Новый год в Белоруссии: традиции и их политизация

В Белоруссии за последние десятилетия появилось множество исторических сюжетов, которые были превращены политиками в инструменты воздействия на общественное мнение. Конечно, ситуация в республике так и не превратилась в то, что можно наблюдать на Украине, где борьба русофобов за умы людей стала вестись даже на уровне борща. Однако и в Белоруссии можно наблюдать доходящие до абсурда попытки доказать «нерусскость» белорусов, как, например, в случае с историей празднования Нового года.

Традиция праздновать приход нового года существует в человеческом обществе не одно тысячелетие и изначально была связана с наблюдениями людей за сменой биоритмов окружающей их среды. При этом одним из главных смыслов всегда было обновление в цикличности всех природных процессов. Например, в Древней Греции начало года приходилось на день летнего солнцестояния и посвящалось богу виноделия Дионису.

На территории современной Белоруссии празднование прихода нового года было тесно связано сначала с языческими традициями, которые были распространены на территорий Древней Руси, а затем с христианством. Согласно исследованиям, проживавшие здесь дреговичи и кривичи отмечали дни летнего и зимнего солнцестояния, что было характерно для большинства племенных союзов от Немана до Сожа и от Двины до Западного Буга. При этом известно, что славянские племена Восточной Европы связывали свой языческий Новый год с божеством Колядой в период самой длинной ночи в году, когда проводились самые различные обряды и гуляния, что сохранило свои отголоски и после прихода на эти земли в конце первого тысячелетия христианства.

Стоит напомнить, что в христианской истории начало года отсчитывалось по-разному. Например, с III в. в Европе такой датой стали назвать 1 марта, а в IV в. в Римской империи счет дней в году начали вести от 25 декабря – Рождества Христова. В целом же различные варианты начала года в странах с христианским вероисповеданием имели в своей основе разные принципы обоснования. В частности, 1 и 25 марта, а также 1 сентября являются днями «сотворения мира» в соответствии с константинопольской, александрийской и антиохийской эрами. Иные даты были связаны с ключевыми моментами в жизни Иисуса Христа: день его рождения в человеческом образе – Рождество, либо день его Крещения, либо возрождение после смерти – Пасха. К середине первого тысячелетия европейские христиане разделились на два основных течения лагеря: одни, проживавшие на территории Западной Римской империи, отмечали Новый год по традиции, ведущей свое начало со времен Юлия Цезаря (Юлианский календарь), с января, а другие - с сентября, как решили в Византии в 537 году. При этом счет лет все вели от «сотворения мира», хотя и вычисляли его по-разному.

Приход христианства на земли Древней Руси в начале практически никак не повлиял на традиции встречать начало нового года, хотя со времен князя Владимира и начали использовать юлианский календарь и византийское летосчисление от «сотворения мира» – 1 марта. При этом на протяжении многих веков на территориях русских княжеств новый год мог начинаться и в марте, и в сентябре. В середине XIV века московский митрополит Феогност ввел определенную Никейским собором единую дату – 1 сентября, которую в 1492 году утвердил церковный собор, а с ним и Великий князь Московский и всея Руси Иван III. С этого времени часть современных белорусских земель, расположенных на востоке, стала жить по условиях, определяемых русскими государями, в то время как западная часть оказалась под влиянием культуры Западной Европы, так как находилась в составе Великого княжества Литовского (ВКЛ). Именно этот факт сегодня и является одним из инструментов русофобов и националистов для доказательства того, что современные белорусы имеют «европейские» корни своей культуры, а значит ни о какой совместной с русскими идентичности не может быть и речи.

В данном случае следует напомнить, что на территории ВКЛ Новый год с 1362-го или 1364 года начали отмечать с 1 января. При этом важно то, что в сельской местности, как бы ни старались это замалчивать нынешние националисты и русофобы, данная дата, как и сам праздник, практически не отмечался, хотя в этот день было принято посещать церковь и молиться Деве Марии. Для крестьян гораздо важнее были существовавшие многие века общеславянские традиции, в том числе «колядование», или «колядки», которые отмечались на протяжении двух недель от Рождества Христова до Эпифании (Богоявления). Праздновать же Новый год в ВКЛ стали гораздо позже – в XVI веке и только в богатых домах. Такая традиция пришла на современные белорусские земли вместе с женой короля Сигизмунда (Жигимонта) I великой княжной Литовской Боной Сфорце, когда примерно с 1525 года в королевских замках начали устраивать балы и маскарады с фейерверками. Позже эту традицию начали внедрять и крупные магнаты, многие из которых, по традициям ВКЛ, были старостами крупных городов, где со временем также стали отмечать Новый год  массовыми гуляниями.

Любители теории «европейскости» белорусов любят также вспомнить о том, что на территории ВКЛ гораздо раньше стали использовать западноевропейскую традицию наряжать елку, правда, на Рождество. Считается, что первое праздничное дерево в ВКЛ в 1526 году прислал архиепископ Рижский Иоганн VII Бланкенфельд, который искал поддержку короля и поэтому пытался вызвать симпатию у его жены. К 1535 году рождественская ель стала частью праздника в богатых городских домах, а также среди шляхты и магнатов. Более того, любят русофобы похвастаться и тем, что за долго до Петра I рождественскую ёлку в Россию пытались поставить шляхтичи из Орши, которые направили дерево еще в декабре 1607 года для Марины Мнишек, находившейся в ссылке в Ярославле. Тот факт, что тогда такой подарок вызвал яростное неприятие местного воеводы и ростовского архиепископа, которые растоптали его, преподносится как одно из доказательств русофобской концепции о «варварской Московии», которой противостояла «просвещённая» Европа и ВКЛ в том числе.

Главным же доказательством того, что современные белорусские земли в своей истории были якобы более развитием и несвязанными с Россией, националисты и русофобы называют то, что переход на празднование Нового года с 1 января в Российском государстве произошло только во время Петра I в 1700 году или более чем на три с половиной столетия позже, чем в ВКЛ. Вспоминают и о том, что тогда не была учтена двухнедельная разница в числах, оставшаяся со времени использования Юлианского календаря, из-за чего в России существовала определённая путаница, когда года считали по одну принципу, а даты – по-другому.

Более того, только начиная с указа российского государя на территории страны вводилось правило шумного празднования и организации фейерверков на Новый год, а также украшения новогодней ели. Правда, любители европейской культуры, как правило, не вспоминают о том, что при Петре I ёлки стали распространяться не только среди богатых семей, как это было в ВКЛ, но и под угрозой штрафа устанавливаться снаружи трактиров и кабаков.

Разделы Речи Посполитой в конце XVIII века привели к тому, что судьба празднования Нового года и Рождества на землях современной Белоруссии оказалась неразрывно связана с историей Российской империи вплоть до её исчезновения в 1917 году. При этом со временем в городах и среди знати существовавшие ранее различия постепенно были стёрты, но в деревнях крестьяне продолжали отмечать Рождество прежними традиционными «колядками», не воспринимая 1 января как значимый в их жизни праздник. Так продолжалось вплоть до 1919 года. После этого некоторое время в Белоруссии 1 января отмечали как годовщину основания Советской Социалистической Республики Белоруссии, а потому рождественские и новогодние праздники были отвергнуты как «буржуазные» и «поповские пережитки». Только в 1936 году Новый год снова вошел в жизнь советского человека, а в домах вновь появились новогодние ели и праздничные застолья.

Таким образом, вся история празднования Нового года на территории современной Белоруссии является смесью верований дохристианского периода и нормами церкви, которая с конца Х века стремилась привести календарь своих праздников в соответствие с имевшимися в обществе традициями. Более того, дата 1 января как начало Нового года изначально не была принята большинством населения ни ВКЛ, ни России, что является прекрасным маркером того, как простые жители двух государств относились к тому, что им навязывалось со стороны западноевропейской культуры. Проще говоря, тезис националистов о том, что население современных белорусских земель всегда больше тяготело к «просвещённой» Европе и имело с ней куда более тесные связи, в том числе и на уровне культуры и идеологии, чем с «варварской» Россией, является мифом, созданным, как и многие другие, с главной целью – расширить и упрочить русофобию в Белоруссии и за её пределами.