Годы после Чернобыля: как сотрудничают Белоруссия и Украина

26 апреля уже давно стало датой, символизирующей всю хрупкость современной цивилизации. Однако за прошедшее с момента катастрофы на Чернобыльской АЭС время отношение к произошедшему 34 года назад стало постепенно меняться. На сегодняшний день, пожалуй, только в Белоруссии, Украине и России все ещё помнят всю трагичность событий апрельских дней 1986 года и того, что последовало за ними. Остальное международное сообщество, хоть и декларирует свое стремление и дальше заниматься проблемой ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, сегодня всё больше стало забывать о тех, кто принял на себя основной удар.

Апрельские пожары на севере Украины, в зоне отчуждения, снова заставили многих вспомнить о Чернобыльской трагедии. Особенно после того, как стало известно о том, что огонь начал подбираться к хранилищу отработанного ядерного топлива.

Пожары в зоне ЧАЭС

Минск с самого начала был готов оказать свою помощь украинским спасателям в борьбе с огнём, предоставить им специализированные вертолеты. Примечательно в данном случае то, что зациклившийся на коронавирусе Европейский союз, выразил свою готовность оказать «комплексную поддержку Украине в сложившейся ситуации» только 21 апреля, спустя две с лишним недели после возгорания в зоне ЧАЭС. Об этом с «гордостью» в своем Twitter сообщил украинский посол в ЕС и Бельгии Николай Точицкий. При этом о том, что помочь Киеву еще раньше была готова не только Белоруссия, но и Россия, украинские деятели сегодня предпочитают не говорить.

Нынешняя ситуация с пожарами в Чернобыльской зоне отчуждения в очередной раз продемонстрировала, что проблема ликвидации последствий аварии на ЧАЭС всё больше стала интересовать только те страны, которые непосредственно пострадали от радиационного заражения. Но и они всё больше стали действовать в одиночку, что прекрасно демонстрирует ситуация белорусско-украинского взаимодействия по данному вопросу.

А ведь именно Белоруссия и Украина пострадали больше всего от аварии на ЧАЭС. По приблизительным подсчётам, около четверти белорусской территории, на которой проживало более 2 млн человек, оказалась загрязнена, а с лица земли исчезли 479 населённых пунктов. Более того, экономический ущерб республике к 2016 году оценивался приблизительно в $235 млрд, и с каждым годом он становится все больше. По словам начальника департамента по ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС МЧС Белоруссии Сергея Шпарло, только государственные вложения в преодоление последствий аварии за период с 1990 по 2020 год составили $19,2 млрд. В целом же затраты Минска на чернобыльские программы ежегодно составляют около 3% республиканского бюджета.

Не меньшие потери понесла и Украина, которая, по  данным экономистов, только за первые пять лет после трагедии потеряла около $110 млрд. В последующем траты на социальные выплаты, медицинские услуги и прочие меры по ликвидации последствий аварии занимали до 15% украинского бюджета. Более того, Украине при содействии международного сообщества пришлось построить «саркофаг» над четвёртым энергоблоком ЧАЭС и направлять свои средства на обеспечение радиационной безопасности как на самой станции, так и вокруг неё.

Казалось бы, в сложившихся обстоятельствах Белоруссия и Украина просто обязаны искать совместные решения проблемы ЧАЭС и только наращивать двухстороннее сотрудничество. Но на практике этого не происходит. В последние годы страны не только не усилили взаимодействие, но и стали отдаляться друг от друга. При этом, у Белоруссии ситуация менее плачевная, так как Минск в рамках Союзного государства с Россией продолжил осуществлять различные «чернобыльские программы», получая средства из общесоюзного бюджета, который в большой степени наполняет Россия. К 2019 году были выполнены уже четыре такие программы, а сегодня реализуется пятая, стоимостью в $66,6 млн. Это свидетельствует о том, что Белоруссия и Россия продолжают совместное преодоление последствий аварии. Чего нельзя сказать об Украине.

Киев неоднократно заявлял о том, что благодарен мировому сообществу за «усилия, направленные на ликвидацию последствий аварии на ЧАЭС и превращение станции в экологически безопасную систему». По различным данным, финансовую помощь Украине оказывают более 40 государств. Однако основная часть вспоможения была направлена на строительство купола, получившего название «Конфайнмент», который накрыл «саркофаг» над 4-м энергоблоком ЧАЭС. Таким образом, международное сообщество помогало Украине, заботясь в первую очередь о нераспространении радиации за пределы ранее загрязнённых территорий. Другая помощь, направленная на преодоление последствий аварии, была минимальной и в значительной степени была ограничена социальными и гуманитарными проектами.

В сложившейся обстановке, когда международное сообщество меньше стало уделять внимания последствиям от аварии на ЧАЭС, политики Белоруссии и Украины неоднократно призывали выступать единым фронтом. Однако из-за разнонаправленности политических взглядов у Минска и Киева это не всегда получалось. Например, ещё почти десятилетие назад тогдашний президент Украины Виктор Янукович заявлял своему белорусскому коллеге, что нужно инициировать решение проблем, связанных с преодолением последствий аварии на Чернобыльской АЭС, и «совместно отстаивать позиции». Это было связано с желанием Киева получить средства для нового «саркофага». Однако ни тогда, ни сейчас в Минске не горели особым желанием участвовать в играх украинских политиков со странами Запада.

В то же время именно Белоруссия в эти годы была одним из главных инициаторов большинства программ и резолюций на международной площадке, связанных с ликвидацией последствий на ЧАЭС. В Минске неоднократно указывали на то, что строительство «саркофагов» не решает «чернобыльскую проблему». Именно таким, по своей сути, стало подготовленное при содействии Белоруссии заявление 2014 года, когда ещё Минск, Киев и Москва совместно призвали международное сообщество разработать новую концепцию сотрудничества по преодолению последствий трагедии, так как прежняя заканчивалась в 2016 году. Примечательно, что продление действия прежней программы уже тогда было под вопросом, так как в мире все больше стали говорить о том, что после строительства второго «саркофага» обязательства мирового сообщества перед Украиной практически исчерпаны. Как отмечал на встрече с Петром Порошенко в 2017 году Александр Лукашенко, у международного сообщества появилось мнение, что оно «якобы все сделало для того, чтобы здесь был порядок» и что Белоруссии вместе с Украиной «стоило немало трудов, чтобы вместе на главной международной площадке – в ООН доказать всему миру, что опасность остаётся и с ней необходимо бороться всегда, пока последствия катастрофы не будут окончательно преодолены». При этом он предлагал любую помощь в разработке и осуществлении на Украине новой стратегии преодоления последствий катастрофы. Но за прошедшие три года стороны так и не продвинулись в этом направлении. Ни при Порошенко, ни при Зеленском.

Единственное, что стороны смогли совместно сделать, это продавить в 2019 году в ООН подготовленную белорусской делегацией резолюцию «Долговременные последствия чернобыльской катастрофы». В ней заявлялось о необходимости «продолжения чернобыльского сотрудничества под эгидой ООН в целях достижения устойчивого развития пострадавших регионов и населения через партнёрство, инновации и инвестиции». На местном же уровне Минск и Киев сумели договориться лишь о демаркации общей границы, проходящей через Чернобыльскую зону. И если бы не соответствующий проект Евросоюза с бюджетом в 6,7 млн евро, этого могло и не быть.

Таким образом, белорусско-украинское сотрудничество по преодолению последствий аварии на ЧАЭС за последние годы показало, что «чернобыльская тема» появляется в повестке дня Минска и Киева только с приближением даты катастрофы, оставаясь в остальное время где-то на задворках двухсторонних отношений. К сожалению, такое отношение к существующей проблеме не приближает никого к её решению, хотя именно она могла бы стать одной из основ для развития политических, экономических и иных связей Украины не только с Белоруссией, но и Россией.

Пожар, который охватил в апреле зону ЧАЭС, – это ещё один сигнал, призванный повернуть украинское руководство лицом к проблеме, которую можно успешно решать только совместно с Белоруссией и Россией. Вера Киева в то, что европейская или американская «заграница нам поможет», не работает – огонь полыхает третью неделю, каждый день появляются новые очаги возгорания. В зоне отчуждения объявлена АДО – антидиверсионная операция. Только 21 апреля посол Украины в ЕС сообщил о том, что европейцы готовы оказать Украине помощь в борьбе с огнём, но не уточнил, когда и в каком виде поможет Европа. Однако Киев, продолжая тушить пожары и искать диверсантов, не считает нужным принять помощь соседей – Белоруссии и тем более России. Украинские политики и чиновники в этой ситуации думают не о безопасности граждан как своих, так и стран - соседей, а о том, как бы выцыганить у ЕС «под Чернобыль» какие-нибудь деньги.