Японская интервенция в Россию: новый японский порядок

Победа Октябрьской революции в Петрограде и Москве вызвала шквал недовольства среди недавних союзников России по Антанте. Безусловно, их заботило не то, какая партия будет руководить страной, а необходимость дальнейшего участия нашего государства в бойне Первой мировой войны. Когда стало очевидно, что большевики намерены заключить сепаратный мир с Германией и выйти из войны, то союзники приняли решение о подготовке интервенции в страну Советов. При этом, однако, у них не было чёткого плана действий и общей политической стратегии, что привело к «разброду и шатанию» в союзном стане.

Японская империя, вступившая в Первую мировую войну ради захвата бывших немецких колоний и установления своего влияния в странах Азии, имела в России особые цели. Японцы, в отличие от англичан или американцев, не особенно скрывали свои намерения захватить русский Дальний Восток и часть Сибири. Начавшаяся в России Гражданская война позволяла им действовать достаточно безнаказанно, ведь советское правительство опасалось серьёзного втягивания Японии в противостояние.

Японскому командованию нужен был официальный повод для вторжения. Во Владивостоке появилась эскадра крейсеров под командованием контр-адмирала Като Такаёси. До определённого момента японские представители делали вид, что они лишь наблюдают за порядком в портовом городе, где находилась значительная японская колония. В Токио были убеждены, что рано или поздно во Владивостоке обязательно случится какой-нибудь инцидент, который позволит им принять меры для «защиты» соотечественников. После двух революций преступность резко усилилась, поэтому желанный повод для вторжения был найден – четвёртого апреля неизвестная банда ограбила отделение японской торговой конторы «Исидо», вынеся оттуда все ценности. Не исключено, что бандиты на самом деле были японскими провокаторами, специально направленными Като Такаёси во Владивосток. Так или иначе, повод для вторжения был найден.

Пятого апреля с японских крейсеров был высажен десант, состоявший из двух рот японских пехотинцев и небольшого подразделения англичан. Вторжение не вызвало сопротивления – японское командование обещало расстрелять Владивосток из корабельных орудий, если большевики попытаются им противостоять. В тот же день японская миссия в Вологде лицемерно завила советскому правительству, что не собирается оккупировать российскую территорию, а всего лишь намерена навести «порядок». О том, что собой представляет этот порядок, жителям Дальнего Востока и Сибири вскоре довелось узнать на собственном примере.

Через некоторое время японцы вообще перестали делать вид, что они соблюдают какие-то политические формальности. В Приморье, в северном Сахалине и других местах появились многотысячные японские отряды, которые принялись проводить репрессии в отношении не слишком лояльного к ним населения. При этом действовали захватчики с исключительной жестокостью, словно оттачивая мастерство садизма для будущих преступлений в годы Второй мировой войны.

Особенным было отношение японцев к русскому белому движению, которое в летние месяцы изгнало большевиков из Сибири. В отличие от англичан, французов и американцев, Токио очевидно делал ставку не на традиционные белые власти в лице адмирала Колчака, а на всевозможных «атаманов», игравших в сепаратизм. Они были близки японцам тем, что не защищали русские национальные интересы, сквозь пальцы смотрели на оккупацию российской территории и были всегда готовы к сотрудничеству. Особенную симпатию у японского командования вызывал атаман Семёнов – личность жестокая и противоречивая. Позднее он продолжал пользоваться покровительством японцев и даже формировать отдельные воинские части на территории марионеточного государства Маньчжоу-Го, возникшего на землях захваченной у китайцев Маньчжурии.

Довольно скоро население Приморья и Сибири развернуло организованную борьбу с захватчиками. В сельской местности создавались многочисленные партизанские отряды, ведущие упорную борьбу за освобождение края. Разгром нескольких японских отрядов вызвал ответную реакцию японского командования, ставшего прибегать к массовому террору. В ходе карательных акций сжигались деревни и рабочие посёлки, массово расстреливались все, кто не мог доказать свою лояльность Японии.  Впрочем, жестокость лишь усиливала партизанское сопротивление, фактически переросшее в народную войну.

Когда адмирал Колчак потерпел поражение, и Красная Армия начала приближаться к Приморью, то японцы начали искать возможности для переговоров с советским правительством. Не имея сил для войны с Японской империей, большевики предложили идею буферного государства (Дальневосточной республики). Проект, как и всё искусственное, просуществовал недолго, обе стороны лишь дожидались момента, чтобы установить свою власть над Приморьем. После ухода белых у японцев фактически не осталось формальных оснований для нахождения на российской территории. Их командование медлило с эвакуацией, прикрываясь опасениями мнимого вторжения красных войск на материковую японскую территорию.

Своеобразную точку в японской оккупации поставила Вашингтонская конференция, где представители подавляющего большинства стран потребовали от Японии немедленно убраться из Приморья. 25 октября 1922 года захватчики покинули Владивосток, предварительно разграбив его. Впрочем, до окончательного освобождения всей российской территории было ещё далеко – лишь в мае 1925 года японские войска покинули северный Сахалин, который отчаянно пытались удержать. Японское военное вторжение в Россию бесславно закончилось, оставив кровавый след – огромные жертвы и разрушения некогда цветущего края, который пришлось заново восстанавливать советскому правительству.

Заглавное фото. Японские интервенты у трупов расстрелянных ими партизан.