Волынская грызня

75-я годовщина Волынской резни проходит в атмосфере споров Польши и Украины. 8 июля Пётр Порошенко поехал в Польшу в дер. Сагрынь, что в Люблинском воеводстве, чтобы почтить память местных жителей, убитых поляками. В тот же день его польский коллега Анджей Дуда отправился в противоположном направлении – на Украину, в Луцк, чтобы в местном католическом соборе Петра и Павла посетить заупокойную мессу в память о волынских поляках, убитых украинцами, и побывать на месте несуществующих уже польских деревень. О совместном поминовении жертв с обеих сторон Дуде и Порошенко договориться так и не удалось.

Накануне визита Дуды в Луцке отделение неонацистской партии «Свобода» потребовало от поляков воздержаться от «украинофобских действий» и пригрозила силовым ответом. Это вопиющий случай угроз со стороны непонятной провинциальной партийной ячейки в адрес президента соседнего государства, но МИД и МВД Украины на выходку не отреагировали, посчитав её уместной в данной ситуации.

Масла в огонь польско-украинского спора подлила книга польского журналиста Кшиштофа Томашика «Диалог лечит раны» с публикацией интервью с главой УГКЦ Святославом Шевчуком.

Шевчук, отвечая на вопрос об отношении УГКЦ к фигуре Степана Бандеры и идеологии банедровщины, соврал, что мол, он не имеет об этом достаточно сведений, чтобы дать однозначный ответ. Подчиняющиеся Шевчуку униатские священники вовсю святят памятники Бандере, ОУН-УПА* и дивизии СС «Галичина». «Недостаток сведений» им в этом не мешает. Шевчук же спокойно воспринимает эту деятельность подотчётных клириков.

По данным социологического агенства CBOS, 81% поляков обладают основными знаниями о событиях Волынской резни. Это на 12% больше, чем в домайданном 2013 г. 37% обладают знаниями выше средних, что на 17% больше, чем пять лет назад. В 2008 г. только 20% поляков считали, что обладают достаточными знаниями о Волынской резне.

Как указывается в докладе CBOS, в 2013 г. «только каждый третий респондент оценивал Волынскую резню в контексте польско-украинских отношений, а около половины опрошенных ничего не знали об этом. Сейчас же субъективная оценка уровня знаний о событиях на Волыни формируется под влиянием чётких взглядов о том, кто несёт за них ответственность».

CBOS указывает, что 65% респондентов считают жертвами резни только поляков, 7% - и поляков, и украинцев, а 1% опрошенных считает жертвой только украинцев. При этом 65% респондентов полагают, что преступления во время резни совершались исключительно украинцами, а 5% - и поляками, и украинцами.

Версию официального Киева о том, что жертвы и палачи были с каждой стороны, поддерживает всего 3% поляков. Это и есть численность тех, кто готов видеть в массовых казнях волынских поляков просто событие польско-украинской войны. Термин «польско-украинская война» выдуман Украинским институтом национальной памяти (УИНП). Как минимум, для уравнивания ответственности поляков и ОУН-УПА*, как максимум – для возложения всей ответственности на поляков.

В самой Польше никакой социологической базы для восприятия такой трактовки нет. Поляки не станут брать на себя ответственность за преступления ОУН-УПА*. Другой нюанс из доклада CBOS: только 6% поляков назвали виновниками резни Германию и Советский Союз, что в два раза меньше, чем в 2013 г.

Это значит, что попытки некоторых украинских и польских политиков спрятать правду за фантастической выдумкой, будто Советский Союз спровоцировал польско-украинское противостояние, обречены на провал. Как и выдумки о том, будто гитлеровцы и ОУН-УПА* действовали автономно, а УПА* не имела отношения к человеконенавистнической идеологии гитлеризма.

Имела. И самое непосредственное. Немцы одобряли преступления украинских националистов, считая их эффективным решением польского вопроса. Советское командование, напротив, выделяло воинские подразделения для охраны польских деревень, которым грозило нападение ОУН-УПА*.

Также советские войска действовали против польско-националистической Армии Крайовой, в то время как союзная СССР Армия Людова в нападениях на украинские села не участвовала. В исторической литературе приводились данные, что до 30 тыс. поляков служили в т.н. силах самообороны под командованием советских офицеров. Другого способа спасти свои семьи от карателей ОУН-УПА* у них не было.

К увеличению процентов поляков, осведомлённых о перипетиях Волынской резни, имеют прямое отношение украинские власти. Можно сказать, они сами их информировали. Начало роста заинтересованности поляков данной темой хронологически совпадает с началом попыток Киева соорудить культ ОУН-УПА*.

Когда украинские газеты стали наперебой писать о Бандере и Шухевиче и о том, как они боролись за самостийную от поляков Украину, полякам стало интересно. В Польше родился контрдискурс: ОУН-УПА* – убийцы и палачи, свидетельством тому Волынская резня 1943 г.

Сегодня попытки Киева найти оправдания злодеяниям украинских националистов на Волыни прикрываются демагогией о «необходимости всестороннего исследования», «изучении всех источников», «прозрачной исторической политики».

Заметим, что по результатам мониторинга Госкомтелерадио Украины за первое полугодие 2018 г. официальный сайт УИНП, который профильно занимается изучением Волынской резни и формированием контридеологии в пику Польши, оказался в тройке самых закрытых сайтов органов исполнительной власти. О какой прозрачности и всесторонности тогда речь?