Белый большой дворец и его окрестности

Век тому назад, в сентябре 1911 года, в Ялте завершилось строительство Белого Ливадийского дворца – крымской резиденции Государя императора Николая II.

Большой Ливадийский дворец. Крым

Юбилей – повод

Это имение было любимым местом отдыха и деда Николая Александровича – императора Александра II, и его отца – императора Александра III. В Ливадии не прекращалась их государственная деятельность, здесь проходили встречи с зарубежными делегациями, послами. Порой здесь вершились судьбы Европы. Именно в Ливадии в 1898 году было выработано предложение о всеобщем сокращении и ограничении вооружений и о создании международного «третейского суда» для предотвращения военных конфликтов. Именно эти предложения российской стороны были положены в основу работы Гаагской мирной конференции 1899 года, а в последующем, в иную эпоху, и для создания Организации Объединённых Наций, которая, как известно, успешно справлялась с возложенными на неё обязанностями вплоть до конца ХХ столетия.

В начальные годы ХХ века Большой Ливадийский дворец (35 комнат), созданный в 1860-е годы архитектором Ипполитом Монигетти, был признан обветшавшим. Война с Японией и последовавшие революционные потрясения отодвинули во времени идею его реконструкции. Дальнейшая его судьба была решена в 1909 году: царская семья решила строить новый современный дворец на месте старого, при этом непременно сохранив пристроенную Крестовоздвиженскую церковь, в которой в 1894 году была отпета душа императора Александра III, где принцесса Алиса Гессенская приняла Святое Православие, а Николай II принёс присягу на верность Российскому престолу.

Крестовоздвиженская церковь. Ливадия. Крым

Николай Краснов – преобразователь Крыма

Строить новый дворец Государь пригласил уже известного в Крыму архитектора, имевшего огромный опыт строительства на непростых прибрежных грунтах, проработавшего двенадцать лет главным архитектором Ялты и столько же – свободным архитектором. Николаю Петровичу Краснову в тот год исполнялось 45 лет. Конечно, ни должность, ни «модность» решающего значения для Государя иметь не могли. Значение имели вкус, талант, современные знания и плодотворная работа.

Николай Петрович Краснов - архитектор Высочайшего Двора, академик Петербургской Академии художеств

Судьба Николая Краснова – будущего архитектора Высочайшего Двора и академика Петербургской Академии художеств в известном смысле типична для самородка, выходца из низов.

Николай Краснов родился 23 ноября (6 декабря) 1864 года в подмосковном селе Хонятино, крещён – в Москве, во Введенской церкви Новинского монастыря. В возрасте 12 лет он поступает в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где через 9 лет удостаивается Большой серебряной медали (за проект «Гимназия», 1885 год), что даёт ему звание классного художника 3-й степени и «право самостоятельной работы в составлении проектов и строительстве зданий».

В это время в Ялте открывается вакансия: городской архитектор Николай Штакеншнейдер, сын известного придворного архитектора Андрея Штакеншнейдера, автора Мариинского дворца и других дворцов в Петербурге и Петергофе, кстати сказать, тоже выходца из низов, отбыл в столицу. Краснов в возрасте 24 лет при поддержке городского головы Ялты Андрея Львовича Врангеля (Нил-Врангель фон Губенталь) становится главным архитектором города. Надо заметить, что Ялта в ту пору не имела ни нынешней знаменитой набережной (в прибрежной полосе для строительства брали галечник), ни бетонного мола, ни упорядоченных улиц, ни должного освещения, ни канализации. Примечательных в архитектурном смысле дворцов и вилл в Ялте и её окрестностях в ту пору также не было.

По прошествии совсем небольшого времени, в 1893 году, городской голова генерал-майор Богдан Васильевич Хвощинский, подписывая ходатайство о награждении Краснова орденом Святого Станислава, сообщал по инстанции, что «в последние пять-шесть лет Ялта сделала значительный шаг вперед в деле благоустройства. Видное и почетное место в ряду деятелей на пользу украшения и улучшения города занимает городской архитектор Николай Петрович Краснов».

Несомненно, выбор Государя определил успешный опыт Краснова в строительстве великокняжеских дворцов «Дюльбер» и «Харакас». Главным образом, конечно, «Харакас». Но вначале был «Дюльбер». Названия для современного слуха экзотичны, но они и поныне демонстрируют точность мысли Достоевского о всемирной русской отзывчивости.

Дюльбер – значит «великолепный»

Строился дворец в 1895-1897 годы для семьи великого князя Петра Николаевича, внука Николая I, сына великого князя Николая Николаевича Старшего, героя Крымской войны, освободителя Балкан.

Великий князь Пётр Николаевич (1864-1931) был ровесником Краснова, любил живопись, профессионально разбирался в архитектуре, был человеком скромным и совсем не практичным. В силу болезненности (туберкулёз лёгких) Пётр Николаевич продолжительное время жил в Египте, откуда и вынес архитектурные мотивы для своего крымского дворца, эскизы для которого сам и разработал.

Дворец «Дюльбер». Кореиз. Крым

Здесь уместно сказать, что по эскизам Петра Николаевича в Покровском монастыре Киева был возведён грандиозный Николаевский собор (обитель основана его матерью – великой княгиней Александрой Петровной, известной нам царственной инокиней Анастасией), украшающий город и поныне.

Краснов с великим князем близко сошлись во время работ в Бахчисарае. Пётр Николаевич был председателем Высочайше утвержденной научно-художественной комиссии по составлению проектов реставрации бывшего Ханского дворца. Краснов занимался обмерами дворца, изучением его особенностей.

В 1899 году в столичном журнале «Искусство и художественная промышленность» вышли две статьи академика Никодима Павловича Кондакова (1844-1925), известнейшего историка византийского и древнерусского искусства, посвящённые архитектурным памятникам Крыма: Бахчисарайскому дворцу и дворцу «Дюльбер». По мнению академика, дворец великого князя Петра Николаевича в архитектурном смысле был не менее интересен, чем Ханский дворец, выделяясь своими архитектурными особенностями на фоне небогатой архитектуры Южного берега Крыма. Кондаков охарактеризовал дворец как «здание столь же удачное, сколь и необычное, в высшей степени истинно изящное и целесообразное». Говоря о стилевых особенностях, искусствовед замечает: «Трудно было определить, в каком собственно стиле это сооружение построено, т. к. его главные части отвечают своими этажами обычным европейским нуждам – в его комнатах, жилых помещениях полно всякого европейского комфорта. Но так как главные декоративные части: входы, террасы, плоские крыши, покрытия куполов, боковая башня, форма двери и окон и вообще всякая орнаментальная часть дворца напоминает сарацинские здания Египта и Сирии, то можно было бы без особой погрешности назвать дворец “арабским” или, вернее, сарацинским. Этот стиль издавна составляет предмет изучения для самого высокого владельца Дюльбера, как стиль необыкновенно оригинальный, глубокий, полный поэтического изящества».

При всей своей изящности дворец был выстроен, как настоящая крепость. И это, как показало время, тоже было целесообразно. Над высотой и толщиной стен подсмеивались, как о том вспоминает великий князь Александр Михайлович (Сандро), владелец соседнего «Ай-Тюдора», также детища Краснова. «Но наши насмешки, - пишет он, - не изменили решения Петра Николаевича. Он говорил, что никогда нельзя знать, что готовит нам отдаленное будущее. – И заключает: - Благодаря его предусмотрительности Севастопольский совет располагал в ноябре 1917 года хорошо защищенной крепостью». Речь о том, что во время Октябрьского переворота и последовавших за ним событий семнадцать членов Дома Романовых оказались в Крыму. Ялтинский Совет (в ту пору состоявший из моряков анархистов) постановил всех убить. Но у Севастопольского Совета было иное мнение: ждать указания из центра. Комиссар из Севастопольского правительства матрос Филипп Львович Задорожный со своим отрядом был направлен на охрану родственников Государя (в том числе и матери Николая II, вдовствующей Императрицы Марии Федоровны). Комиссар распорядился всех «граждан Романовых» собрать в «Дюльбере», так как там легче устроить их охрану. И действительно, пулемёты Задорожного, установленные в стратегических точках в нужный момент вразумили ялтинских головорезов. Эта история, кажется, до сих пор до конца не прояснена. Дальнейшая судьба Задорожного неизвестна. Мнения о нём различны. Мария Федоровна считала его спасителем и даже заказала его скульптурный портрет Глебу Дерюжинскому (в будущем американской знаменитости). Бюст демонстрировался в Ялте в октябре 1918 на выставке, устроенной Сергеем Маковским. Александр Михайлович (Сандро) считал, что благосклонность Задорожного вызвана тем, что матрос прежде служил в Качинском авиационном отряде, созданном им, и был ему благодарен. Это, мол, и позволило дожить до прихода немцев, а потом и англичан, и эмигрировать. Великая Княгиня Ольга Александровна (сестра Государя) полагала Задорожного убийцей, впрочем, обаятельным, он никогда не смотрел арестованным в глаза. Она вспоминала: «Позднее он признался, что не мог глядеть в глаза людям, которых ему придется однажды расстрелять. Правда, со временем он стал более обходительным. И все же, несмотря на все его добрые намерения, спас нас не Задорожный, а то обстоятельство, что Севастопольский и Ялтинские советы не могли договориться, кто имеет преимущественное право поставить нас к стенке». Эта версия представляется также не конечной. Но как бы ни было, здесь мы заглянули в слишком отдалённые уголки нашей темы.

В 1930-е годы «Дюльбер» переименовали в Пансионат «Красное знамя». В ноябре 1941года дворец был подожжён при отступлении Красной армии. После Великой Отечественной войны - восстановлен. Ныне – вновь «Дюльбер».

Строительство «Дюльбера» - невероятная фантазия архитектора, применённые при отделке современнейшие технологии, а также публикация о Н. П. Кондакова в специальном журнале – всё это принесло Николаю Краснову настоящую славу.

Харакс – имя древнеримской крепости

Имение «Харакс» (ныне санаторий «Днепр») принадлежало великому князю Георгию Михайловичу (1863–1919, расстрелян в Петрограде), внуку Николая I, сыну великого князя Михаила Николаевича, председателя Государственного Совета. Георгий Михайлович был Августейшим управляющим Русского музея имени Императора Александра III в Петербурге, известным нумизматом, автором нескольких трудов по этой исторической дисциплине.

Проект Николая Краснова по строительству «Харакса» - на каменистой, безводной территории – включал в себя дворец  из 46 комнат, церковь Святой Нины (в память чудесного спасения дочери великого князя), часовню, свитский дом, создание парка и сада, других зданий и всей сопутствующей инфраструктуры. Строительство велось в 1905-1908 годы.

В сентябре 1909 года Государь, посетив имение дяди, сделал запись в своём дневнике: «…поехали в имение Георгия и Мини. Осматривал их дом, сад, маленькую церковь, помещение для свиты. Все красиво, просто, устроено со вкусом».

Дворец «Харакс». Гаспра. Крым

Н. П. Красновым было продумано расположение каждого дерева в парке и каждого кустарника, он знал (и объяснял это Георгию Михайловичу), каким будет пейзаж через год и через десятки лет. Некоторые элементы несли в себе религиозные смыслы. Так, лестница, ведущая от моря, заканчивалась площадкой перед дворцом, где в нише подпорной стены была расположена дивная скульптура «Слава в Вышних Богу».

В имении производились лучшие на Южном берегу молочные продукты. А цветы и прочая растительность из оранжерей «Харакса» распространялись по многим паркам и имениям Крыма.

Многие строители «Харакса» - каменщик Пасхалиди, плотник Канащенков, мраморщик Фирис, художник Славцев, мастера кузнечных и слесарных дел Нерфильев и Менье – вскоре будут приглашены на строительство Белого Ливадийского дворца.

«Архитектор Краснов удивительный молодец…»

Результат трудов Николая Краснова в Ливадии превзошел все ожидания. Государь, конечно, был знаком с эскизами и планами, видел и фотографии хода строительства, которые регулярно присылались в Петербург, но в детали не вникал, полностью доверившись гениальности архитектора. В письме матери в 1911 году он делился впечатлением: «Мы не находим слов, чтобы выразить нашу радость и удовольствие иметь такой дом, выстроенный именно так, как хотели. Архитектор Краснов удивительный молодец – подумай, в 16 месяцев он построил дворец, большой Свитский дом и новую кухню. Кроме того, он прелестно устроил и украсил сад со всех сторон новых построек вместе с нашим отличным садовником, так что эта часть Ливадии очень выиграла. Виды отовсюду такие красивые, особенно на Ялту и на море. В помещениях столько света, а ты помнишь, как было темно в старом доме... Что редко бывает - Краснов сумел угодить всем: дамы, свита и даже femmes de chambres (горничные) и люди довольны своими помещениями. Все приезжающие, после осмотра дома, в один голос хвалят то, что видели, и, конечно, самого виновника – архитектора».

Награждены были все – и строители, и мебельщики, другие подрядчики… Государь Николай Александрович был человеком исключительно благодарным, он умел выразить своё чувство признательности.

Например, архитектору Г. П. Гущину, который проектировал подсобные строения и сооружения, он сказал: «Мне все говорят, что у меня в Ливадии - гараж лучший в Европе. Мне это лестно слышать и приятно сознавать. Осмотрев отличную конюшню, красивую электрическую станцию, милый театр и превосходный гараж, считаю нужным выразить Вам за них свою благодарность. Благодарю Вас за труды, положенные за последние годы в моем имении».

Осенью 1911 года Н. П. Краснов был пожалован в Архитекторы Высочайшего Двора и награжден орденом Святого Владимира 4-й степени. Вскоре он был причислен к Главному Управлению Уделов с возложением затем на него «технического наблюдения за всеми строительными и мебельно-обойными работами во дворцах и прилегающих к ним постройках». В 1913 года Краснов, создавший в Крыму около шести десятков оригинальных, архитектурно выразительных строений был избран академиком Петербургской Академии художеств.

В Белом Ливадийском дворце царская семья жила осенью 1911-го, весной 1912, осенью 1913-го и последней мирной весной 1914 года. В 1917-м Временное правительство не дало Государю возможность выехать в Крым.

В 1920 году эмигрантские дороги привели Николая Петровича Краснова в Сербию. В 1922 он был назначен инспектором Королевского управления Министерства строительства. За годы жизни в Белграде под его руководством было осуществлено строительство семейной церкви династии Карагеоргиевичей на Опленце, оформлены интерьеры королевской резиденции, Народной скупщины (Парламента), выстроены здание Министерства финансов (нынешний Дом правительства), здание нынешнего Министерства иностранных дел, здание Государственного архива, реконструирован мавзолей Петра II Петровича Негоша в Черногории, архитектурно оформлены несколько военных кладбищ…

Умер Н. П. Краснов в возрасте 75 лет 8 декабря 1939 года. На каменном кресте в русском секторе белградского Нового кладбища высечено: НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ КРАСНОВ, академик архитектуры. На кресте с другой стороны: Анна Михайловна Краснова, 1930. Это общая могила для супругов Красновых. Могила находится неподалёку от часовни Иверской Иконы Божией Матери. В особых нишах часовни – два больших образа – Святителя Николая Чудотворца, в память Государя императора Николая II, и Святителя Алексия, в память Наследника Цесаревича, последних законных хозяев Ливадии…

В Ялте готовятся открыть памятник Краснову, проведён конкурс, выбрано место… Удивительна личная скромность выдающегося архитектора. При создании скульптурного портрета архитектора не смогли найти нужного количества его фотографий. Идея установки памятника Краснову обсуждается и в Белграде. Конечно, это важно.

Но представляется, что лучшим памятником архитектору Краснову служат его детища – дворцы, церкви, красивейшие здания в Сербии и на Южном побережье Крыма.