«Белорусизация» первой трети ХХ века: процесс с неоднозначными итогами

В период существования Российской империи (РИ) вопрос о белорусах как национальности рассматривался в основном в рамках этнографических исследований. На уровень политического и идеологического обоснования «белорусский национализм» стал выходить только в конце ХIX – начале ХХ вв., в том числе в связи с финансированием его идеологов Германией. При этом всё это долгое время происходило только на уровне местных элит, в то время как простое население белорусских губерний империи не придавало особого внимания своей национальной идентификации, занимаясь более насущными проблемами. Даже во время проходивших выборов в Государственную думу первых трёх созывов на территории современной Белоруссии голосовали в основном за общероссийские партии. Только с приходом большевиков и началом проведения политики так называемой «коренизации» ситуация начала меняться.

Стоит заметить, что отправными точками для быстрого роста белорусского национализма стали Первая мировая война и разрушение Российской империи. Одним из ярких проявлений этого стало объявление в марте 1918 года Белорусской Народной Республики (БНР), которую и сегодня многие националисты называют первым независимым белорусским государством, даже несмотря на то, что оно было создано на оккупированной Германией территории и не признавалось даже Берлином. В реальности же белорусы получили своё национальное государство только в 1919 году в виде Социалистической Советской Республики Белоруссии (позже переименована в Белорусскую Советскую Социалистическую Республику – БССР) и только благодаря новой советской власти, которая для укрепления своих позиций была готова использовать национальный вопрос, давая возможность местным националистам удовлетворить их притязания, но в рамках интернационализма. Именно это и стало причиной проводимой после создания в 1922 году СССР политики «коренизации», заключавшейся в повышении значимости национальной элиты и местного языка в развитии и управлении новых советских республик. Правда, в Белоруссии данный процесс не имел столь разрушительных последствий для последующей истории республики, как это произошло на Украине.

Необходимо понимать, что перед большевиками в их политике «коренизации» на территории БССР стояла довольно серьёзная проблема в виде отсутствия массового желания местного населения участвовать в «национальном строительстве». Значительное число жителей созданной новой республики идентифицировали себя не по национальному, а религиозному признаку или по принадлежности к определённой географической области. Как писал еще в начала ХХ века белорусский этнограф Е.Ф. Карский, «на вопрос: кто ты? простолюдин отвечает — русский, а если он католик, то называет себя либо католиком, либо поляком». Поэтому перед новой властью стоял выбор: либо использовать силу для реализации своей политики «коренизации», либо использовать для этого местных националистов. При этом на начало 1920-х годов последнее не рассматривалось большевиками в качестве опасности, а потому и было выбрано ими в качестве одного из основных инструментов решения национального вопроса во всех новых республиках СССР, в том числе и в Белоруссии.

Начало «коренизации» было положено в марте 1921 года, когда на Х съезде РКП(б) была принята резолюция «Об очередных задачах партии в национальном вопросе», где ставилась задача добиваться доверия «угнетённых наций», развивать местные органы власти на их родном языке, создавать национальные общеобразовательные и профессионально-технические школы, культурно-просветительные учреждения, прессу и т. п. Как заявлял бывший тогда наркомом по делам национальностей И. Сталин, неверным является то, что «мы, коммунисты, будто бы насаждаем белорусскую национальность искусственно», потому что «существует белорусская национальность, у которой имеется свой язык, отличный от русского, ввиду чего поднять культуру белорусского народа можно лишь на родном его языке».

В апреле 1923 г. XII съезд партии большевиков определил конкретные мероприятия в национальном вопросе, главными из которых было формирование органов власти национальных республик из числа местных жителей, владеющих родным языком. Уже в июле 1923 года пленум Центрального комитета Коммунистической партии (большевиков) Белоруссии (ЦК КП(б)Б) сформулировал основные принципы белорусизации, в том числе комплекс необходимых мер по развитию белорусского языка и выдвижению на ответственные посты белорусов. Еще через год, 15 июля 1924 года, вторая сессия Центрального исполнительного комитета (ЦИК) БССР приняла постановление «О практических мероприятиях по проведению национальной политики», фактически сделав белорусизацию государственной политикой в республике. Для её осуществления была даже создана специальная комиссия во главе с известным в БССР общественным деятелем 1920-х – первой половины 1930-х годов А. Хацкевичем.

Белорусизация проходила сразу по двум направлениям: внедрение в жизнь белорусского языка и повышение его статуса, а также выдвижение на партийную, советскую, хозяйственную и общественную работу местных представителей. Однако, в отличие от Украины, где процесс «коренизации» шел поэтапно и сразу на всей территории республики, в БССР ситуация имела свои отличительные черты и во многом определялась событиями государственного строительства и позицией центральной власти.

 В частности, главный упор в проводимой белорусизации был сделан на развитие языка и культуры, но с одновременным обеспечением прав и возможностей свободного развития национальных меньшинств. Последнее закреплялось в Конституции 1919 года, где белорусский, польский, русский и еврейский языки были объявлены государственными и пользовались равными правами. Вместе с тем именно на белорусский язык было решено переводить все делопроизводство в республике, а к его изучению стали привлекать весь партийно-государственный аппарат, для чего создавались различные курсы, а при ЦИК БССР была даже сформирована специальная комиссия для проверки знаний в правительственных учреждениях. Всё это дало свои результаты и если в 1925 г. белорусским языком в центральных органах владело около 20 % сотрудников, а в окружных и районных – 36 %, то  уже в 1927 г. – 80% и 70 % соответственно. При этом к 1928 г. на белорусский язык почти полностью было переведено делопроизводство, а основные внутриреспубликанские документы издавались на четырёх языках, общесоюзные – на белорусском и русском, общественно-правовые – на белорусском и одном из трех остальных языков. В Конституции БССР 1927 г. уже говорилось, что «ввиду значительного преобладания в БССР населения белорусской национальности белорусский язык избирается как язык, преимущественный для сношения между государственными, профессиональными и общественными учреждениями и организациями».

Немалое значение уделялось и сферам образования, науки и культуры, где белорусский язык должен был стать преобладающим. Но в ряде случаев языковые курсы организовывались наспех, в стране не хватало учебников, уровень преподавания был низким. Более того, в белорусском языке многое пришлось создавать буквально в процессе «белорусизизации», начиная от лексики и грамматики и заканчивая новой терминологией, для чего в феврале 1921 г. была сформирована Белорусская научно-терминологическая комиссия. По сути, период 1920-х – начала 1930-х гг. стал одним из переломных моментов в развитии белорусского языка, а споры о том, какая грамматика и орфография самая «белорусская» – созданная ещё до появления БССР Б. Тарашкевичем («тарашкевица») или уже в советской Белоруссии после 1933 года («наркомовка»), идут и по сей день.

Несмотря на все трудности, внедрение в общественную и политическую жизнь белорусского языка, по официальным данным, дало свои результаты. Так, около 80% служащих в центральных учреждениях и Красной армии в БССР к концу 1920-х годов уже владели им. Кроме того, через курсы изучения языка к 1927 г. прошло 75 % учителей, а уже к 1928 г. около 80 % школ стали белорусскоязычными. При этом стоит понимать, что в Белоруссии рядом с белорусскими открывались школы и классы с родным языком обучения для представителей национальных меньшинств: русских, евреев, поляков, украинцев и др. Всего же в 1927 г. обучение в школах велось на восьми национальных языках.

Помимо этого, в 1928 г. из 17 республиканских газет на белорусском языке издавалось 9,  на русском – 4, на польском 2, на еврейском и на литовском – по одной. Стала появляться и   национальная культурная элита, создававшая свои произведения именно на белорусском языке. Все это привело к тому, что даже беглая эмиграция, которая в свое время стояла у истоков БНР, на Берлинской конференции 1925 г. признала Минск «центром национально-государственного возрождения Белоруссии» и объявила о роспуске своих политических центров.

(Окончание следует)

На заглавном фото: Результаты политики «коренизации» в БССР, 1933 г.