Донецкие терриконы дамы украшают флагами

Это, наверное, о жительницах Петровского района города Донецка, таких как Нелли Владимировна Тарабан, великий русский поэт Николай Некрасов прозорливо писал: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет»…

Нелли Владимировна Тарабан

Действительно, в районе, вот уже второй год находящемся под обстрелами, они и входят в горящие помещения, и спасают людей. При этом героинями себя не считают, а к деятельности своей относятся как к повседневности.

Вот как об этом рассказывает нашим читателям Нелли Владимировна.

- Я с детства, всегда занимала активную жизненную позицию, но до увольнения из правоохранительных органов никакой общественной деятельностью не занималась. Поворотной точкой в этом плане стал для меня еще первый ющенковский майдан. Я не скрывала своего возмущения выходками оранжевых политиков, а дома у меня собирались единомышленники, мы обсуждали события, рисовали плакаты и «украшали» ими район.

Второй майдан уже не только возмущал, но и ужасал, особенно потрясало убийство военнослужащих, разграбление арсеналов на Западной Украине, проведение мобилизации в марте 2014 года и отправка военной техники на восток к Донецку и Луганску.

Хотя подготовка Киева к войне была очевидной, но я и представить себе тогда не могла, что наших людей, наши города и села начнут расстреливать…

Тогда, еще не веря в войну, отстаивая право Донбасса на собственный голос, я принимала активное участие в Русской весне, вместе с другими жителями нашего района была на баррикадах у здания Донецкой облгосадминистрации, помогала восставшим всем, чем могла.

Когда начались бои в Славянске, здесь в нашем районе, прилегающих к нему городках и селах мы развернули сбор помощи этому городу. Между тем, собирая эту помощь, мы наблюдали, как в лесополосах вокруг района концентрируются техника и военнослужащие, готовые в любую минуту начать карательную акцию.

От всего этого становилось страшно, но еще страшнее сделалось после трагедии в Одессе второго мая, именно тогда в Донецке окончательно было принято решение о проведении референдума об автономии республики.

Поскольку я имела опыт работы в избирательной комиссии, то деятельность по проведению референдума в нашем районе организовала и возглавила я. Конечно, мне очень помогли люди, к ним я обратилась прямо во время митинга на площади Петровского. Люди помогли преодолеть все препятствия, возникшие во время подготовки к референдуму. Самыми главными из них была нехватка избирательных урн и невозможность открытия некоторых избирательных участков. Эти участки располагались в школах, некоторые директора наотрез отказывались их для нас открывать. А жители района приходили ко мне и говорили: «Хотим, чтобы было так, как в Крыму, хотим присоединения к России, давайте урну и вашего представителя, если участки не откроются, то мы сами пройдем по улицам, зайдем в каждый дом и попросим его обитателей проголосовать».

Тогда мы и не предполагали, что, для того чтобы проголосовать, народ выстроится в километровые очереди и работать нам придется не до какого-то определенного часа, а фактически до последнего желавшего проголосовать человека. Не знали мы и того, что в голосовании примут участие десятки тысяч наших земляков, что только в нашем районе независимость республики поддержат 98% от количества голосовавших.

И, конечно же, мы не предполагали, что через пару недель по донецкому аэропорту, а потом и по нашему району украинские штурмовики будут наносить бомбовые авиаудары.

Кстати, еще до них мы поверили на слово заезжему товарищу, который убеждал нас в необходимости готовить укрытия и озаботились инвентаризацией бомбоубежищ и подвалов, сохранившихся с советских времен и способных спасать людей. Вместе с местными жителями мы привели их в порядок, открыли, проветрили, вычистили от многолетнего мусора, где было необходимо, там сколотили лавочки. Работали так активно, что обнаружили укрытия еще времен Великой Отечественной, вернее их расположение нам показали бабульки, бывшие во время той войны еще девчонками.

Показательно, что эти подвалы и бомбоубежища спасли уже в наши дни множество жизней. За это мы очень благодарны их советским создателям.

- Говорят, штурмовики ВСУ бомбили вас из-за прихода жителей Славянска, насколько это соответствует действительности?

- В начале июля 2014 года мне позвонили и сказали, что люди, выехавшие из Славянска, ночуют на газонах в центре Донецка и попросили принять хотя бы 150 человек.

Мы собрались, стали думать и за несколько часов решили, где их размещать, как укладывать и чем кормить. Но к тому, что приедут не 150, а 350 человек, мы были совершенно не готовы, а они прибыли. Вперемешку военные и гражданские, которые, видимо, уходили из Славянска среди ночи в чем стояли, некоторые женщины, например, были в ночных рубашках и в тапочках. Наши люди – жители района – приносили им посуду, одежду, обувь постельное белье, матрасы, одеяла и ковры, чтобы застелить холодные полы в помещениях на шахте, где мы приготовили для них ночлег.

Чтобы прокормить такое количество людей, мы в шахтной столовой организовали кухню, собирали продукты, готовили кастрюлями по 40 литров, рабочих рук нам не хватало, поэтому даже десятилетние дети приходили помогать. Они чистили картошку.

Именно по этой шахте № 21 ВСУ и нанесли первый авиаудар. Я как раз шла по шахтному коридору, слышала вой военного самолета, и вдруг все взорвалось, затряслось, посыпались стекла. В этих осколках с ног до головы я выбежала на улицу. Вижу, что Настя, работавшая на кухне, бежит, в руках у нее безвольно практически висят дети, те самые, что нам помогали на кухне. В состоянии шока Настя бежала с ними куда глаза глядят, лихо перепрыгивала оборванные электрические провода и остановилась лишь у дома своей свекрови.

После этого район и окрестности стали обстреливать из систем залпового огня «Град», тогда мы увидели первые трупы, ранения, разрушения… Потом и до сих пор район обстреливают из минометов, танков, гаубиц, тех же «Градов» и прочих орудий уничтожения людей.

Некоторых наших улиц уже практически нет. Особенно пострадал поселок шахты «Трудовской» и жилплощадка. Летом 2014 года по району прокатилась волна так называемых внутренних беженцев, тех людей, которые одномоментно остались без крыши над головой.

Всем им мы старались помочь, если не могли вывезти, то брали к себе домой. Я, например, в своей квартире разместила три семьи, а сама ночевала у соседей. Организовывали мы и вывоз людей, и подвозку воды, продовольствия, медикаментов в бомбоубежища и подвалы.

В то время в районе, в котором до войны проживало около 80 тысяч человек, уже не работала ни одна аптека, кое-как функционировал единственный небольшой магазинчик, до которого, поскольку транспорт не работал под обстрелами, мог добраться далеко не каждый.

- А что тогда было для вас главной проблемой и что является проблемой теперь?

- Каждое утро и я, и мои единомышленники думали о том, чем накормить людей и как под обстрелами довести им продовольствие.

Если сами мы этих проблем решить не могли, то к нам на помощь приходили бойцы защищавшего наш район батальона «Сварожичи», их командир Олег Орчиков.

Между тем бойцы и сами не шиковали – ели лишь кашу на воде без масла и мяса, которую мы для них варили и разносили по позициям.

Первую гуманитарную помощь наш район получил в августе 2014 года из России. Мы были ей очень рады, и в первую очередь отдали ее тем, кто, на наш взгляд, наиболее в ней нуждался – обездвиженным инвалидам.

А в середине августа меня вызвал Олег Орчиков и сказал: « В батальоне 1000 человек, кормить нечем, помогай!» Так я вступила в батальон, стала ополченкой, а в начале сентября добилась для ребят получения первого довольствия.

Тогда не хватало всего, в том числе матрасов и подушек для бойцов. Чтобы решить эту проблему, наши женщины на своих швейных машинках, в своих домах стали шить и набивать их ветошью сами. Мы до сих пор этим занимаемся, даже пункты для сбора ветоши организовали. А еще шили и шьем белье для ребят, особо актуально это было раньше, когда обмундирования вообще не хватало. Ребята-ополченцы из близ лежащих населенных пунктов пришли к нам летом в шортах и майках, а надвигалась холодная осень… Доходило до очень грустного: на блок-постах они стояли в форме, а потом снимали ее и передавали следующему бойцу, который заступал на смену.

Тогда очень не хватало теплых вещей. Из ситуации выкручивались как могли: помню, как пришла гуманитарка, а я оттуда для бойцов выбрала самые теплые свитера, некоторые из них были женскими, молодые ребята артачились, отказывались их надевать, а потом, когда ударил мороз, носили за милую душу…

А теперь, когда в армии положение получше, меня очень тревожит состояние мирных граждан, многие из них усиленно помогали своим попавшим в беду землякам, беженцам, ополченцам, в результате исчерпали весь материальный ресурс, из-за войны или вообще потеряли работу, получают очень скромную зарплату и с трудом сводят концы с концами. Парадокс, но в особо сложном положении оказались у нас не пенсионеры (они получают гуманитарную помощь и зарплату), а люди трудоспособного возраста, они не получают ни пенсии, ни материальной помощи, а у многих на руках еще и малые дети. И как бы это парадоксально ни звучало, именно им нужно помогать, заботясь о восстановлении предприятий, создании рабочих мест, организации своевременной оплаты труда.

А еще меня волнуют вопросы справедливости. Например, когда я приезжаю с нашей расстрелянной Петровки, где на протяжении двух лет гибли и гибнут люди, в центр Донецка, то вижу там бесконечный праздник.

Нарядные товарищи праздно сидят в кафе, пафасно разъезжают на крутейших тачках. Глядя на все это, мне хочется спросить: «Драгоценные, а какая погода на вашей планете? То, что у нас война, то, что нас убивают и продолжают убивать, вас не касается? Откуда такое изобилие, по какому поводу и за чей счет банкет?»

- Бытует мнение, что война проявляет характеры, так ли это?

- На войне оказалось, что те, кому верил, на которого рассчитывал, подвели, а люди, которые раньше как-то не обратили на себя внимания, проявились с самой лучшей стороны.

На войне я познакомилась со многими замечательными людьми, это, прежде всего, те, кто заботился и заботится о мирных гражданах и ополченцах нашего района.

Всех не упомянуть, назову лишь некоторых. Это Наталья Конах, которая сейчас делает все, чтобы сохранить для детей района школу № 106.

Восстановить ее пока нельзя, территория под систематическими обстрелами, но посильные ремонтные работы там выполняются. А еще Наталья Конах большая выдумщица, много помогала нам в нашей повседневной деятельности, даже придумала овощи выращивать для людей на землях нашего лесничества.

Хочу сказать и об Анне Нестеровой. Ее дом разрушен украинской артиллерией, во время этих обстрелов погибли два ее любимых кота с колоритными именами - Сепаратист и Беженец, хорошо хоть дети выжили, младший сын в техникуме учится, старший служит в Шахтерской дивизии. Анна работает на шахте, а после смены все свободное время помогает людям, она вместе с единомышленниками сделала все возможное, чтобы сохранить школу № 84, и школа сейчас работает. А еще Анна собирает ветошь, шьет постельные принадлежности для ополченцев, вяжет для них маскировочные сетки.

Вяжет маскировочные сетки, ремонтирует солдатскую одежду и Алена. Елена Гетьманец тоже занимается таким вязанием, а еще она готовит еду и встречает наших воинов. Елена – мать погибшего ополченца-танкиста, ее сын пытался вынести из боя раненого друга и был сражен пулей снайпера.

А еще мы всегда можем опереться на наших ветеранов  -  на бабушку ополченца Людмилу Ивановну и на видную активистку района Тамару Алексеевну Переломову.

Многие проблемы мы решаем сообща. Зачастую сообща шьем и наши флаги, наши воины их устанавливают на вершинах наших терриконов. Флаги развеваются и напоминают тем, кто пришел к нам с оружием, что с бандеровской Украиной, с Украиной майданной трудовому Донбассу не по пути.

Они говорят, что у нас свой выбор и мы на своей земле.

На фото: Людмила Ивановна, Елена Гетьманец и Нелли Тарабан у нового флага, а за спиной у них связанная маскировочная сетка