Вопрос русского языка в конституционной реформе Украины

Идущий ныне на Украине процесс конституционной реформы крайне неоднозначен. Сам Основной закон Украины за 17 лет своего существования уже дважды подвергался серьёзной корректировке. В стране до сих пор не выработан механизм преемственности властных решений. Каждый вновь вступающий в должность глава государства сталкивается с соблазном изменения Конституции в пользу усиления своих властных полномочий или выстраивания жесткой вертикали власти.

* * *

Эксперты отмечают, что Основной закон является, по сути, «зависшим в воздухе», поскольку его основные положения не подкреплены соответствующими законами, регулирующими выполнение Конституции (1). Перед отечественным парламентом стоит задача разработки и принятия большого количества законов, которые стали бы «приводными ремнями» Конституции Украины. В ситуации, когда многие законы могут быть использованы оппозицией в политической борьбе, как, например, в случае с импичментом президента, партия власти не настаивает на активизации законодательного процесса.

Да и сам украинский парламент 7 созыва за время своей работы не показал чудеса продуктивности. За первые полгода работы Верховной Рады VII созыва в парламенте было зарегистрировано 1958 законодательных инициатив. Однако за это время было принято лишь 37 законов и постановлений и 217 формальных нормативно-правовых актов (2).

По мнению нынешнего главы Конституционной ассамблеи Леонида Кравчука, Конституция Украины «потеряла свой авторитет, и назрели изменения» (3). Кроме того, по словам экс-президента, в действующем Основном законе при его принятии в 1996 году «несколько разделов – судоустройство, правоохранительная система, Генеральная прокуратура и местное самоуправление не были завершены конкретными формулировками конституционного уровня. Сегодня – это главное препятствие для реформ, так как в Конституции не прописан путь их реализации» (3).

Сегодня проведение реформы судебной и правоохранительных систем – одно из основных требований ЕС для подписания соглашения об ассоциации в Вильнюсе. Намерение же изменить соответствующие разделы Конституции – это шаг власти, демонстрирующий еврокомиссарам желание выполнять их рекомендации в условиях, когда принятие соответствующих законов в парламенте происходит не так быстро, как хотелось бы на Банковой. Киевский политолог Алексей Гарань убежден, что «работа Конституционной ассамблеи над проектом внесения изменений в действующую Конституцию Украины – всего лишь пиар-проект Администрации Президента и имитация настоящей Конституционной ассамблеи. Её члены должны избираться, а не назначаться» (4).

Судя по риторике Леонида Кравчука, разрабатываемый Конституционной ассамблеей проект нового основного закона не предусматривает перехода к федеративной модели государственного устройства Украины. «Мы сейчас Конституционной ассамблеей вопрос двухпалатного парламента и изменений строя не рассматриваем, рассматривать не будем. У нас нет такого задания» (5). Какие же коренные изменения тогда будут внесены в Конституцию? Быть может, они радикальным образом изменят систему местного самоуправления? Ведь сегодня контроль над представительной и исполнительной властью принадлежит местной территориальной общине только в городах, в районах же исполнительную власть олицетворяют собой главы местных государственных администраций, подотчетные президенту. Если полностью следовать концепции разделения властей, такого раздвоения на местном уровне быть не должно.

По первоначальному проекту реформы местного самоуправления, разработанному в Администрации Президента, предлагалось предоставить право областным, районным советам формировать собственные исполнительные органы, самостоятельно разрабатывать и выполнять перспективные, а не только ежегодные программы социально-экономического, культурного развития и районные и областные бюджеты (6).

Однако с того момента прошел год, а ощутимого прогресса в этом направлении нет. При этом следует отметить, что многие политические оппоненты упрекают Партию регионов именно в непоследовательности выполнения предвыборных обещаний, поскольку вначале регионалы выступали за федерализацию страны, затем сменили этот лозунг на более мягкий вариант «децентрализации». Причем, по разъяснению украинского президента, сделанному в 2011 году, эта реформа «по времени будет занимать, условно говоря, не одну пятилетку» (7).

Как отметила советник президента Украины, секретарь Конституционной ассамблеи Марина Ставнийчук, «в действительности оказывается жесткое чиновническое сопротивление… или реформа "заговаривается", или большинство ее мер откровенно имитируются» (8). Таким образом, и на этом важнейшем направлении реформирования политической системы страны ощутимого прогресса пока не заметно.

* * *

Как же обстоят дела с решением важнейшего для нынешней Украины гуманитарного вопроса – вопроса о статусе русского языка в стране? Представители Партии регионов неоднократно подчеркивали, что намерены для его урегулирования пойти конституционным путём. По словам лидера фракции Партии регионов в парламенте страны Александра Ефремова, «для того чтобы придать русскому языку статус второго государственного, необходимо вносить изменения в Конституцию. На сегодняшний день в формате тех процессов, которые происходят в парламенте, да и в обществе в целом, вряд ли это достижимо. У нас нет в парламенте 300 голосов, которые были бы отданы за поддержку данного законопроекта. И только в связи с этим этот вопрос не решается. На Украине довольно большое количество людей, которые являются противниками данного вопроса, поэтому вносить его сейчас и ломать через колено — означает дестабилизировать положение дел в государстве, с чем мы не можем не считаться» (9).

Выступая с подобными заявлениями, в стане регионалов словно забыли о том, что в стране функционирует Конституционная ассамблея, которая, аккумулировав мнение ученых и экспертов, может представить на рассмотрение Верховной Рады Украины текст новой редакции Конституции, куда уже будет включено положение о государственном статусе русского языка.

В начале работы Конституционной ассамблеи 21 июня 2012 года соавтор известного «языкового» закона Вадим Колесниченко заявлял о том, что в ходе работы этого органа «мы будем добиваться того, чтобы в новую Конституцию вошла норма о том, что в Украине будет два государственных языка — украинский и русский» (10).

Буквально на следующий день Леонид Кравчук заявил о своем категорическом неприятии государственного статуса русского языка на Украине: «”Регионы” могут настаивать на всем. Если один депутат об этом говорит, то это не значит, что все “Регионы” придерживаются такого же мнения. Что касается моего мнения относительно языка, лично я никогда не пойду на то, чтобы голосовать за двуязычие» (11).

Председатель Верховной Рады Владимир Рыбак, столкнувшийся с противодействием оппозиции при своих выступлениях в сессионном зале на русском языке, предположил свое видение решения проблемы статуса русского языка на Украине: «При президенте работает Конституционная ассамблея, она нарабатывает изменения в Конституцию 1996 года. Может случиться так, что какой-то вопрос нужно будет вынести на референдум. Когда этот процесс закончится, предложения, в том числе и по языку, если таковые будут, нужно вынести на общественное обсуждение» (12).

Как же сделать так, чтобы важнейшая для страны гуманитарная проблема была решена и русский язык обрел в новой Конституции Украины государственный статус? Два видных представителя партии власти публично согласились с тем, что вопросом определения статуса русского языка должна заниматься Конституционная ассамблея. Однако её руководитель категорически не приемлет того, чтобы язык, на котором разговаривает более половины населения государства, получил на Украине государственный статус.

Похоже, что разрешить это затруднение может глава государства, который обеспечил созыв самой Конституционной ассамблеи. Ведь именно Виктор Янукович, будучи премьер-министром Украины, заявлял в 2007 году: «Будем вводить региональный статус русского языка, в дальнейшем подумаем и над приданием ему статуса государственного» (13).

Надумала ли наша власть предоставить русскому языку государственный статус в новом проекте Конституции? Вопрос до сих пор остается открытым.