«Морской ангел» Дмитрий Вонлярский

После окончания Великой Отечественной войны руководство СССР основные усилия сосредоточило на уничтожении банд националистов в Западной Украине. И в лагеря НКВД потоком пошли осуждённые боевики-бандеровцы. Для украинских душегубов в 1948 году организовали даже особые лагеря. Но из-за большого наплыва головорезов вынуждены были селить вместе с «блатными», «бытовиками», рецидивистами. Диссидент и правозащитник Лев Копелев, отсидевший 10 лет в Унжлаге, так описывал западноукраинский контингент своего лагеря: «Эти бандеровцы и полицаи нас с вами зарезали бы, если бы только могли. А уж поделиться с голодным – никогда. Я их знаю, всю жизнь прожил рядом. Они – страшная публика. Жадные, скупые, русских и поляков ненавидят, а уж про евреев и говорить нечего, они их убивали и продавали – первые помощники немцам были».

Сегодня мало об этом пишут, но, как свидетельствуют документы, в лагерях заключённых порой шли полноценные войны, где за верховенство власти и жизнь «под солнцем» сталкивались разные группировки. По частоте упоминания в лагерных документах сразу за ворами шли оуновцы. Бандеровцы также стремились занять лагерные посты, доступные для заключённых. Ради этого они шли на запугивание зэков из других группировок. Большинство бандеровцев были осуждены на 20-25 лет и потому не боялись получить дополнительные сроки, что делало их действия ещё более решительными. К примеру, в одном из особых лагерей Казахстана – Степлаге – в начале 50-х годов прошлого века, писал заключённый Ян Цилинкий, бандеровская община представляла собой необузданную и дикую силу.

В те же годы в ряде лагерей прошли забастовки. По воспоминаниям заключённого Александра Кропочкина, «подобные забастовки затеивали «западники», «бандеровцы» – так мы их называли, русские. Они называли нас «москалями», «красными». Можно написать целое исследование по поводу этого, на первый взгляд, странного явления: у нас, повязанных одной страшной бедой, загнанных в нечеловеческие условия, каждый прожитый день не только был наполнен изнурительным трудом, борьбой за кусок хлеба, но был также днем непримиримой озлобленности, вражды между «москалями» и «западниками».

В первых рядах лагерной войны с бандеровцами были бывшие фронтовики. Один из них – морской пехотинец Дмитрий Вонлярский, которого еще называли в обиходе «Морской ангел». Это прозвище он получил из-за татуировки ангела, набитой у него на спине.

Войну Дмитрий встретил курсантом Бакинского военно-морского училища. Но уже через несколько месяцев старшина 1-й статьи Вонлярский сражался с фашистами под Москвой в составе 71-й отдельной морской стрелковой бригады, был тяжело ранен. После излечения Дим Димыч (так его называли друзья) попал служить на крейсер «Молотов» Черноморского флота.

В конце 1942 года майором Орловым на Черноморском флоте был создан парашютно-десантный батальон военно-воздушных сил, по поводу которого член Военного совета флота адмирал И. Азаров признавался: «Отбирая ребят в это подразделение, мы знали, что все они смертники». В это подразделение попал с крейсера «Молотов» старшина 1-й статьи Дмитрий Вонлярский. Уже после войны тот самый адмирал И. Азаров, который отобрал Дим Димыча в «смертники», подарит ему свою книгу воспоминаний «Сражающаяся Одесса» с дарственной надписью: «Храбрейшему из храбрых, славному моряку участнику обороны Москвы, освобождения Севастополя…»

В парашютно-десантном батальоне Вонлярский прыгал с парашютом, осваивал приемы рукопашного боя, стрелял из любого положения из всех видов оружия, в том числе немецкого, метал гранаты и ножи. «Первый прыжок с парашютом помню, – рассказывал после войны Дмитрий Дмитриевич. – Я никогда не прыгал раньше, но заявил, что прыгал. Самое интересное, что майор Орлов у меня спросил, где и как? «Прыгал в парке культуры и отдыха с вышки», – сказал я. Он засмеялся. «Ну, посмотрим». Меня включили в десятку. И я первый же попал на ночной прыжок. Ну, думаю, здесь я постараюсь обхитрить. Когда завёлся мотор, я встал в хвост. Посмотрю, думаю, как все прыгают, так и я прыгну. Оказалось, последний – мне надо было первым прыгать. Прыгал в бомбовой люк. Когда открыли люк, говорят, – пошёл! Я говорю: «Есть, пошёл». А сам стою на коленке. Пошёл, мать твою тыды-сюды. Есть, мать твою тыды-сюды, и прыгнул…»

В составе парашютно-десантного батальона старшина 1-й статьи участвовал в январской операции 1944 года по высадке морского десанта на мыс Тархан в Крыму. Высаживающийся при шторме отряд встретил шквал огня из 14 батарей и дюжины закопанных танков противника. Тем не менее штурмовики захватом высоты свою первую задачу выполнили. В этой кровопролитной схватке в «дело» шло всё, вплоть до ножей и зубов. В самый ответственный момент, когда погиб командир десантно-штурмовой группы лейтенант Н. Кротов, горстку морских пехотинцев в огненном вихре возглавил старшина 1-й статьи Дмитрий Вонлярский, и они двое суток отражали беспрерывные атаки немцев.

Вот как отмечен этот эпизод в героической летописи Черноморского флота: «Среди моряков-парашютистов был Дмитрий Вонлярский. Пройдя через штормовое Азовское море на шлюпке, он высадился на берег... и заменил выбывшего из строя командира десантной группы... Далее с другом Василием Перевозчиковым они первыми были на высоте 164,5, которая оказалась в центре борьбы и не раз переходила из рук в руки. Дело доходило до гранат и рукопашной. Василию Перевозчикову оторвало руку. За тот бой друзья были представлены к званию Героя Советского Союза». Однако некоторое время спустя вызванный на командный пункт Приморской армии гвардии старшина 1-й статьи Вонлярский получил из рук маршала Климента Ворошилова орден Красного Знамени.

Дмитрий Вонлярский (слева) с Петром Морозовым

В составе 83-й отдельной стрелковой Новороссийско-Дунайской дважды Краснознаменной ордена Суворова 2-й степени бригады морской пехоты Дим Димыч участвовал в освобождении Севастополя, Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии, Чехословакии, Австрии. Отличился Вонлярский при высадке десанта в Днестровском лимане в августе 1944 года. Так описывает эти события Герой Советского Союза полковник Михаил Владимирович Ашик: «В Малой Семёновке хоронили погибших. Среди них снайпер из моего взвода Андрей Безуглый. К вечеру догоняем батальон и узнаем печальную весть: у Байрамчи (что в 25 км от места высадки) смертельно ранен подполковник Иван Андреевич Александров. Нам рассказывают, что в бою за это село отличилась группа хорошо знакомых нам разведчиков. (Д. Вонлярский и Г. Дорофеев получили ордена, а двадцатилетний старшина II статьи Петр Морозов стал Героем Советского Союза».

Позже за доблесть и героизм в операции по захвату пленного в районе Будапешта 26 января 1945 года гвардии старшина 1-й статьи Д. Вонлярский был награждён орденом Красной Звезды.

Но так сложилась судьба, что в 1945 году бравый морской пехотинец, орденоносец Вонлярский был обвинен в избиении владельца кафе в Венгрии. Мадьяр отказался продать морским пехотинцам вино, да еще при этом обозвал старшину 1-й статьи «руссиш швайн». Ну и получил за это сполна. А Дмитрия Дмитриевича судил военный трибунал и он, получив пять лет, оказался в Харьковской тюрьме . Правда, не задержался здесь. В том же году он с группой осуждённых моряков совершил побег. Пять лет находился в розыске, пока его все-таки не арестовали. В начале 1950-х годов получив уже десять лет заключения, морской пехотинец был сослан в Якутию. На золотом прииске в Индигирском воспитательно-трудовом лагере фронтовик столкнулся с теми, против кого ещё совсем недавно воевал. Из-за своего крутого нрава Вонлярского поместили в штрафной изолятор, где уже обитали бандеровцы. Встретили они его неприветливо. Здоровенный детина, судя по всему их «старшой», посмотрел на Дмитрия и процедил: «Ось ты и прыплыв, комуняка. Зараз будэмо вбываты!»

Бандеровцы были уверены, что фактор большого численного перевеса (пятеро на одного) окажется решающим. Но Дим Димыч в юности занимался боксом и, не раздумывая, нанёс детине резкий апперкот с правой. И тот, как куль с мукой, рухнул на пол без звука. После секундного замешательства остальные бандиты кинулись на морпеха. Пространство было ограничено, поэтому они не могли напасть одновременно. Серией ударов он вырубил ещё двух бандеровцев. Остальных отбросил в дальний угол камеры, туда же отправил и троих, лежащих без сознания.

По поводу драки Вонлярского с бандеровцами существовала и другая версия: будто он в одиночку одолел в карцере аж 18 человек. Так это или нет, сегодня сказать сложно. Но однозначно одно: действия морского пехотинца были сигналом для многих заключённых дать отпор наглости украинских националистов.

Лагерное начальство, узнав о драке, по выходе из карцера предложило Вонлярскому возглавить новую бригаду золотодобытчиков из «воспитанных» им головорезов ОУН*. Тот дал согласие. И бандеровцы под руководством Вонлярского ударными темпами стала давать стране золото.

Амнистировали героя войны 1 сентября 1953 года. Вскоре с него сняли и судимость. А по личному распоряжению Климента Ворошилова вернули ордена и медали.