Ликвидация: за что Пётр Текели разогнал Запорожскую Сечь

В этот день – 14 августа 1775 года – императрица Екатерина Вторая своим манифестом известила всех верноподданных, что «Сечь Запорожская в конец уже разрушена, со истреблением на будущее время и самого названия Запорожских Козаков». Самодержица, лишённая необходимости перед кем-либо оправдываться, но будучи чувствительной ко мнению о себе в потомстве, сочла необходимым кратко перечислить вины запорожцев. Тем самым она исполнила вековечную мечту польских королей, турецких султанов, русских царей, ранее безуспешно пытавшихся проделать то же самое, населения Малороссии и её гетманов, при этом выступавших от имени «Войска Запорожского». Но обо всём по порядку.

Фрагменты манифеста императрицы Екатерины II о разрушении Сечи

Казачество сконцентрировалось на Днепре за естественной преградой – Порогами, но в своём рассеянии оно было известно на всём пространстве Дикой степи вплоть до Тихого океана. Кодекс Чингисхана «Великая Яса» даёт определение казакам: это те, кто не хотел подчиняться законам и покидал стойбища: казак – «человек, отделившийся от своего народа, изгнанник или разбойник». Именно в этом смысле, никак не растеряв его и ничего к нему не присовокупив, оно пропутешествовало сквозь столетия. Малороссийский историк XVIII столетия сотник Киевского полка Пётр Симоновский в своей книге «Краткое описание о казацком малороссийском народе и о военных его делах, собранное из разных историй иностранных: немецкой – Бюшинга, латинской – Безольди, французской –Шевалье и рукописей русских» утверждает: «Сие слово "козак" есть турецкое и означает "разбойник" или "грабитель"».

Как форма организации, казачество было в Крыму уже во времена владычества генуэзцев (средина XIV века). Это по их заказам упомянутые казачьи шайки совершали набеги на Русь, что позже вошло в традицию. Устав города Солдайя (русская Сугдея, нынешний Судак) гласил: «Повелеваем, чтобы четвёртая часть добычи, какова бы она ни была и кем бы ни была взята, у врагов ли или у сопротивляющихся решениям Кафы, отдавалась консулу упомянутого города, остальные же три четверти, разделялись между общиною и казаками пополам».

Однако отдавать наворованное или хотя бы и часть его, явно не всем хотелось. И на полпути к Кафе и Солдайе некоторые казаки задержались, обустроив для жительства кош (лагерь, стоянку по-татарски). Документально известно о первом Хортицком коше (на острове Малая Хортица), просуществовавшем, впрочем, лишь пять лет, с 1552 по 1557 год. Начальник его именовался «атаман» (старший в роду и предводитель у степных народов), помощник его – есаул. Кош в буквальном переводе означает кольцо – так становились в круг кочевники на стоянках, и так именовалась самая мелкая общественная единица в империи Чингисхана.

Кош – синоним сечи.

Возвращение с «дела»

Хотя населяли кош не одни татары. Туда стекались бониты (шляхтичи, изгнанные за непотребные поступки из польского государства), а ещё раньше изгои русского общества (бродники, берладники). Эти «лихие люди – шкодники», по выражению польского короля Сигизмунда II Августа, «вредили улусам турецкого царя», и он, хан Девлет-Гирей, в два приёма разрушил эту первую Сечь, оставив на её месте одни руины и головешки.

Местонахождение Запорожского Коша (Сечи) в разные периоды его истории.

Кош, по крайней мере, семь раз возрождался и на этом, и в других местах. Известны сечи Томаковская, Базавлуцкая, Никитинская, Чертомлыкская, Каменская, Алешковская, Подпольненская. Помимо татар, их последовательно разрушали и поляки, и русские. Данную тенденцию враждебности по отношению к Сечи всех соседей прекрасно подметил и изобразил на картуше своей карты начала XVIII века Иоганн Батист Гоман. На ней изображён запорожский казак, «который достал всех». «Поляк заносит над ним свою саблю. Турок колет его в бок. Из-за спины поляка выглядывает московит под флагом с двуглавым орлом. И только донской казак, такой же разбойник, как и запорожец, протягивает ему руку помощи».

Картуш с карты Иоганна Батиста Гомана 1712 года

Действительно, Россия ещё во времена Ивана Грозного использовала запорожских казаков для военных действий против Крымского ханства. Ханство привлекало их для набегов в Польшу и Россию. Польша брала с собой в походы на Россию. Последнее «использование» ставит в тупик многих, читающих о Московском походе 1618 года, что «…пришол он, пан Саадачной (гетман Войска Запорожского. – Прим. автора), с Черкасы под украинной город под Ливны, и Ливны приступом взял, и многую кровь християнскую пролил, много православных крестьян и з женами и з детьми посек неповинно, и много православных християн поруганья учинил и храмы Божия осквернил и разорил и домы все християнские пограбил и многих жен и детей в плен поимал». Как же так: ведь запорожские казаки слывут защитниками веры христианской и вдруг?.. Данное противоречие успешно разрешил маститый украинский археолог Игорь Свешников, более 20 лет проводивший археологические раскопки на месте Берестецкой битвы 1651 года. «В могилах казаков он не нашёл ни одного нательного креста. Зато в могилах донских казаков, московских стрельцов, которые участвовали в битве, нательные кресты есть. «Что же получается? – спрашивает украинский историк Ярослав Тинченко, – „православное воинство“ не носило крестов, а „кляті москалі“ – носили»?

От битвы под Берестечком, произошедшей в ходе Освободительной войны малороссийского народа против польских поработителей 1648-1654 годов и в которой запорожские казаки сыграли известную положительную роль, было рукой подать до воссоединения России с Малороссией. Встал вопрос о принятии присяги на верность русскому царю. С восторгом встретило её население Малороссии. А «на вопрос Министров Царских, что ещё Запорожцы на верность к присяге не приведены? Гетманские Посланники отвечали тако: «Запорожцы люди малые и в дело их ставить ни чего», а как таково бытие Запорожцев, по установленному у них безженству, долженствовало бы скоро разрушиться, то и стали они принимать без разбора в свое худое общество людей всякого сброда, всякого языка и всякой веры, и сим единым средством существовали они до настоящего уничтожения», – писал в своей «Истории Малороссии» Николай Маркевич, выходец из казацкой старшины.

Войсковая рада на Сечи. Диорама в Музее истории запорожского казачества, остров Хортица

Военные и политические деятели, носившие титул «Гетмана Его Царского Пресветлого Величества Войска Запорожского» всё дальше отходили от этого своего «источника власти». Более того, откровенно тяготились им. Наизнаменитейший из них (по версии сегодняшних украинских властей), Иван Мазепа, 8 января 1705 года писал одному из ближайших сподвижников Петра I главе внешнеполитического ведомства боярину Фёдору Головину: «Запорожцы ни послушания, ни чести мне не отдают, что имею с теми собаками чинити? А всё то приходит от проклятого пса кошевого, который такую в себе хитрость имеет, что всегда, собрав к себе сначала атаманов, приватно переговорит, потом раду сбирает, в которой, будучи наполнены его духом, то кричат и говорят, что им велит; для отмщения ему разных уже искал я способов, чтоб не только в Сечи, но и на свете не был, но не могу найти, а все от дальнего расстояния и некому поверить».

Мазепа не раз призывал Петра Первого дотла разрушить Сечь, чтоб и помину её не было. Но сделать это предлагал руками русских солдат, поскольку ему самому неудобно, а царским войскам можно, под предлогом защиты южных границ.

Царь Пётр не внял этим призывам, но действительно был вынужден разрушить Чертомлыкскую Сечь в 1709 году, когда несколько тысяч казаков перешли на сторону шведского короля Карла XII. Они держали переправу у Новых Санжар для набега крымской орды на Малороссию, рыли подкопы под валы Полтавы во время осады города. Делали это за плату от шведов и право пограбить город, когда туда ворвутся захватчики, чего, как известно, не дождались.

Ещё один пример живописного вранья: «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Текст, существовавший как шутка, курьёз, был превращён художником Ильёй Репиным чуть ли не в факт истории

Позже гетманы всё больше теряли связь с Запорожьем, предпочитая держаться от него километров на шестьсот севернее – в Батурине, Глухове, Чернигове, Великих Сорочинцах. Совершенно спокойно пережила Малороссия период безгетманства,1734 – 1750 годы, после смерти Данилы Апостола и до восстановления на «престоле» Кирилла Разумовского, который, наигравшись булавой, сдал её в музей в обмен на жезл российского генерал-фельдмаршала и должность президента Российской академии наук.

Но и после того ещё целых девять лет Запорожская Сечь существовала, превратившись в явный дикий анахронизм. Существование казаков само собой предполагало добычу пропитания, одежды, развлечения. Относительно последнего вариантов не было: питие было веселием Руси от святого Владимира, а на Сечи так вообще… Гийом Левассёр де Боплан, автор «первой карты Украины» (на самом деле – карты колонизации Польшей Малороссии), описал «героический алкоголизм» запорожских казаков: «Нет среди них ни одного, кто бы не пытался превзойти своего товарища в пьянке и гульбе. Они не успевают протрезвиться, как сразу же начинают лечиться тем, от чего опьянели». В Манифесте 14 августа императрица Екатерина Вторая упомянула о этом их пагубном пристрастии: время проводили запорожцы, «когда им способы к разбойничеству пресекаемы были, в совершенной праздности, гнуснейшем пьянстве и презрительном невежестве».

При этом продолжая заниматься своим обычном промыслом: «Пограбили и разорили они, Запорожцы, у одних обывателей Новороссийской Губернии в дватцать летъ, а именно с 1755 года, ценою на несколько сот тысяч рублей». Глубоко им было плевать на «защиту рубежей», что обычно ставят в заслугу казакам: даже «известия войскам Нашим не подали они о приближении к границам тогдашнего Крымского Хана, ниже ему в походе, сколько ни есть, препятствовали, будучи к тому в довольных силах». А ещё в документе – о самовольных захватах земель, препятствовании межеванию и угрозах смертью офицерам, для того посланным, уводе людей из поселений…

«Вредное скопище Запорожских Козаков, обративших хищность и грабительство в первое свое ремесло» (фраза из Манифеста) было разорено 5 июня 1775 года войсками генерал-поручика Петра Текели. Способным служить была предоставлена такая возможность: старшине дарованы офицерские патенты, дворянство и обширные поместья. «Голытьбу разогнали уже просто – плётками», – писал очевидец.

За «запорожское стояние» и абсолютно бескровно проведенную операцию по ликвидации Коша-Сечи Пётр Абрамович Текели был удостоен ордена святого Александра Невского и осыпан другими монаршими милостями.

Заглавное фото: разрушение Сечи. Художник Сергей Чайка.  2001 г. Живописное враньё – как, впрочем, и большинство других картин на «казацкую тему»