Для чего Польша навязывает Украине образ Костюшко

В феврале нынешнего года в Польше вспоминают Тадеуша Костюшко в связи 275-летием со дня его рождения. По такому случаю Генеральное консульство Польши в Виннице передало заповеднику Межибуж выставочные материалы о Тадеуше Костюшко и ордене Virtuti Militari («Воинская доблесть»), которым Костюшко был награждён одним из первых как лидер польского восстания 1794 года.

Польские дипломаты не преминули напомнить, что в 2021 году исполняется 230 лет со дня появления Костюшко на Подолье, куда он прибыл служить в 1790-м. Событие не ахти какое, с таким же успехом можно было отмечать годовщину любого рядового поступка в жизни Костюшко. Но Варшаве как раз это и нужно – сделать так, чтобы имя Костюшко звучало на Украине так же громко, как в Польше.

Выставка в Межибуже состояла из Костюшко на портретах, Костюшко на банкнотах, Костюшко на обложках книг, Костюшко в виде бюста. Посетителей встречало звучание полонеза «Глянь, Костюшко, на нас с неба…», им предлагали посидеть в походном кресле, подобном походному креслу Костюшко. Самого Костюшко в репортаже о выставке называли не иначе как Naczelnik, то есть Предводитель (с большой буквы). Для тех, кто не смог явиться на выставку лично, организовали виртуальную – в социальной сети Facebook.

Бунт 1794 года изображается польской историографией как героико-патриотический порыв поляков отстоять свою свободу перед царской Россией, получившей по итогам разделов Речи Посполитой часть её земель.

Речь Посполитую поделили не просто так. Это было одно из самых неспокойных государств той эпохи, вынашивавших грандиозные захватнические планы. Тоскуя по временам, когда восточная граница Польши пролегала чуть ли не под Смоленском, Польша, объявив себя защитницей католичества от православных варваров, заручалась поддержкой то Ватикана, то Франции, то Англии. Каждая из западных держав имела свои интересы в конфликте Польши с Россией, и всегда старалась сделать так, чтобы этот конфликт вспыхнул.

В ту эпоху из польской шляхты ещё не выветрился дух Смутного времени, когда полякам удалось захватить Москву. Почитались произведения польских авторов, сравнивавших русских с индейцами Америки. Историк Януш Тазбир в монографии «Шляхта и конкистадоры» (Szlachta a konkwistadorzy) приводит обильные свидетельства того, как шляхтичи сравнивали свои походы на Русь с походами испанских завоевателей в Перу и Мексику, и гордились тем, что католики-поляки поразят мечом православных дикарей на востоке так же, как католики-испанцы поразили на западе язычников – инков и ацтеков.

Пылкие мечты о польском господстве разбились о суровую действительность. Русские варвары не дали себя покорить, да ещё и сами проучили Польшу, получив кусок её территорий с согласия значительной части тогдашнего международного сообщества. В российской Польше был установлен один из самых либеральных режимов того времени, многие поляки занимали высокие должности в родном крае.

Костюшко же хотел реанимировать Речь Посполитую «от моря до моря». К моменту восстания поляки ещё помнили поражение в войне с запорожскими казаками Богдана Хмельницкого и в войнах с Москвой, посему решили действовать резко.

Нападения на гарнизоны царских войск совершались одно за другим. В Варшаве на Пасху 1794 года поляки устроили массовые убийства русских солдат и жителей прямо в церквях.

В захваченных районах мятежники вводили насильственную рекрутскую повинность – забирали в свои банды всех подряд. За несогласие могли убить. За критику польских порядков тоже. Особой мишенью становились православные священнослужители. Поскольку католические ксендзы играли роль главных пропагандистов и духовных опекунов мятежных банд, православный клир рассматривался главарями как идеологически враждебный элемент. Казни православных священников не были тогда редкостью.

Ни жестокие казни, ни хитроумная тактика не спасли поляков от поражения. Тадеуш Костюшко был разгромлен легендарным русским полководцем Александром Суворовым. Задним числом польская пропаганда объявила о небывалых репрессиях, будто бы обрушившихся на польский народ после подавления мятежа. Это неправда. Многих мятежников, действительно, наказали, к смерти же были приговорены самые отъявленные головорезы. Но, например, Ян Килинский, руководивший резнёй русских в Варшаве, не только не был казнён, но был досрочно освобождён и получал пенсию от российского императора. Это доказывает, что никто массовым умерщвлением польского народа после мятежа 1794 года не занимался.

Это было в XVIII веке, но в наш ХХI век Варшава старается раскрутить образ Костюшко заново и придать ему идеологический вес. Манипулируя фактами из его биографии, затирая одни и выпячивая другие, Варшава создаёт искусственный образ Предводителя, подгоняя его под текущие политические потребности. Не говорится, например, что пленного Костюшко российский монарх великодушно отпустил на все четыре стороны. Для сравнения: польские короли карали восставших казаков самыми лютыми казнями, о милосердии не было и речи.

Из Костюшко делают сегодня героя польского и украинского народа, но в жизни он был обыкновенным польско-шляхетским шовинистом. Он считал, что Малороссия, так же как Белоруссия и Литва, должна быть частью Польши, здесь должны господствовать католическая вера и польский язык, а все несогласные должны быть истреблены.

Польско-украинского братства никогда в истории не существовало. От польского гнёта предки украинцев всегда искали спасения в союзе с единоверной Россией. И зря Варшава надеется, что образ Костюшко позволит убедить украинцев, будто поляки им ближе, чем россияне.

У россиян и украинцев общая вера, общая история, общая культура. И украинцев, и русских называют Владимирами, Никитами, Кириллами, Сергеями, а не Яцеками, Збышеками, Кшиштофами и Франтишеками. Вынашивая экспансионистские планы, наши европеизированные кузены, как называл поляков Михаил Булгаков, желают посеять между народами Украины и России вечную вражду. Для того и вытащили из нафталина образ карателя Костюшко.