Восток Украины. Страстная седмица (I)

Воздух Украины до искр наэлектризован информационной войной, террором постмайдана, угрозой большой крови. Время от времени искры эти преобразуются в пожары и свист пуль. Сколько такое может длиться?.. Все понимают – это до поры до времени. В день, когда киевская хунта приняла решение о проведении «антитеррористической операции» (АТО), что совпало с началом Страстной недели, я отправился из центра Украины на Восток…

1.

Вечерние поезда «Киев-Симферополь» и «Киев-Донецк» идут след в след до крупной узловой станции им. Т.Г. Шевченко. Они, эти поезда, почти пусты, внутри нет яркого света. Нет былого оживления и на остановках, не услышишь на платформе: «Варэныкы, картопля, пырижкы». Отходит поезд на Симферополь, на юг. Следом – мой – на восток, в сторону Донецкого кряжа.

В переломные эпохи во всём хочется увидеть особый смысл… Крым уже ушёл в Россию. На очереди Донбасс?

В киевском телеэфире политики неустанно пережёвывают тему Крыма, говорят о нелепости потери, называют воссоединение временной оккупацией. Среди причин озвучивают какие угодно, только не истинную. Украина за 23 года не стала для русского Крыма Отечеством, но стала мачехой, злой мачехой для всего русского. А в минувшую чёрную зиму, без преувеличения, мачехой-маньячкой. Вспомним, с какой радостью центральные СМИ раскручивали русофобские мотивы в своих эфирах. Креативные кураторы «евромайдана» придумали молодёжную кричалку-скакалку – «кто не скачет, тот москаль», СМИ с удовольствием это тиражировали по городам и весям, никто не одёрнул, никто не воскликнул: «Прекратите разжигать национальную ненависть! В Европе так не принято». Скакали и скакали. Ещё и стихотворную кричалку приторочили: «Москаляку – на гилляку!» То есть на виселицу того, кто сознаёт себя русским и «не хочет в Европу». А прежде годами злобно шуршало в воздухе: «Чемодан – вокзал – Россия!» Всё это впитывалось… Когда было велено скакать, Крым не скакал: он – «москаль», всё в нём славной русской историей дышит. МВД, украинские войска были морально раздавлены майданом, и пока это было так, Крым не стал искушать судьбу и дожидаться, когда приедут на полуостров бандеровцы и начнут вешать, резать, стрелять. Крым взял чемодан и оказался в России. Вместе со всеми своими вокзалами, городами, морем и горами.

Две женщины в глубине вагона переговариваются: «Из Крыма звонили, так довольны...» - «Такая радость! Я так им завидую…» Голоса сбиваются на шёпот. Для центра Украины подобные речи – крамола, можно и по голове получить.

Кто-то предположил: на границе Днепропетровской и Донецкой областей будет «проверка на дороге»…

Днепропетровская область ныне стала центром государственного антиславянского террора, тут власть принадлежит Игорю Коломойскому – главе Европейского еврейского совета, президенту Объединенной еврейской общины Украины, а также двум его заместителям – израильско-украинским миллионерам Борису Филатову и Геннадию Корбану. Б. Филатов – это тот самый, который мечтает вешать русских: «Мразям можно обещать что угодно, а вешать… вешать будем потом». Следом он уточнил: «Расстрел слишком почетная казнь для мразей, которые толкали людей на убийство друг друга». Вероятно, это он о себе, своём шефе, да и о хунте вообще?

Коломойский с удовольствием фотографируется в футболке с надписью «Жидобандера» и трезубцем, развёрнутым в менору – еврейский семисвечник, духовный смысл которого, как трактуется еврейской энциклопедией, «противовес кресту как символу христианства». Потом, через несколько дней, на Страстной неделе хозяева Днепропетровска объявят о том, что за поимку «москаля» будут платить 10 тыс. долларов.

Но это ещё всё впереди. Поезд прибыл в Донецк по расписанию.

Утром в городе туман, всё видится, как через тонкую плёнку молока. На вокзальной площади мужчина раздаёт газеты из толстой типографской упаковки. На первой полосе мощный танк долларового цвета и главный вопрос сегодняшнего дня, выведенный в крупный заголовок: «Пойдут ли войска на Донбасс». Ниже для тех, кто «что-то пропустил»: «Вчера Турчинов заявил, что беспорядки на востоке будут подавлены при участии армейских подразделений. Войска уже концентрируются на границе Донецкой области…» Статья на второй полосе: «Киев теряет контроль над Донбассом», выделено: «Вчера пала Горловка – пророссийские активисты захватили милицию и выгнали мэра…» На третьей полосе: «Турчинов говорит о референдуме, а Донецк о съезде советов. В Донбассе идею о референдуме считают ловушкой…»

2.

Сразу отправляюсь на баррикады. Вопрос с жильём решится как-нибудь позже. Искренне хочется разобраться в смыслах происходящего. Высоких и низких. Хочется увидеть то, чего телевизионщикам показать не под силу. В нарядном троллейбусе № 2, который идёт к центру славного города, у многих в руках газета с танком…

Кто не видел! Это во всех эфирах: огромное здание областной госадминистрации окружено баррикадами и флагами. ОГА стоит главным фасадом к пешеходно-художественному бульвару Пушкина, в который, образуя ножку в литере «т», упирается бульвар Шевченко. За зеленоватым Кобзарём проспект Артёма, далее широкий бульвар Шевченко уходит к реке, к Кальмиусскому водохранилищу, к мосту. Отчего-то подумал, что если танки займут мост, они смогут бить прямой наводкой по ОГА…

Обхожу здание, занимающее целый квартал. Со всех сторон шины, проволока, мешки с песком, брёвна, лозунги, объявления, констатации: «Мы не сепаратисты, мы – народ», «Беркут – герой», «Краматорск – за референдум», «Требуем освобождения народного губернатора Губарева», «Русские должны быть вместе», «Правоохранители – вы часть народа», «Нет фашизму»…

Про фашизм тут много. Чем отличается киевский майдан от баррикад Донецка? Здесь нет нацистской символики, здесь нет человеконенавистнических лозунгов, здесь Виктория Нуланд не раздаёт булочки с маком.

На одной из палаток призыв-объявление: «Ты записалась в женский батальон против позорный хунты?» Киевскую власть здесь не признают, называют хунтой, иногда киевской, иногда нацистской, иногда фашистской. С чем не поспоришь.

Флаги над баррикадами – красное Знамя Победы из 1945-го, знамёна Народного ополчения Донбасса, Донецкой Республики. И знамя России – как символ Таможенного союза… На баррикадах иконы. Самая заметная на фасаде, слева от центрального входа, – царя-мученика Николая II…

Киевские СМИ называют протестующих Юго-Востока пророссийскими активистами, что неправильно. Здесь – антифашистские активисты. Ещё их называют сепаратистами. Тоже неправильно. Сепаратисты те, кто сепарируют граждан Украины, разделяют на титульную нацию и «москалей». Ещё киевские власти называют активистов Юго-Востока террористами, что и глупо, и подло.

3.

Около правого крыла ОГА обособленный пост – за гранитным парапетом. Каменные ступеньки густо облиты соляркой, резиновые шины, стальная проволока, коктейли Молотова. Здесь дежурят молодые шахтёры из города Тореза: Сергей, Кирилл, Алексей, Андрей, Дмитрий… Возраст от 25 до 33. До недавнего времени работали на копанках Тореза… Кто не знает, копанка – это нелегальная шахта, принадлежащая кому-то из местных князьков или какой-то мафиозной группировке. Люди кормятся этим не от хорошей жизни, работают с большим риском и безо всяких социальных гарантий. Уголь рубят отбойными молотками… По некоторым данным, 70 % шахтёров работают на копанках, лишь 30 % - на настоящих шахтах. Мои новые знакомые говорят, что их на баррикады привела бандеровская угроза. Их не устраивает и то, что мафиозные хозяева Тореза (город в 60 км от Донецка), поддерживавшие майдан, теперь подняли над городом российский флаг, «чтобы народ не кипишевал». Они хотят, чтобы всё осталось по-прежнему. Но это невозможно. Невозможно, чтобы прокурор, призванная бороться с копанками, сама их держит и даже не стесняется в своём мундире приезжать и выдавать шахтёрам зарплату. Невозможно, чтобы бандиты держали город в страхе, а неугодных закапывали в заброшенных копанках в Глуховском лесу. Так что они «не за бандитский режим», они тоже за перемены, как и некоторые искренние люди на майдане. Но они против того, чтобы майданные эмиссары ими командовали. С донецких баррикад эти молодые мужчины могут вернуться в свой родной город только победителями. Или «грузом 200». Они и к этому готовы. Говорят: «Умирать не страшно. Мы будем здесь до конца… Пусть меня убьют, но я знаю, моя дочь и моя мать будут жить хорошо…» И ещё, о правосеках: «Мы же к ним не лезем. Не учим. Но мы можем загнать их до Львова…»

Экипированы они по-разному, кто во что. Оружие против автоматов – дубинки, арматурины. Бронежилет один, у самого обеспеченного. Вся экипировка куплена на кровные – от наколенников и до масок. Хронический недосып. 3-4 боевые тревоги за ночь. Кормят хорошо. Но с «помыться» проблемы. Они не сомневаются в победе Донбасса, в борьбе за независимость от хунты. Иные поторапливают события: «Заждались…»

(Окончание следует)