Уманская резня – итог польского владычества на Украине

Владычество это начиналось с мягкой оккупации Великим княжеством Литовским (ВКЛ) земель Западной, и Юго-западной части Киевской Руси, отсечённых от единого тела Древнерусского государства кривой саблей монголо-татарского нашествия.

Достаточно необременительным для населения территорий современной Украины оно оставалось до Люблинской унии 1 июля 1569 года, когда вцепившаяся в поясницу ВКЛ «гиена Европы», именовавшаяся на тот момент Королевством Польским, не отравила его ядом своих клыков, превратив два государственные образования в единую Речь Посполитую, нечто злобное, алчное и ненасытное.

Монгольское «иго», как и сменившая его литовская «мягкая» оккупация предполагали уплату соразмерной дани, а также известную лояльность подъяремного населения правящим властям, не посягая на его религиозные убеждения – отчего и выступлений (бунтов) против них в общем-то не было.

Совершенно иначе выглядела польская колонизация «кресов всходних» (не глядя, что сам данный термин появился лишь в XIX веке) и далее на Восток, что представляло собой некий прообраз гитлеровского плана «дранг нах Остен». С той незначительной разницей, что поляки искали тогда не столько «жизненного пространства», как немцы в 1940-х, а увеличения поголовья двуногой скотины, «схизматиков», что полностью соответствует фашистскому понятию «унтерменши»: то есть недочеловеки, жизнь которых ничего не стоит, подлежащих только нещадной эксплуатации.

Следует отметить, что население захваченных поляками, но отнюдь не покорённых ими территорий быстро поняло это. Вспыхивали бунты, самыми крупными из которых в «добогданову эпоху» стали народные восстания под предводительством Жмайло, Федоровича, Сулимы, Павлюка, Остряницы и Гуни, разразившиеся соответственно в 1625, 1630, 1635, 1637 и 1638 годах.

В полной мере успех сопутствовал лишь народной войне Богдана Хмельницкого против польских поработителей 1648-1654 годов, приведшей к воссоединению России с Малороссией. Но не всей, а лишь Левобережной части её.

Потенциал ухода под высокую государеву руку и Правобережья уже тогда тоже был огромен. Полки казачьи, верные Хмельницкому, православной вере и московскому царю, имелись и по ту сторону Днепра: Белоцерковский, Каневский, Корсунский, Черкасский, Чигиринский, Брацлавский, Кальницкий, Кропивнянский, Уманский; более половины всего Войска Запорожского.

Но имелись и другие объективные обстоятельства. Не смирившаяся с потерей столь лакомого куска территории, как Левобережье, Польша развязала с Россией Тринадцатилетнюю, 1654-1667 годов, войну, завершившуюся Андрусовским перемирием, по которому граница устанавливалась по Днепру (правобережный Киев полякам не отдали, поскольку он был «вотчина извечная государя нашего»), а позже купили за 146 тысяч рублей; произошло это в 1686 году, купчая сохранилась.

Исключительно паскудную роль в деле воссоединения разделённого Днепром русского народа сыграл и гетман Иван Выговский, обманным путём захвативший власть после смерти Богдана Хмельницкого, пытавшийся обратить вспять его политику, вновь уложив Малороссию под Польшу.

Не вышло, со временем поляки сами прикончили изменника-сепаратиста, но его происки обрекли Малороссию на 30-летнюю вакханалию смены властей и флюгерных ориентаций гетманов по вектору восток-запад. Исторически возобладало народное стремление быть воедино с русским народом, закреплённой Переяславской радой 1654 года.

Три десятилетия жизни Малороссии, в смысле развития, пошли коту под хвост (в первый, но далеко не последний раз). Перемены не наступили, пока не установилась прочная, «пророссийская» власть гетманов Ивана Самойловича, а затем… Ивана Мазепы. Который, по слову Петра I, «двадцать лет верным псом служил, а при гробе сделался изменником».

На самом деле мятежный гетман изменил русскому царю много раньше, увязнув в интригах с королём Карлом XII и его польским ставленником Станиславом Лещинским. Это куда как отодвинуло вопрос воссоединения двух разделённых Малороссий, Правобережной и Левобережной.

Лидером в этом деле выступал тогда полковник белоцерковский (фастовский) Семён Филиппович Гурко по прозвищу Палий (Сжигатель), поднявший народное восстание 1702-1704 годов против польской власти, получившее название Палиивщина. Мазепа оговорил его перед Петром I, в результате чего вместо поддержки Палий был арестован, заточён в тюрьму, а затем сослан в Тобольск.

Лишь после того, как открылась измена Мазепы, он был реабилитирован, возвращён на родину и вновь назначен полковником Белоцерковского полка. Но время было упущено, а главное – подавлено само восстание.

В отличие от Левобережья, где особенно после изгнания шведов наступил мир и воцарился порядок, где о польских притеснениях давно забыли, где налоговое бремя было значительно снижено*, где не фиксировалось никаких волнений, не говоря о возмущениях и бунтах, на Правобережьи поляки продолжали драть три шкуры с порабощённого православного русского. Как следствие, там всё жарче разгорался огонь народной войны.

Одним из самых крупных, после восстания Палия, стало восстание под предводительством некоего Верлана, вспыхнувшее на Брацлавщине (примерно современная Винницкая область Украины) в 1734 году.

Бунт был купирован властями, но он стал началом народного движения за освобождения от польского порабощения (гайдамаков), истинно как кошмар сопровождавший весь завершающий период существования Речи Посполитой вплоть до её первого раздела в 1772 году.

Куда шире развернулись действия восставших в 1740-х и 1950-х годах: отряды под предводительством Кузьмы Гаркуши, Харитона Каняхина, Ивана Бороды, а также Гапона, Бородавки, Кощиенко, Беркута, Невенчанного, Середы и других от Чернобыля до Винницы, и далее везде разоряли и жгли сёла, городки, местечки, имения шляхты, грабя и безжалостно убивая их владельцев-католиков, ксензов, униатов, евреев-арендаторов.

Мятежная вольница в 1760-х переродилась в Колиивщину: степень остервенения дошла до того, что взявшие в руки оружие именовали себя «коліями» (забойщиками скотины, в частности свиней), ножи освящали особым ритуалом. Немыслимым крещендо этого движения стала Уманская резня, и последовавшая за нею расправа польских властей над восставшими: события конца июня 1768 года, которым исполняется ныне 255 лет

Тогда в крепость Умань, полковой город упразднённого польскими властями Уманского полка войска Запорожского, под защиту его стен, пушек и гарнизона, сбежались со всей округи мелкие землевладельцы-шляхтичи, евреи-арендаторы, выкачивавшие с населения путём взятия на брозгу шинков, церквей и всего прочего, с чего можно получать мзду, последние деньги, а также католические монахи, униаты, и прочий люд, местному народу не только чужой, но и чуждый.

Историки расходятся в оценках обстоятельств произошедшего: пушек в крепости было то ли шесть, то ли одна, да и та не стрелявшая; был штурм, или его не было: есть мнение, что осаждавшие просто ворвались в город «на плечах» вышедшего к ним на переговоры (которые не удались) коменданта Младановича, через неплотно закрытые ворота.

Факт состоит в том, что гайдамаки на самом деле учинили жуткую резню в Умани, количество жертв которой исследователи оценивают по-разному: от 2 до 30 тысяч. Особенно пострадали евреи. Около трёх тысяч их укрылось в синагоге, но повстанцы пушечным огнем разрушили здание, и все его защитники погибли.

Восемь дней, считая 21 июня первым, гайдамаки неистовствовали в Умани: мучили, убивали, грабили, жгли. Потом ушли, бросив трупы убиенных на добычу свиньям и собакам. Впоследствии один из предводителей гайдамаков – Максим Железняк – так объяснял следователю: «Из местечка Умны я и сотник Гонта вышли потому, что от великого побитого народу жить было не можно».

Речь Посполитая, некогда «супердержава» Средневековья, превратилась к тому времени в зрелище жалкое и убогое. При полном расстройстве финансов, разрушенной экономике, государство ещё и разделилось в себе: в противность королю Станиславу Понятовскому и поддерживавшим его Слуцкой, Торуньской и Радомской конфедерациям возникла так называемая Барская конфедерация, ставившая целью «защиту внутренней и внешней самостоятельности», для чего взывала к помощи Франции, Венгрии, Турции.

Понятовский обратился за помощью к императрице Екатерине II, и она ввела на территорию Польши войска. В описываемое время, в июне 1768 года, бригадир А.В. Суворов взял Краков, откуда пошла антиправительственная смута, а генералы граф П.Ф. Апраксин и П.Н. Кречетников при содействии польских войск под командованием гетмана Ф. К. Браницкого захватили Бердичев, Бар и Львов. Попутно подавив восстание Гонты и Железняка.

Бунтовщиков разделили: русских подданных, запорожцев и крестьян с Левобережья во главе с Железняком привезли в Киев, где с ними разбиралась губернская канцелярия. Императрица Екатерина Алексеевна не выпускала «дело» сие из виду. В её рескрипте было сказано о них: «как бунтовщиков, нарушителей общего покоя, разбойников и убийц» судить, а «когда по сим уважениям, вследствие всем на свете законам, определена будет смертная казнь, переменить её при самом исполнении в телесное наказание кнутом, клеймом и вырыванием ноздрей, ссылкою в Нерчинск, оковавши на месте в кандалы».

Пока суд да дело, пока шло обжалование приговора, не без происков барских конфедератов в 1768 году разразилась война России с Турцией. Каторгу осуждённым в итоге заменили ссылкой в тех же местах.

Польские подданные так легко не отделались. Растеряв всё и вся, Речь Посполитая сохраняла ещё неиссякаемый запас злобы для своей уже беззубой «помсты». Узников перевезли в село Кодню (ныне в Житомирской области на Украине), где была создана специальная судебная комиссия под руководством региментаря** Иосифа Стемпковского.

«Специальное судебное присутствие» работало ровно год, с лета 1769-го до лета 1770 года. По его решениям около трёх сотен человек неспешно казнили с жестокостью необыкновенной: им рубили головы, их вешали, сажали на кол, колесовали и четвертовали.

Одному из предводителей восставших, Гонте, казнь уготовили особую: 10 дней палач должен был срывать с него по лоскуту кожи, на 11-й отрубить ноги, на 12-й руки, на 13-й вырвать сердце и лишь на 14-й отсечь голову. Останки казнённого надлежало выставить в 14 городах Правобережья на специально построенных виселицах, как угрозу и предостережение.  

Атаман восставших с чрезвычайным мужеством, даже отпуская шутки в адрес своих палачей, переносил пытки. Наблюдавший за исполнением приговора коронный польный гетман Франциск Ксаверий Браницкий на третий день казни, не в силах смотреть ужасающую на кровавую расправу, повелел отрубить Гонте голову и уехал, дабы не видеть дальнейшего. Приговор тем не менее исполнили в точности, хотя измывались уже над разлагавшимся трупом.

Изуверская расправа сотрясла население Правобережья. В память о ней малороссийские девчата вплели в свой венок чёрную ленту. Самым страшным пожеланием врагу стало: «Шоб тебе чорты звезлы у святу  Кодню».

Но не расправа остановила массовое движение гайдамаков, а первый раздел Речи Посполитой, когда в 1772 году эти залитые кровью земли отошли к России. Исчезли религиозный и национальный гнёт, нещадная шляхетско-иудейская эксплуатация, и даже само разделение Малороссии на Право- и Левобережье.

* «При сем же объявляем, что известно нам, великому государю,

учинилось, что бывший гетман хитростию своею без нашего указу

аренды и многие иные поборы положил на малоросийской народ,

будто на плату войску, а в самом деле ради обогаще[ни]я своего, и те

тягости наложенные повелеваем мы ныне с малоросийского народа

отставить» (из указа Петра I, 1708 г., октябрь).

** Заместитель гетмана, командующий отдельной группы войск.

Заглавная иллюстрация: «Гайдамаки». Художник Олег Шупляк