По лабиринтам Полтавы

Увеличить шрифт

23 сентября – 70-летие освобождения славного города от европейских порядков образца 1941-1943 годов.

Полтаву нельзя не любить. Полтава – город имперский. В её архитектуре размах и вкус, вкус к классицизму. При этом здесь, как редко где на святой Руси, сохранён дух природного колорита, регионального, как теперь говорят: галушки, Наталки, Котляревский... Но и Гоголь; Полтава – таинственный город. Он стоит на катакомбах, которые неведомо когда и кем вырыты. Полтава – город мистический. Спустившись в подземный лабиринт в одном месте и дойдя до ближайшего поворота, можно запросто попасть в иное время! А перебираясь через завалы и обрушения, обнаруживая скрытые проходы, а то и двери, можно пройтись по многим временам…

Не знаю, как вы, я предпочитаю проникать в катакомбы через подвал Кадетского корпуса. Там, в руинах, за одной из старинных кладок есть железная дверь, окрашенная под старый кирпич … Знаете? Да, именно за ней, если прислушаться, можно услышать то звон рапир, это у кадет урок фехтования, то команды строевых занятий: «Примкнуть штыки!.. Делай – раз!..» Что же там сейчас?… О! Репетиция духового оркестра! Гремит Народный гимн «Боже, царя храни!». Отворим же дверь!..

Если угодно, прошу составить мне компанию. Только должен из соображений гуманизма предупредить: мы не можем знать, в какую эпоху попадём и кого встретим. Хорошо бы сходу не нарваться на какого-нибудь… хазарина, печенега или половца. А то они народ жёсткий, поначалу сабельку над нами в сине небо вскинут (в катакомбах всегда небо синее), а потом разберутся, что с нас, кроме никчёмного телефонишки, и взять-то нечего.

Мы открываем дверь… Взвизгивают железные петли, разрушая музыку. Запах сырости и векового мрака мы разрываем подсветкой мобильного. Прикрываем плотно за собой дверь, и отворяется синее небо.

Сворачиваю в пролом слева, не отставайте.

+ + +

Спиной к нам высокий человек в нарядной горностаевой мантии; он разоворачивается… Нездешнее, по-лошадиному вытянутое надменное лицо, букли парика… О, кто же это?! Как похож на Карла ХII! Так и хочется спросить… Давайте спросим!

- Ваше императорское величество!.. Очень интересно!.. Начиная поход против России, какие вы цели перед собой ставили?.. Если не секрет, разумеется…

Человек, чуть касаясь ладонью эфеса шпаги, осыпанной сверкающими камнями, горделиво усмехнулся:

- Какой там секрет! Полное, абсолютное уничтожение Российской государственности – простая, нормальная цель. Чтоб камня на камне!! Очень мне хотелось его наказать за то, что в моих финских пределах заложил крепость Санкт-Петербург...

- Что бы было потом?

- Разбив Петра и взяв Москву, я желал бы посадить на московский трон своего человечка. Да хоть сына Яна III – Якуба. Смоленск и Украину пришлось бы присоединить к Польше, вассалу. Ну а Псков и Новгород – себе. Остальную Россию разделил бы на удельные княжества – Рязанское, Черниговское, Тверское, Владимиро-Суздальское... Пусть бы между собой грызлись, без права на объединение!

- Толково придумано, ваше величество! Знаете, у вас будут последователи.

- Ещё бы!

Судорога прошла по катакомбам.

Возник на коне Пётр в боевых доспехах. Замерли перед ним полки драгун – лёгкой кавалерии. Ветер доносит к нам в катакомбы его голос: «…час пришел… или пропасть, или в лучший вид отродитися России… За государство, Петру врученное, за род свой, за народ всероссийский… А о Петре ведали бы, что ему житие свое недорого, только бы жила Россия и российское благочестие, слава и благосостояние…»

За лесочком послышался конский топот, ударили пушки, засвистели пули. Утренний туман упал на травы.

Мы расторопно сворачиваем в какой-то пролом в прогнившей бревенчатой стене. Переведём дух. Не тут-то было! С одной войны да на предыдущую – под свист других пуль и ядер.

Покрой кафтанов выдаёт эпоху, близкую временам Богдана Хмельницкого. Мы на стене полтавской крепости. Внизу бегут к нам, идут на штурм нашей крепости какие-то люди с мушкетами и саблями… Из огня да в полымя. Неприятное ощущение! Стоя неподалёку, смотрит вниз, сжимая в руке полковничью булаву, седой человек; длинные седые усы загибаются по ветру… Не Мартын ли это Пушкарь, славный полтавский полковник?

- Мартын Иванович, Выговский нас штурмует?

- Вiн, бiсов син! Нiчого, вночi я знайду дорiжку до його шатра и до його горла!

Так и есть, Пушкарь! Он, верный русскому царю и делу Богдана, поднял восстание против Выговского, видя насквозь его, зная, что он, изменник, интриги плетёт, чтобы переметнуться к полякам…

Через несколько дней Пушкарь погибнет. Как бы его предупредить!

Ядро ударяет в край стены, на нас валятся обломками бревен, мы ретируемся.

Толкаем какую-то дверцу, изъеденную жучком, и оказываемся в тишине. Не стреляют... Зелёная трава, берег Ворсклы. На персидском ковре миска с галушками.

И то – пора передохнуть…

Нет, что ни говори, галушки – это бренд. Полтавская галушка… Подобное немногим городам дано. Сосчитаем? Нежинские огурцы, астраханские и херсонские арбузы, вологодское масло, тульский пряник… Продолжите ряд. Только чур не называть: сибирские пельмени, камчатские крабы, байкальский омуль… Это уж привязка к хоронимам, в отличие от, научно выражаясь, астионимов – названий городов.

В Полтаве, естественно, есть и памятник галушке, имеется и туристический автобус-кафе её имени…

В своё время галушка, выскочив из миски гоголевского Пацюка, долетела со свистом аж до Киева и угодила к Пушкину в стихотворение «Гусар». Из того свиста, хочу заметить, позже возник Михаил Булгаков. Только не поправляйте, не говорите, мол, у Гоголя Пацуку в рот летели вареники. В «Гусаре», через год после «Вечеров на хуторе близ Диканьки»: «То ль дело Киев! Что за край! Валятся сами в рот галушки, Вином — хоть пару поддавай, А молодицы-молодушки!..»

Свистнуло так свистнуло!

Нам пора, назад – в кадетский корпус; в Петровский Полтавский кадетский корпус. В этом здании с восьмью колоннами в советскую пору размещалось Высшее зенитно-ракетное училище им. Николая Фёдоровича Ватутина.

А теперь там обиталище ветра и дождя, а зимой снега. Архитектурный шедевр с битыми стёклами. Но это здание и часть шедевра – архитектурного комплекса Круглой площади. Она действительно круглая. Диаметр 375 метров (!)

Внешнее кольцо застроено великолепными зданиями. В ХIХ веке это были дома – гражданского губернатора, губернских присутственных мест, вице-губернатора, Малороссийского почтамта, Дворянского собрания, Кадетского корпуса…

Внутреннее кольцо – это городской сад (то, что теперь именуют скверами или парками). Название ему, понятно, «Кадетский»: сотни кадет разных возрастов (учились шесть лет), десятки офицеров-педагогов, блестяще образованные дамы, преподавшие в кадетском, вековые традиции – всё это делало корпус силой притягательной. В центре площади, это ось круга – Монумент Славы: вмурованные пушки, доспехи, золотой орёл на вершине стелы. Воздвигнут памятник в честь столетия Полтавской битвы, в 1809 году. Этот орёл не давал Европе спать спокойно.

Поколение за поколением с 1840 года в корпусе воспитывались будущие офицеры. Для тысяч и тысяч выпускников корпус был вторым домом, о котором потом вспоминали всю жизнь. Отцы-командиры таковыми и были – отцами и командирами, но и наставниками и воспитателями… Заглянуть бы глазком!

По брусчатке Александровской улицы едет коляска, цокают копыта. В коляске, за извозчиком, директор корпуса генерал-майор Николай Петрович Попов…

Мы на полтавской улице времён революционного террора, когда бросить бомбу в городового или стрельнуть в офицера считалось в студенческой среде делом геройским.

Из тени дерева выделяется какой-то студентик и, вихляя револьвером, преисполненный ужаса, разряжает в генерала барабан. Генерал на ходу выпрыгивает на брусчатку - он невредим. Студент не пытался бежать, он потрясён своим поступком, он в предобморочном состоянии. Происходит невероятное. Николай Петрович, видя состояние юнца, рассмеялся, обнял его, стал успокаивать: «Молодой человек, вы взволнованы, успокойтесь. Ничего особенного не случилось. Поедем ко мне, моя жена…»

Он привёз студента к себе на квартиру. Ольга Ивановна, жена генерала, похлопотала, накормила, напоила студента. Тот ел и пил, ничего не соображая. И вдруг потерял сознание. Ему дали нашатырь.

Прощаясь, студент разрыдался, обещал: «Никогда больше ничего против, никогда…» Поповы улыбались, они так и не спросили, кто он и откуда. В корпусе не сразу узнали…

Попова любили, гордились им. Директором он был в 1905-1911 годы.

Такие люди.

Но мы, кажется, заблудились? Где же выход, где железная дверь?! Запах пожарища. Стол с обуглившимися ножками, на нём ноутбук; светится монитор. На экране фотография – внутренние руины бывшего Петровского кадетского корпуса, бывшего училища имени Н.Ф. Ватутина; здание умирает. Всматриваемся в экран. Рядом с фотографией воззвание – призыв к международной общественности: «Спасите здание Полтавского кадетского корпуса / Save the building of the Poltava Cadet Corps».

+ + +

Дверь со скрипом отворяется… Тёмная комната.

Что, через неё можно выйти на Круглую площадь – в наш 2013 год?..

Не тут-то было!

Окна плотно занавешены, на стене репродуктор. Мы слышим хриплый голос, совсем не похожий на голос Левитана, но не менее торжественный:

«20 сентября 1943 года правое крыло Степного фронта под командованием И.С. Конева, силами 5-й гвардейской и 53-й армий предприняли обход Полтавы с севера и юга с задачей овладеть городом…

И.С. Конев

К исходу 21 сентября 53-я армия под командованием И.М. Манагарова и 5-я гвардейская под командованием А.С. Жадова на всём своем фронте вышли на восточный берег Ворсклы… Взять город сходу не удалось…

На рассвете 22 сентября армии Жадова и Манагарова приступили к форсированию Ворсклы...

К вечеру 22 сентября части 53-й армии овладели правым берегом реки на участке Черов, Климовка, Восточная Козуба и продолжали теснить противника в восточном направлении. Понеся большие потери, рискуя оказаться в полном окружении, противник вынужден был отступить. В упорных уличных боях части 95-й гвардейской, 84-й стрелковой и 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизий к утру 23 сентября очистили Полтаву от захватчиков...»