжевого» режима, нет ничего особо интересного. То, что Ющенко президентствует последние месяцы и отвечать за все содеянное вскоре придется, вполне очевидно. Ответить придется и за организованный с помощью иностранных спецслужб майданный путч, и за сдачу Румынии нефтегазоносного шельфа вокруг острова Змеиный, и за соучастие в военных преступлениях Саакашвили в Южной Осетии, и за попытку провоцирования вооруженного конфликта с Россией. За очень и очень многое придется ответить сполна.

Но информация о готовящемся бегстве Ющенко наглядно демонстрирует неотвратимую историческую закономерность. Президент-трубадур ксенофобской идеологии полностью повторяет путь гетмана Мазепы, чье имя навсегда стало у украинского народа олицетворением подлости и предательства. Даже через три века выражение «мазепа проклятый» означает высшую степень презрения.

Конец нынешнего президента явно не будет отличаться от бесславной кончины на чужбине наемника шведских захватчиков. Символично, что перед окончанием правления Ющенко учредил новую не государственную, а собственную, президентскую награду – «Крест Мазепы», всеми силами стремясь превратить в народном восприятии мазепинскую измену в проявление высшего патриотизма.

Ющенко действует абсолютно логично – он понимает огромное значение совместного сопротивления шведскому нашествию для ненавистного ему русско-украинского и славянского единства.

О всеславянском значении Полтавской победы давно исчерпывающе написал немецкий историк Коль: «Был один день – и навсегда решилась бы судьба славянского племени, но этот день решил противное – это день Полтавской битвы. Петр Великий со своими Русскими за всех славян одержал эту вечно славную победу».

Ющенко и его идеологическая обслуга пытаются показать благодетельность для Украины иноземного нашествия, представляемого «путем в Европу». Для них Мазепа – не изменник, а образец для подражания, почти святой («оранжевые» всерьез заявляют о необходимости его канонизации), борец за «независимую Украину».

По аналогичной схеме Ющенко лепит национальных героев из погромщиков и убийц мирного населения абверовского спецбатальона «Нахтигаль», гитлеровских наемников из УПА, карателей дивизии СС «Галичина», что окончательно дискредитировало его и в глазах Запада.

Президентская же инициатива о сооружении памятника Карлу ХII вызвала шок у шведской стороны, деликатно ответившей, что «в Швеции нет средств и большого желания соорудить такой памятник». Больший шок был, пожалуй, только у короля Швеции Карла ХVI Густава, которого при посещении села Змиивка Херсонской области (населенного этническими шведами) гуманитарный вице-премьер Иван Васюнык через переводчика три часа кряду мучил страшилками о «трехсотлетней русской оккупации».

Впрочем, о чем еще мог вещать бывший комсорг Львовского университета. В ющенковской Украине история заменена мифотворчеством, осуществляемым сервильными псевдоисториками из разных Институтов национальной памяти (нечто вроде оруэлловского Министерства правды) и СБУ. Упомяну только некоторые из системно внедряемых «оранжевым» агитпропом мифов, касающихся событий начала ХVIII века, нить от которых незримо тянется к дню сегодняшнему.

«Независимая Украина» по-мазепински

Во все времена предатели пытались оправдать свой иудин грех заботой о народе. Только за время последней мировой войны по такому алгоритму действовали Квислинг, Петэн, Тисо, Власов, Бандера и многие другие изменники – большие и малые. И Ющенко, при котором Украина потеряла несколько миллионов населения и процветающую экономику, а бандеровско-шухевичский национал-фашизм стал государственным курсом, не устает ссылаться на пламенную любовь к Отчизне.

Так и Мазепа банальное предательство объяснял заботой о «попираемых вольностях» Украины. В действительности, ющенковского кумира заботило исключительно собственное будущее. От Петра гетман получил немало – одних поместий ему было пожаловано столько, что он вошел в число богатейших феодалов Европы. Не был обделен Мазепа также орденами и титулами. После награждения высшим российским орденом Андрея Первозванного, царь выхлопотал гетману у польского короля Августа высшую награду Речи Посполитой – орден Белого Орла, а у австрийского императора Карла титул князя Священной Римской империи.

Однако расчетливый воспитанник польской шляхты, будучи уверенным в победе Швеции, сделал ставку на Карла, подобно тому, как мелкие предатели, впечатленные наступлением Вермахта в 1941 г., шли служить в лагерную охрану за паек с хорошим кофе.

Ошибшийся в расчетах властитель Украины установил тайный контакт со шведским королем и его сателлитом – королем Польши Станиславом Лещинским, подробно оговорив с ними бонусы за измену. Ни о какой «независимой Украине» не было и речи, да Мазепу это и совершенно не интересовало. Без всяких сантиментов он согласился отдать Украину под владычество католической Польши, смертельно ненавидимой православными украинцами. Именно против тирании польских панов и унижения православной веры за полвека до того восстал украинский народ и вел закончившуюся Переяславской радой национально-освободительную войну под руководством гетмана Богдана Хмельницкого.

Согласно достигнутому соглашению, украинские земли, включая Киев, присоединялись к Польше. В качестве награды Мазепа получал Витебское и Полоцкое воеводства с титулом их князя и теми же правами, которыми обладал герцог Курляндский, находившийся в вассальной зависимости от Речи Посполитой.

Статус князя вассального государства был иерархически выше, чем гетманский, что придало изменнику необходимую мотивацию.

Вот и весь мазепинский «патриотизм», идентичный «патриотизму» «оранжевых», превративших независимость Украины в фикцию.

Предшественники зондеркоманд

То, что творили в Украине шведы и их мазепинские прислужники, можно сравнить только с деятельностью гитлеровских карателей и ретиво им помогавшей «украинской вспомогательной полиции». Однако президент, обожающий лить крокодиловы слезы о «трагической истории Украины», ни словом не вспоминает о многих тысячах замученных в 1708-09 гг. соотечественниках. Напротив, он горит желанием увековечить память благородных воинов Карла ХII.

Между тем исторические документы ярко рисуют картину массового уничтожения жителей Украины, не желавших поддерживать мазепинскую измену.

О садистском старании европейских «цивилизаторов» откровенно рассказывают и многочисленные шведские источники, которые никак нельзя упрекнуть в тенденциозности. Например, подобными страшными сценами изобилует дневник лютеранского пастора Даниела Крмана, сопровождавшего в походе армию Карла.

Приведу его бесстрастное описание оккупационной политики, до мелочей схожей с той, что реализовывалась Эрихом Кохом в «Рейхскомиссариате Украина»: «Карл двинулся на вражескую территорию… Города и села он приказал предавать огню и до основания разрушать дома. Встреченных в них жителей убивали…Он сжег много тысяч голов овец и скота».

Предвосхищая будущую практику нацистских айнзатцгрупп, зондеркоманд и шуцманшафтбатальонов, шведы сжигали целые города и деревни со всеми обитателями, не щадили ни женщин, ни детей. Среди Хатыней Северной войны есть и городок Недрыгайлов – родина Ющенко, но пепел погибших земляков не стучит в его сердце.

Камергер короля Густав Адлерфельд следующим образом писал о зверствах шведской армии: «10 декабря полковник Функ с 500 кавалеристами был командирован, чтобы наказать и образумить крестьян, которые соединялись в отряды в различных местах. Функ перебил больше тысячи людей в маленьком городке Терее и сжег этот городок, сжег также Дрыгалов (Недрыгайлов). Он испепелил также несколько враждебных казачьих деревень и велел перебить всех, кто повстречался, чтобы внушить ужас другим».

Сам Карл в отдаваемых распоряжениях был предельно откровенен, подобно вождям Третьего рейха, приказывавшим не щадить славянских «недочеловеков». Чего стоит одно только указание генералу Рёншильду: «Надо вешать. Если даже лишь полдоказательства есть налицо… Даже дитя в колыбели не должно получить пощаду».

Действия «освободителей» особо контрастно смотрятся на фоне поведения «оккупационной», по мнению ющенковцев, русской армии. Петр издал строжайшие приказы, грозящие военным судом даже за незаконную порубку лесов, потраву лошадьми посевов и непринятие мер по защите мирного населения от проезжих воров и разбойников.

Бесполезная измена

Василий Ключевский назвал Мазепу «бесполезным изменником», и можно только восхититься точности формулировки одного из самых прозорливых русских историков.

Измена Мазепы не только ничего не дала шведам, но и вовлекла их в смертельную ловушку. Гетман самоуверенно обещал королю 50 тысяч казаков, в неограниченном количестве провиант и полную поддержку украинского населения.

На деле гетман сумел привести лишь немногим более 4 тысяч сердюков (в основном иностранных наемников) и запорожцев. А вместо встреч с хлебом-солью Карл получил подлинно всенародную войну, заставлявшую его истощать силы до решающей битвы. Недаром сделавший детальный военно-стратегический анализ Северной войны выдающийся военный историк белой эмиграции Антон Керсновский считал Мазепу «злым гением» Карла.

Сопротивление жителей Украины оккупации было сразу же оценено Петром, писавшим о нем Апраксину: "Малороссийский народ так твердо, с помощью Божией, стоит, как больше нельзя от них и требовать… Король посылает прелестные к сему народу письма, но он неизменно пребывает в верности и письма королевские приносит, гнушаясь даже и именем Мазепы». Адлерфельд полностью подтверждает правильность подобной оценки, с горечью констатируя, что «мы постоянно находились в драке с обитателями, что в высшей степени огорчало старого Мазепу».

На взятие маленьких украинских местечек Карл вынужден был тратить время и силы, неся при этом чувствительные потери. Только при штурме городка Веприк, защищаемого вместе с крошечным русским гарнизоном с тремя пушками и всеми горожанами, от мала до велика, шведы потеряли более 1200 человек убитыми и ранеными, что было равноценно потерям в крупной битве. Шведский историк Артур Стилле в своем фундаментальном исследовании «Карл ХII как стратег и тактик» особо отметил, что при штурме Веприка погиб цвет шведского офицерства.

Подобная картина повторялась повсеместно – к малочисленным русским гарнизонам присоединялись местные жители, и они вместе оборонялись до последнего, не соглашаясь ни на какие условия сдачи. То же самое происходило и в населенных пунктах, где не было русских солдат.

Например, Адлерфельд следующим образом описывает приход шведов к Зенькову: «Большое количество крестьян объявили, что не впустят шведов. Пришлось направить туда несколько полков (!), начали сжигать предместье, тем самым уничтожая желанный свой приют, на который рассчитывали. Вечером 30 декабря прибыл король. Он нашел ворота запертыми, а жителей местечка и большое количество крестьян на укреплении».

Показательно, как ответили жители того же Недрыгайлова на предложение о сдаче: «в город не пустят, хотя смерть примут».

После одной из кровопролитных осад – местечка Краснокутска, обозленные большими потерями шведы, перебив мужское население, вывели женщин и детей в чистое поле и оставили их умирать на сильном морозе.

Иногда шведы, ошеломленные неожиданными потерями в Украине, встретив решительный отпор, предпочитали не начинать осаду, а обходить непокорные городки. Так произошло с Мглином, где вообще не стоял русский гарнизон. Сотня казаков и окрестные крестьяне отбили штурм шведов, и те были вынуждены отойти.

Сопротивление не ограничивалось городскими укреплениями. Казаки и крестьяне повсеместно нападали на шведские войска и мазепинцев, нанося им постоянный урон. Характерен пример с чугуевскими казаками, изрубившими отряд в 150 предателей-запорожцев и взявшими в плен 29 человек.

Адъютант Меншикова Фёдор Бартенев отнюдь не преувеличивал, когда доносил сиятельнейшему князю, что «от черкаса худова ничего нет… а по лесам собрася конпаниями ходят и шведов зело много бьют и в лесах дороги зарубают».

Полтава как современность

Постоянно нараставшее народное сопротивление достигло пика под Полтавой, взятие которой было стратегически важно для Карла. Понесший огромные потери от русских войск и украинских партизан, он уже не имел сил двигаться вглубь страны и хотел в Полтаве дождаться Станислава Лещинского, генерала Крассова и отрядов крымских татар, а потом продолжить наступление.

Но планам короля не суждено было осуществиться. Защитники Полтавы, возглавляемые начальником гарнизона полковником Алексеем Келиным, разбили надежду Карла отсидеться в городе до прихода подкреплений. Несколько штурмов, несмотря на слабость укреплений, Келин отбил с большими для шведов потерями. Показательно, что здесь опять проявилось братство русских и украинцев в борьбе против иноземного нашествия. Полтаву обороняли не только около 4200 русских солдат, но и 2000 казаков Полтавского казачьего полка под командованием полковника Ивана Левенца и около 2600 добровольцев-горожан.

У Карла не было другого выхода, как попытаться захватить Полтаву любой ценой. Отступление по территории, где земля горела под ногами оккупантов, означало бы безальтернативную гибель армии, как это спустя столетие и произошло с Наполеоном.

Благодарю подвигу Полтавы, шведы вынуждены были принять бой с подошедшей русской армией, в ходе которого были наголову разбиты благодаря военному гению Петра и мужеству его солдат. Как и раньше, на поле битвы плечом к плечу с русскими воинами стояли украинские братья – казачья кавалерия гетмана Ивана Скоропадского.

Карл вместе со своим прислужником бежали, едва избежав пленения. Но если королю грозил лишь плен, то Мазепе пришлось бы ответить за измену. Такая судьба может ожидать Ющенко, и предусмотрительность Гелетея вполне отвечает ситуации.

Полтавское поражение поставило последнюю точку на планах Карла и Мазепы оторвать Украину от единоверной России и закабалить ее православное население. Для украинцев тогда было очевидно, что они проливают кровь за свою свободу и веру предков, или, по современной терминологии, «цивилизационную идентичность». Ту самую «цивилизационную идентичность», лишение которой лишает народ не только прошлого, но и будущего.

Об этом четко говорилось в обращении к пастве малороссийских архиереев: «Мазепа изменил и пристал к еретическому королю шведскому, малороссийские отчизни отчуждился, хотя оную под иго работы лядской подати и храмы божии на проклятую обратити унею. Сего ради духу св. и нам малороссийским архиереям тако изволившим, чужд стал церкви православно-кафолические, и общения правоверных».

Поэтому Полтава была не только военной победой, она стала и грандиозной победой непокоренного духа, победой нерушимого русско-украинского единства.

Символично, что великий мыслитель-европеец Вольтер как современник противоборства сторон в Полтавской баталии, безусловно, передал настроения, господствующие в тогдашней Европе: «Если бы Карл лишился жизни, которой дорожил, одним героем стало бы меньше, и только… Но если бы почил Царь, с ним были бы погребены громадные труды, полезные всему роду человеческому».

Полтавская битва напрямую влияет на нашу современность, и каждый житель Украины определяет – поддерживает ли он торгующих Родиной последователей Мазепы или является наследником Ивана Скоропадского, его казаков, десятков тысяч безымянных партизан и добровольцев. Для большинства ответ очевиден, и Ющенко очень скоро его получит на президентских выборах в Украине.

Но если политически борьба не закончена, и агония неомазепинцев продлится еще несколько месяцев, то духовно коллаборационисты проиграли навсегда.

Марионеточный режим, несмотря на гигантский прессинг, не смог сломать народный менталитет, навязать идеологию патологической русофобии, заставить забыть наши общие с Россией великую историю и культуру, сделать украинцев стадом, покорно наблюдающим за превращением государства в натовский плацдарм.

Дмитрий Табачник, академик

Источник