«Восточное партнёрство»: последний штурм постсоветского пространства (I)

На заседании Совета ЕС по общим вопросам и внешним сношениям, состоявшемся в Брюсселе 26 мая 2008 года, Польша, а вслед за ней Швеция, выступили с предложением учредить организацию, получившую затем название "Восточное партнёрство". Её задача должна состоять в реализации интеграционных инициатив по отношению к ещё не вошедшим в состав ЕС и НАТО постсоветским республикам — Армении, Азербайджану, Белоруссии, Грузии, Молдове и Украине. Россия в число партнёров не включена.

Данный список охватывает половину республик СНГ. В теории СНГ должно было превратиться в аналог Евросоюза на постсоветском пространстве (Эстония, Латвия и Литва в его состав с самого начала не вошли и в 2004 году были поглощены Евросоюзом и НАТО).

Предложение «Восточного партнёрства» имело вид безобидной инициативы, официально заявленные цели которой состояли в «значительном повышении уровня политического взаимодействия, в том числе в обеспечении возможности заключения ассоциативных соглашений нового поколения, глубокой интеграции экономик восточных партнёров в экономику Евросоюза, упрощении визовых процедур для граждан государств-партнёров при въезде в Евросоюз при условии соблюдения всех касающихся безопасности требований, реализации совместных усилий в области энергобезопасности в интересах всех участников партнёрства, а также в увеличении объема финансовой помощи» (European Union press release, December 3, 2008). Суть, конечно, заключена в словах об «уровне политического взаимодействия» и «усилиях в области энергобезопасности».

Реальная цель формирования «Восточного партнёрства» состоит в завершении слома СНГ, ЕврАзЭС, членами которого являются Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан и Узбекистан, и Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), а также в недопущении формализации союзных отношений между Россией и Белоруссией. Иными словами, задача «Восточного партнёрства» — изолировать Россию от шести из двенадцати государств-членов СНГ притом, что другие пять из них находятся в поле действия ещё одной интеграционной инициативы Евросоюза. В конечном итоге Евросоюз намерен с помощью «Восточного партнёрства» вывести постсоветские республики из сферы взаимодействия с Россией в вопросах торговых отношений, политики и безопасности и осуществить их интеграцию в евро-атлантические структуры в диапазоне от ЕС до НАТО.

Результатом состоявшегося в прошлом году в Румынии саммита НАТО […] стала значительно более тесная политическая и военная интеграция, если не сказать слияние, Евросоюза и НАТО и, в частности, соглашение о разделении труда между Евросоюзом и НАТО по принципу «мягкая сила» - «жёсткая сила». «Партнёрству предстоит продемонстрировать возможности «мягкой силы» и показать, что решение о его учреждении было принято в числе прочего и под влиянием августовского конфликта в Грузии» (PanArmenian.net, December 11, 2008).

Впервые предложение о создании «Восточного партнёрства» было сделано в мае 2008 года, но импульс его реализации был дан стремлением Евросоюза дополнить в духе «мягкой силы» решение НАТО о создании Комиссии «НАТО - Грузия», принятое после того, как летом 2008 года вторжение Грузии в Южную Осетию спровоцировало войну на Кавказе. Роль Евросоюза — действовать средствами «дипломатического убеждения» и предоставлять экономические субсидии, в то время как НАТО в целом и страны - члены НАТО по отдельности (а в Европе большинство таковых одновременно являются и членами Евросоюза) продолжат снабжать Грузию передовым наступательным вооружением и системами разведки, а также обучать её армию и поставлять для неё штат постоянно действующих советников.

Как проявление истинных намерений Евросоюза можно рассматривать и то обстоятельство, что Белоруссия была включена в список партнёров только при условии принятия ею плана совершенствования демократии (PanArmenian.net, December 12, 2008). Аналогичное требование не было явным образом сформулировано в отношении Армении, но в силу двух имеющих критическое значение причин она попадает в ту же категорию, что и Белоруссия, и вся связанная с состоянием демократии проблематика тут ни при чём. Если бы наличие демократии (как бы ни понимать смысл этого слова) являлось обязательным условием для включения государства в список партнеров ЕС, в него не имели бы шансов попасть ни Грузия с её деспотичным и страдающим манией величия правителем — ставленником США М. Саакашвили, ни Азербайджан, где президентство передаётся по наследству в династии Алиевых и является фактически пожизненным.

Армения и Белоруссия находятся во втором эшелоне кандидатов на участие в «Восточном партнёрстве», и от них потребуется долгое «совершенствование» прежде, чем они будут поглощены в процессе «мягкой» экспансии на восток.

Ни Армения, ни Белоруссия не состоят в ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдова) – блоке, созданном в 1997 году в противовес СНГ в результате общих усилий администрации Клинтона и её европейских союзников […].

Сопровождавшаяся жертвами среди населения «революция тюльпанов», имевшая место в Армении год назад, и сорвавшаяся два года назад «джинсовая революция» в Белоруссии не дали таких результатов, как их успешные прототипы в Грузии в 2003-м, на Украине в 2004-м и в Киргизии в 2005 годах, и, следовательно, пришло время применения иных средств политической переориентации Армении и Белоруссии и вывода этих стран из тесных союзнических отношений с Россией […].

На следующий день после того, как Польша и Швеция выступили с новой интеграционной инициативой, британская The Telegraph писала: «Сегодня Польша бросает вызов своему могучему восточному соседу — России, предлагая Евросоюзу распространить своё влияние вглубь территории бывшего Советского Союза путём учреждения Восточного партнёрства. Это мероприятие станет особенно сильным раздражителем для Кремля в том случае, если осуществится план привлечь к участию в данном Партнёрстве Белоруссию» (The Telegraph, May 26, 2008).

На подходе к декабрьскому (2008) саммиту Евросоюза, на котором были формализованы планы по учреждению «Партнёрства», в грузинской газете появился следующий комментарий: «Этот недавний шаг может иметь ещё одно последствие, о котором в настоящее время, похоже, никто не задумывается. В 1990-х годах США играли основную роль в проталкивании идеи предоставить членство в Евросоюзе восточно-европейским странам с тем, чтобы членство в ЕС стало промежуточным этапом на пути вступления в НАТО. Если этой концепции суждено возникнуть вновь (а некоторым из её авторов предстоит возвращение в Белый Дом в качестве сотрудников администрации нового президента Обамы), то изменения ожидают и Евросоюз, и НАТО, и отношения Москвы и Брюсселя, что приведёт к новым осложнениям между Востоком и Западом» (Georgian Daily, December 8, 2008).

За два дня до перехода председательских полномочий в Евросоюзе к Чехии британская газета весьма точно охарактеризовала не только подрывную, но и провокационную сущность «Восточного партнёрства»: «Чехия, которой предстоит первой из республик, в прошлом состоявших в Варшавском договоре, занять президентское место, сделала своим приоритетом реализацию схемы установления более тесных связей с бывшими советскими республиками, невзирая на опасения России по поводу покушения на территории вблизи её границ». Далее утверждалось, что министр иностранных дел Чехии Карел Шварценберг (возможно, по чистому совпадению ярый сторонник размещения в своей стране радара американской ПРО) «подчеркнул, что отношения Евросоюза с бывшими советскими республиками являются его собственным делом, в которое России не должна вмешиваться» (Black Sea Press [Georgia], December 30, 2008). А чтобы Москва не пропустила суть сказанного мимо ушей, К.Шварценберг громогласно заявил, что Россия должна расстаться с иллюзиями насчёт «привилегированных интересов за пределами своих границ» и, совсем уж вызывающе, сообщил, что «в определённых случаях должна быть прочерчена красная линия, за которой Евросоюз не должен идти на уступки».

Рассуждая на тему границ, министр иностранных дел Чехии обнаружил весьма своеобразные представления о географии: Россия, как-никак, граничит с Белоруссией, Азербайджаном, Грузией и Украиной, а между ней и Молдавией и Арменией — только по одному государству, в то время как Чехия изъявляет желание разместить радар ПРО в интересах страны, находящейся на другой стороне земного шара, а свои войска отправила в Афганистан и Ирак […].

В связи с этим Джек Мэтлок указывал на то, что он считает «проявлением лицемерия со стороны США в вопросах геополитики». По словам Мэтлока, «хотя сама Америка добивалась практически монополии на власть в Западном полушарии в течение 200 лет, она с момента распада СССР во все большей степени отказывает России в праве обладать собственной региональной сферой влияния. Запад проявил избирательное отношение к принципам, которых следует придерживаться» (Yale Daily News, February 12, 2009).

Если вернуться к предыстории вопроса, следует упомянуть, что через месяц после того, как было сделано предложение о создании «Восточного партнёрства», министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский назвал его «практическим и идеологическим продолжением Европейской политики соседства», которому надлежит стать дополнением к проекту Средиземноморского союза (InfoTag [Moldova], June 26, 2008). Он имел в виду проект Н. Саркози, относящийся к южному флангу «рывка Евросоюза на восток и юг» (это выражение введено в оборот Госдепартаментом США). А его восточная составляющая — это, естественно, «Восточное партнёрство» […].

Продвижение проекта вызвало следующий комментарий со стороны азербайджанского информационного агентства: «В самой Москве осознают, что основная цель инициативы — избавить вышеупомянутые станы от российского влияния… По словам Комиссара Еврокомиссии по вопросам внешних отношений и европейской политики соседства Бениты Ферреро-Вальднер, не менее одного миллиарда евро в год будет также направляться на осуществление проекта «Черноморская синергетика»» (Azeri Press Agency, June 30, 2008) […], который является неотъемлемой и наиболее продвинутой частью западной программы борьбы за контроль над добычей и транзитом энергоресурсов. «Партнёрство» также является гражданским дополнением к планам расширения НАТО в Евразии, Средиземноморском регионе, Африке и на Ближнем Востоке.

Страница сайта Еврокомиссии, посвящённая проекту «Черноморская синергетика», содержит следующий комментарий: «Черноморский регион, в состав которого входят Болгария и Румыния, занимает стратегически важное положение на стыке Европы, Средней Азии и Ближнего Востока. Евросоюз намерен оказывать поддержку региональным инициативам, нацеленным на укрепление взаимного доверия и преодоление препятствий на пути к стабильности, безопасности и процветанию стран данного региона». А то, что следует на сайте Еврокомиссии дальше […], заставляет вновь вспомнить о ГУАМ и задуматься о возможности возникновения новых очагов вооружённой конфронтации по модели августовской войны на Кавказе: «Евросоюз стремится к обретению более креативной роли в преодолении заморожённых конфликтов (в Приднестровье, Абхазии, Южной Осетии, Нагорном Карабахе)» (Europa, June 3, 2009).

ГУАМ — альянс, созданный Западом в 1997 году с далеко идущими стратегическими целями. Во-первых, он должен был стать троянским конём в СНГ (до выхода Грузии из СНГ все четыре государства — члена ГУАМ одновременно являлись и членами Содружества) и в конечном итоге способствовать распаду этого постсоветского альянса. Примером реализации данной стратегии является включение Белоруссии и Армении в «Восточное партнёрство». Во-вторых, одной из целей создания ГУАМ было включение четырех бывших советских республик в коридор Евразийского энергетического и военного транзита, ведущий от Чёрного моря через Каспийский бассейн.

Подключение к ГУАМ Узбекистана в 1999 году расширило возможности этого блока, но в 2005 году Узбекистан из него вышел.

Государства ГУАМ вовлечены в каждый из четырёх замороженных конфликтов на постсоветском пространстве: между Грузией, с одной стороны, и Южной Осетией и Абхазией, с другой, между Азербайджаном и Нагорным Карабахом, между Молдавией и Приднестровьем.

На территории стран, входящих в ГУАМ, имеется еще несколько неразрешённых территориальных конфликтов, в том числе в Аджарии (эта республика была оккупирована и ликвидирована в 2004 году в результате демонстрации силы со стороны обученной и вооружённой американцами грузинской армии — по-видимому, это следует рассматривать как первый пример «мирного разрешения конфликта»), в Самцхе-Джавахети — районе Грузии с преимущественно армянским населением, в Гагаузии на территории Молдавии, а также на Украине — в Крыму и потенциально в Донецком бассейне.

Четыре замороженных конфликта — в Абхазии, Южной Осетии, Нагорном Карабахе и Приднестровье — могут служить иллюстрацией катастрофических последствий безответственного расчленения Советского Союза в 1991 году. Все эти бывшие автономные республики приняли решения об отделении от бывших Советских Социалистических Республик, в состав которых они входили на федеративной основе, что привело к возникновению вооружённых конфликтов и человеческим жертвам.

Все четыре спорные территории, как и Крым, веками являвшийся частью России и переданный Украинской Советской Социалистической Республике в 1954 году, входили в состав соответствующих республик СССР только в более широком контексте существования СССР как такового. Как только СССР перестал существовать, перестали существовать и причины, в силу которых автономии могли бы продолжить пребывать в составе новых, никогда ранее не существовавших, или, по крайней мере, существовавших только во время гражданской войны в 1918-1921 годах, государств.

США и их союзники по НАТО известны умением ловить рыбу в мутной воде и мутить воду с этой целью, а замороженные конфликты на постсоветском пространстве дают Западу возможность препятствовать развитию интеграционных процессов в СНГ, устанавливать тесные связи в военной сфере с вовлечёнными в эти конфликты странами и ещё глубже вмешиваться в дела на территории бывшего Советского Союза под предлогом миротворчества, действуя через ОБСЕ, Евросоюз, а в перспективе — НАТО.

Опаснее всего то, что США и их союзники по НАТО отказались ратифицировать Договор об обычных вооружённых силах в Европе (ДОВСЕ), который был подписан только Россией, Белоруссией, Казахстаном и Украиной как государствами — наследниками СССР, а в качестве довода, приводимого в оправдание отказа от его ратификации, увязали данный процесс с выводом небольших российских миротворческих контингентов из Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья, где они находятся согласно мандату СНГ.

За 18 лет, прошедших с момента формулировки условий Договора, в Европе возник целый ряд новых независимых государств — Босния, Хорватия, Эстония, Латвия, Литва, Молдавия, Черногория, Сербия, Словакия, Словения (и псевдо-государство Косово). А на Кавказе появились Армения, Азербайджан и Грузия, которые подписантами данного Договора не являются и вполне могут допустить на свои территории вооружённые силы США и НАТО, не неся никаких обязательств относительно их мониторинга перед Россией и прочими тремя странами, Договор подписавшими. И притом допустить на свою территорию они могут не только конвенциональные силы.

(Окончание следует)

Перевод с английского.

Источник: Global Research