Почему Белоруссия и Украина по-разному смотрят на сотрудничество с МВФ

На фоне экономического кризиса, разразившегося в результате пандемии коронавирусной инфекции, перед большинством стран мира встал вопрос поиска финансирования национальных экономик. Не исключение составляют и республики постсоветского пространства, в том числе, Украина и Белоруссия. При этом оба государства, остро нуждаясь в привлечение средств извне, на сегодня по-разному смотрят на возможность сотрудничества с различными международными финансовыми институтами, в первую очередь с Международным валютным фондом (МВФ).

Официально считается, что сотрудничество с МВФ не только способствует стабилизации экономики государства, но и создаёт дополнительные условия для прихода в него иностранных инвестиций. У инвестора якобы появляется больше уверенности в том, что страна-должник сможет в долгосрочной перспективе зарабатывать достаточно средств, чтобы рассчитаться по долгам. Это, в свою очередь, снижает стоимость кредитов, открывает ворота для иностранных компаний, а также формирует более конкурентоспособную среду в экономике. Но это только реклама, выдаваемя за истину.

На деле, как показывает практика, ситуация с привлечением средств от МВФ далека от идеальной. В ряде случаев требования Фонда при предоставлении финансовой помощи становятся не просто кабальными: подчиняя иностранным инвесторам экономику страны и разрушая её социальную политику, они служат инструментом политического влияния. Ярчайший и близкий всем нам пример – Украина.

Как известно, в середине июля в Киеве с радостью, присущей ещё периоду правления Петра Порошенко, сообщили о том, что в страну поступил первый транш от МВФ на $2,1 млрд. Это часть одобренного ранее кредита на сумму в $5 млрд, которые якобы должны будут пойти на преодоление последствий кризиса, вызванного пандемией коронавируса. При этом, как уже отмечают многие эксперты, столь небольшая финансовая помощь Фонда обойдется Украине если не окончательной потерей экономического суверенитета, то как минимум полной зависимостью от иностранных финансовых и иных структур. Это становится очевидным в связи с выполнением Киевом основных требований МВФ. В частности, речь идет о принятии законов о продаже земли и банковском регулировании. Первый, предполагающий снятие моратория на продажу сельскохозяйственных земель, был подписан Владимиром Зеленским ещё 28 апреля. А нашумевший так называемый антиколомойский закон, запрещающий возвращение национализированных банков бывшим акционерам, – 21 мая. При этом в украинском обществе оба эти законодательных акта вызвали резонанс, и все последующие заявления киевских властей о том, что это была вынужденная мера ради получения помощи от МВФ, до настоящего времени так и не нашли понимания у жителей страны, особенно по вопросу продажи земли. Не находят они понимания и у аналитиков, которые уже не первый месяц говорят о том, что «антиколомойский» закон фактически выводит из-под контроля Украины банковский сектор и передаёт его международным структурам, а закон о земле рано или поздно приведёт к переходу значительной части украинских сельхозугодий в руки иностранного капитала.

Более того, потом оказалось, что аппетиты МВФ в отношении Украины только возросли. Фонд требует сокращения расходов на пенсии и социальную сферу, продолжения медицинской реформы, заморозки любой либерализации налогового законодательства, в том числе льгот, а также увеличения тарифов на коммунальные услуги для населения. Всё то, против чего выступал Зеленский. Кроме того, предлагается изменить процесс отбора членов Высшего совета правосудия, за назначением и работой которого должна будет следить комиссия независимых экспертов, состоящая в том числе из тех, кто имеет «внушительный опыт судебной практики» за границей. Дополнительно МВФ решил вмешаться и в систему образования, потребовав оптимизации школьной сети, что, по мнению аналитиков, неминуемо приведёт к массовому закрытию школ, особенно в сельской местности. И при этом со стороны Фонда не предполагается увеличения финансовой помощи Украине. Наоборот, за последнее время Киеву дали понять, что суммы поддержки будут крайне ограниченными. Можно вспомнить, что ранее украинские власти рассчитывали на сумму в размере $50 млрд, потом – $10 млрд, а получить пока удалось только $2,1. Где же здесь независимость и суверенитет, если, набрав долгов, Украина живёт по указаниям кредиторов?

Это не может оставаться незамеченным в соседней Белоруссии, где уже давно поняли, что сотрудничество с МВФ не может решить всех насущных проблем, а только способно привести к нарастанию социальной напряжённости в обществе. При этом за время правления Александра Лукашенко именно его позиция являлась определяющей в вопросе сотрудничества со всеми международными финансовыми институтами. Белорусский лидер на протяжении последних десятилетий неоднократно заявлял, что не собирается «плясать под дудку» иностранных инвесторов, отдавая им часть своей власти и суверенитета страны. Даже сейчас, несмотря на тяжёлое положение в экономике страны, официальный Минск так и не решился пойти на сотрудничество с МВФ на его условиях.

Если кратко вспомнить историю взаимоотношений Белоруссии и Международного валютного фонда начиная с 1992 года, то окажется, что Минск за все годы сумел привлечь от МВФ только около $3,8 млрд в рамках трёх программ. При этом $3,5 млрд было предоставлено республике в 2009-2010 годах, а выплаты по ним закончились в 2015 году. Для сравнения: по данным МВФ, Украина за годы своего сотрудничества одолжила у Фонда $22,4 млрд, а вернула около $16 млрд.

Начиная с 2015 года Минск вновь начал переговоры с МВФ о возможном возобновлении сотрудничества, так как кредиты Фонда, по заявлениям белорусских чиновников, являются одними из самых дешёвых на международном рынке. Однако до настоящего момента стороны так и не сумели договориться, чему есть две основные причины.

Во-первых, неприемлемые с точки зрения сохранения стабильности в обществе требования МВФ. За последние годы Фонд практически не менял своих условий предоставления кредитов белорусской стороне. Среди основных требований – повышение тарифов на услуги ЖКХ до их себестоимости, прекращение поддержки убыточных государственных предприятий, а также приватизация госсектора. То есть то, что МВФ настойчиво рекомендовал и Украине (и чего таки добился). Правда, в 2019 году Фонд отказался от требования приватизации, так как стало понятно, что оно практически невыполнимо в белорусских условиях. Но, несмотря на это, Минск всё рвано решил не спешить с принятием решения, не рискуя полностью отказываться от заявленной ранее социально-ориентированной модели экономики. По сути, низкие тарифы на услуги ЖКХ и сохранение рабочих мест – это то главное, что осталось в активе белорусского руководства. И утрата этих приоритетов внутренней политики вполне может спровоцировать нешуточную волну возмущения в белорусском обществе.

Во-вторых, неуклонная политизация отношений со стороны МВФ. Формально Фонд не позиционирует себя как организация, которая вмешивается во внутриполитическую жизнь стран, с которыми он ведёт работу. Однако в МВФ неоднократно подчеркивали, что так или иначе хотели бы видеть процессы реформирования не только экономической, но и политической системы Белоруссии, на что в Минске пойти не готовы. Эта тема возникла и сегодня, когда между сторонами начались переговоры о предоставлении республике помощи для преодоления кризиса, связанного с коронавирусом. Изначально заявлялось о возможном выделении Белоруссии более $900 млн. Однако позже оказалось, что эти средства могут быть предоставлены Минску только в случае изменения внутренней политики государства, начиная от позиции по коронавирусу и заканчивая вопросами соблюдения прав и свобод граждан. Поэтому совершенно понятно, что Александр Лукашенко, который ещё мог пойти на определённые уступки в области реформирования сферы ЖКХ, отказался от подобного сотрудничества с Фондом.

Подобные различия между подходами Киева и Минска к вопросу сотрудничества с различными международными финансовыми организациями имеют довольно простые объяснения.

С одной стороны, политические режимы в Белоруссии и на Украине отличаются между собой как по принципу организации, так и степени открытости для иностранного вмешательства. Если на Украине за последние десятилетия привыкли не просто прислушиваться к тому, что говорят западные партнёры, но и полностью следовать их указаниям, то в белорусской столице этого не приемлют. Лукашенко уже не раз доказывал всему миру, что не собирается ни с кем делиться своими полномочиями в республике. Не смотря ни на какие кризисы. Любые уступки западным (и восточным тоже) партнёрам рассматриваются в Минске как потеря части своего суверенитета, а значит, не укладываются в существующую внутри- и внешнеполитическую доктрину. Чего нельзя сказать об Украине, где власть готова сделать все, чтобы угодить своим западноевропейским и американским партнёрам даже в ущерб интересам государства.

С другой стороны, независимая позиция Минска в отношениях с МВФ обусловлена многолетним сотрудничеством Белоруссии с Россией. Именно российская экономическая поддержка являлась тем противовесом, который долгие годы позволял белорусскому руководству не принимать предложений западных кредиторов. Украина от подобной поддержки отказалась. В Киеве считают, что этот шаг был верным, так как он позволил государству избежать зависимости от Москвы. Но, «убегая» от российского влияния, украинские власти попали в западню, выбраться из которой им вряд ли удастся. Россия не требовала ни тарифы на услуги ЖКХ поднимать (наоборот, предлагала дешёвый газ), ни кошмарить население медицинской реформой, ни укрупнять районы, ни продавать землю. Отдав себя Западу, Украина уже не может принимать самостоятельно решений ни в отношении социальной сферы, ни в отношении промышленности, не говоря уже о финансах и ВПК. Всё решают кредиторы. Суверенитет и независимость Украины превратились в фикцию, пустые слова для тех наивных граждан, которые всё ещё продолжают верить в западные сказки.

Именно такой путь на фоне постоянно сокращающегося финансирования из России сегодня настойчиво предлагается и Белоруссии. Путём развития его не назовёшь при всём желании.

Конечно, суммы финансовой помощи, которые нужны ежегодно Минску, несравнимы с теми, которые необходимы Украине. В течение 2020 года республике надо привлечь до $2,5 млрд, чего вполне должно хватить для сохранения текущего социально-экономического уровня. Однако в последующем, если Минск не сможет продолжить тесное взаимодействие с Москвой, Белоруссия встанет перед серьёзным выбором. Придётся либо положить государство под МВФ и прочие международные структуры, либо скатиться в глубочайший экономический кризис, грозящий социальными потрясениями. И в первом, и во втором случае будущее Белоруссии вполне может оказаться таким же, как и настоящее Украины.