Борщефрения, или Полный брендец

Похоже, что борьба нации за полную и окончательную самоидентификацию подошла к своему апогею. Раньше как было: украинец ассоциировался с салом как продуктом первого приручённого протоукрами животного, с Тарасом Шевченко – символом украинских заробитчан в России, и с «хатой пид вышнэю» – первичного представления украинца о рае.

Для обычной нации вполне хватило бы, но для тех, кто переборол и изгнал несусветного диктатора Януковича и седьмой год защищает границы Европы от полчищ псковских десантников, маловато будет.

Помогли европейские партнёры, пообещавшие в 2014 году взять украинцев меньшими братьями в свой Евросоюз, но пока откладывающими братство по разным веским и не очень причинам.

В 2017 году глава представительства ЕС на Украине Хьюг Мингарелли сообщил, что пока «нет сомнения, что Украина остается неизвестной в Западной Европе», но предложил модный рецепт – создать собственный бренд, «чтобы лучше продать его за границей» и стать известной в Европе и мире. Причём Мингарелли, как отмечали украинские СМИ, «акцентировал внимание на особом значении культуры при выборе бренда».

Покопавшись в культурном наследии, в Киеве решили, «шо всё ценное украли москали», а в качестве брендов, влияющих на узнаваемость украинцев в мире, выбрали херсонский арбуз, гуцульскую брынзу и борщ.

Год назад Зеленский, дабы соответствовать Европе и выполнить обязательства в рамках соглашения об ассоциации, подписал закон об охране географических наименований. Так что теперь французский коньяк или греческую фету на Украине производить нельзя, а тому, что выпускают, будут придумывать новые названия.

Первым на Украине продуктом питания с защищённым брендо-географическим обозначением происхождения стала в 2019 году гуцульская овечья брынза. Как объясняют в Министерстве развития экономики, торговли и сельского хозяйства Украины, «для украинских производителей правовая охрана в ЕС – это возможность выхода на европейский рынок продукции с высокой добавленной стоимостью, которая повышает рентабельность украинских товаров и их репутацию, стимулирует внимание к регионам их происхождения и положительно влияет на развитие туризма». Пока очередей желающих махнуть в «брынзовые туры» по Прикарпатью не наблюдается, но это объясняют исключительно пандемией.

Следующим бренд-продуктом стала «мелитопольская черешня», не перепутайте с мариупольской. Однако вопрос явно подвис, как и в истории с херсонским арбузом.

На кону остался борщ, отстаивать национальность которого взялся амбициозный повар и кулинарный аналитик Евген Клопотенко при помощи экспертного совета при Министерстве культуры и информационной политики Украины. Цель проста – внести борщ в Национальный перечень элементов нематериального культурного наследия Украины, а потом и в культурное наследие ЮНЕСКО.

К делу подошли серьёзно: выделили бюджет, собрали «борщефилов», «борщеписцев», «борщеведов», «борщезнавцев», «борщологов», отправив их по стране пробовать борщи, записывать их рецепты и тонкости приготовления. Надо отдать должное этим мужественным людям, которые, невзирая на карантин и смертельную опасность, собирали для нации борщевое культурное наследие.

Признаем, что главным возбудителем борщефренической лихорадки, поразившей хранителей национального кода, был хитрец Клопотенко.

Клопотенко – сакаральный борщевар нации

Для популяризации он политизировал борщ, рассказывая, что борщ необходимо спасать, потому что его, как Крым, Королёва и слово «Русь», своруют коварные соседи.

При этом, как известно, уподобляться бойцовскому повару, вступать с ним в дискуссию и оспаривать национальную принадлежность борща никто не собирался – у России в качестве культурного наследия есть вещи посерьёзнее, да их и побольше в сотни раз.

Но Клопотенко уже не остановить – болезнь прогрессировала. Недавно на странице в «Фейсбуке» повар сообщил, что «я запустил громадную информационную волну в мире. О борще написали The Times, The Sunday Times, The New York Times, The Washington Post, канадская CBC News. Никогда не думал, что буду общаться с топовыми СМИ мира».

Откровенно говоря, «волны-то я и не заметила», ибо последнее время писали и говорили о выборах в США, о Карабахе, Навальном, землетрясении в Турции, исламских радикалах Франции. О борще, видимо, как-то шёпотом. Даже украинские новости были о ковиде.

Повар настаивает: «Мы устроили сопротивление России и её пропаганде, и нас поддержал мир. Кто не знал: в России верят, что борщ – их национальный суп. Соседям после этих новостей немного поплохело и мне написали с российского ТВ. Но я отказался с ними разговаривать, ибо не собирался подкидывать информационное топливо в их машину пропаганды».

Как-то странно для наследника славы козаков отказаться от эфира, где можно было лишний раз заявить об укроборщизме, заткнув за пояс дилетантов. Вывод один – либо не было никакого приглашения, либо Клопотенко боялся, что его политико-кулинарный идиотизм станет достоянием миллионов зрителей, которые реально ничего против украинского борща не имеют. Более того, в меню российских ресторанов и кафе зачастую  указано, что «борщ украинский» и подают его с чесноком, смальцем и пампушками.

Клопотенко, после того как зафишковал национальное происхождение борща как «мощный культурный феномен, ещё и угрожает: «Это все лишь начало. Мы еще поговорим про борщ и Украину с миром, но уже на более высоком уровне. Дальше будет. Мы победим!» Без перемог ни шагу!

Что же будет конкретно – строительство Нью-Борщуков, перенос столицы в городок Борщёв или село Борщёвка, что на Тернопольщине, проект борщепровода в Западную Европу, пока не ясно. Зато есть факт: настоящий борщ уже не по карману многим согражданам Клопотенко.

Пока повар пытается залить борщом ЮНЕСКО, у него нашлись конкуренты в с. Опошня на Полтавщине. Село недавно называли «столицей украинского гончарства», но промысел сегодня на полуиздыхании, видимо, поэтому здесь решили сделать ставку на борщ. Местная краевед и хозяйка «эко-агро-усадьбы-студии «Лялина Свитлыця» Елена Щербань проанонсировала на днях открытие музея борща. Пока это больше напоминает харчевню, подготовленную к приезду «начальства с области», но, как говорится, лиха беда начало.

Вряд ли инициативы экологической поварихи из Опошни и амбициозного столичного кашевара приведут к межвидовой борщевой войне, ведь главного они добились – борщ стал легализованным национальным брендом.

Очередь за галушками? Или всё-таки будут добиваться признания миром херсонского арбуза?