Мариуполь: «Этот город снова будет самым весёлым»

Бойцы Красной армии, войдя в Мариуполь 10 сентября 1943 года, увидели одно большое пожарище – немцы, уходя из города сожгли практически все дома (для этого ездили специальные бригады «факельщиков», обливавших дома бензином и поджигавших), а мариупольцев силой заставили уйти с отступавшими.

Для чего фашисты это сделали – краеведы спорят до сих пор. Однако пройдя несколько километров, горожане стали отставать, не поспевая за немцами и, в конце концов, развернулись и пошли назад – в Мариуполь. Немцы же, похоже, даже не заметили этого.

В городе мариупольцев ждала Красная армия и… сгоревшие дома.

«Мариуполь в тот момент, когда наши войска вошли в него, представлял собой вымерший, безжизненный город. Некогда шумный, оживлённый, радостный, он казался теперь таким, словно здесь прошла чума. В первые часы не было видно никого. Лишь через несколько часов улицы города начали оживать. Сегодня всё население было занято тем, что тушило пожары, старалось спасти мариупольские предприятия, общественные здания и рабочие жилища, подожжённые гитлеровцами. К приходу наших частей город горел в нескольких местах. Сейчас пожары уже ликвидируются»,

– рассказывает статья военкора капитана И. Савельева в газете «Красная звезда» от 11 сентября 1943 года.

В первую очередь необходимо было восстанавливать металлургические заводы, превратившиеся в груду искорёженного металла. И с этим мариупольцы успешно справились. Но кроме заводов, весь город лежал в руинах и нужно было с чего-то начинать.

А поскольку учебный год уже начался, решили, что дети должны учиться.

До войны в городе работало 68 школ, за годы оккупации немцы полностью уничтожили 43 школы, оставшиеся были полуразрушены. Совершенно невероятный факт – на следующий день после освобождения города дети пошли в школы. Конечно, далеко не все и лишь в тех помещениях, которые удалось приспособить под некое подобие классов, не было парт, не было тетрадей, не было ничего кроме радости и желания учить и учиться.

К 1 ноября 1943 года в Мариуполе работало 13 средних школ, 14 неполных средних и 19 начальных, в которых учились 15 тысяч учеников – после освобождения города прошло 50 дней.

Кроме школ к 1 ноября в городе заработали детские сады, ясли и поликлиники. Первый детский сад открыл свои двери в Портовском районе уже 15 октября.

Сгоревшее здание детских яслей в Ильичёвском районе

Жилой дом по ул. Семашко

Через две недели после освобождения (25 сентября) заработал городской молокозавод – рабочие сами восстановили разрушенное здание и привели в порядок оборудование, связались с колхозами, которые тоже только-только восстанавливали своё хозяйство. Непонятно каким образом, но ещё через неделю в магазинах Мариуполя появились молоко, творог, масло и сметана. Что было, конечно же, настоящим чудом.

Заработала даже кондитерская фабрика – старейшая на Донбассе, от которой сегодня стараниями Петра Порошенко осталась одна пустая коробка здания. А к 7 ноября 1943 года кондитерская фабрика выпустила две тонны фруктового повидла, и это была настоящая победа.

Но не хлебом единым – и всего через пять дней после освобождения горожане-добровольцы взялись переоборудовать полусгоревшую кондитерскую, решив устроить в ней кинотеатр.

19 сентября начал работать спиртоводочный завод, 22 сентября вышел первый после освобождения номер городской газеты «Приазовский рабочий», а 30 сентября восстановленный хлебзавод №1 начал выпекать хлеб.

В конце сентября открылась городская библиотека им. Короленко, её заведующая Дарья Орлова обратилась к мариупольцам с призывом помочь в восстановлении библиотечного фонда, так как библиотеку немцы сожгли. Совсем немного книг оставалось в сожжённом городе, но мариупольцы несли уцелевшие книги, брошюры, учебники и даже географические карты.

Ещё один невероятный факт: 16 октября, спустя 36 дней после освобождения, в Мариуполе открылся театральный сезон – под театр переоборудовали бывший гастроном, здание оказалось почти неповреждённым и мариупольцы решили, что духовная пища всё же важнее. Как это не похоже на день сегодняшний, когда бывшие кинотеатры и театры превращаются в торговые центры. Наши деды нас бы не поняли.

5 ноября заработал городской радиоузел и телефонная станция, 6 декабря началась учёба и научная работа в Мариупольском металлургическом институте, а 13 декабря – в Мариупольском металлургическом техникуме.

К концу 1943 года силами работников судоремонтного завода были восстановлены все восемь заводских цехов за три с половиной месяца.

Всего же из 59 предприятий местной промышленности к 25 октября работало в полную силу 14 предприятий, ещё 11 – работали частично.

Ещё один невероятный факт: уже на следующий день после освобождения в Мариуполь пришла почта. Почты было много – все эти письма где-то терпеливо ждали того дня, когда город освободят. Письма были отовсюду – из далёких Сибири и Узбекистана, с Урала, куда уехали мариупольцы в эвакуацию, из Красной армии, среди которых попадались и «похоронки».

Весть о том, что в город привезли почту, разнеслась мгновенно. И горожане кинулись к своим сгоревшим домам писать мелом, выцарапывать гвоздями прежние адреса и указывать новые. Все надеялись и верили, что их обязательно найдут почтальоны. И что удивительно – находили.

«Можно только удивляться, как им удавалось найти нужный двор или дом среди кирпичных завалов на изменившихся до неузнаваемости улицах, приносили помеченные штампом «Проверено военной цензурой» открытки, клочки бумаги, сложенные треугольником, на которых стояли штемпели с датами от октября сорок первого до начала сентября сорок третьего года. Часто в конвертах находилось страшное сообщение – похоронка. А в почтовых отделениях росли стопки писем с одинаковой надписью: «Адресат выбыл». Выбыл в небытие на фронте или во вражеском концлагере, в противотанковом рву близ Агробазы или в застенках гестапо…

Живые же продолжали жить, поднимали из руин заводы, приспосабливали под жильё подвалы, спешили до холодов соорудить хотя бы мазанки, приспосабливали полуразрушенное кафе, чтобы показывать кино… Мариуполь постепенно возрождался из пепла»,

– вспоминает краевед Сергей Давидович Буров, переживший ребёнком оккупацию в Мариуполе.

«Этот город снова будет самым весёлым в Донбассе», – писал в далёком 43-м Борис Горбатов. Сегодня в эти его слова хочется верить не меньше, а, может быть, даже больше, чем много лет назад…

На заглавном фото: после пожара от всех домов в Мариуполе остались в лучшем случае стены, октябрь 1943 года.