Материалы автора

Лейтенант Дорш, командир танка в передовом отряде 17-й танковой дивизии, увидев в километре от себя неизвестно откуда взявшуюся одиночную «тридцатьчетвёрку», был донельзя шокирован внешним видом танка: перед ним двигался, пишет фон Аакен, «технический монстр», «крепость на гусеничном ходу», «механический Геркулес». Обстрел «страшилища» пятисантиметровыми бронебойными снарядами ничего не дал – прямые попадания нанесли бронированной махине ущерба не больше, чем слону дробина. 

Вопреки опасениям Линниченко, превращение Руси в «провинцию» в ХХ веке не состоялось: этому воспрепятствовал государственнический инстинкт её ведущих политических деятелей. Однако сегодня на наших глазах происходит инволюционное превращение Украины, некогда развитой индустриальной республики, в большую провинцию, чтобы не сказать в хутор…

Имя Владимира Щербицкого на Украине сегодня фактически под запретом, сама память о нём целенаправленно и системно истребляется. Потому что «декоммунизаторы» отлично понимают – сравнение работает слишком уж не в их пользу: насколько масштабны, конструктивны, грандиозны Щербицкий и его эпоха, настолько же мелки, своекорыстны, продажны и ничтожны они, временщики.

В грандиозной «Битве народов» под Лейпцигом, состоявшейся 4–7 (16–19) октября 1813 года, участвовали чугуевцы, ахтырцы и изюмцы. Заграничный поход русской армии завершился капитуляцией Парижа. Утром 19 (31) марта 1814 года кавалерийские эскадроны во главе с императором Александром I триумфально вступили в столицу Франции.

За более чем 250-летнюю историю слободских полков казаки с честью выполняли свой ратный долг везде, куда их забрасывала воинская судьба, – от Варшавы и Берлина до Астрахани и Каспия, от Ингерманландии до Адрианополя, от Чёрного моря до Балтики. Свидетельством их боевых заслуг стало множество коллективных наград, существовавших в дореволюционной русской армии.

«Всё оборвалось мгновенно, неожиданно», – вспоминает Людмила Гурченко в автобиографической повести «Аплодисменты» (1987 г.). В этой книге актриса рассказывает о немецкой оккупации её родного города, продолжавшейся почти два года, о том, как харьковчане вынуждены были приспосабливаться к жестокому и страшному времени, как они голодали, дрожали от холода и страха, как ухитрялись выживать.

10 августа 1943 года. Последний этап Курской битвы. В небе над своим родным Харьковом, за 13 дней до его освобождения от нацистской оккупации 20-летний лётчик-истребитель Анатолий Добродецкий таранит в воздухе немецкий «мессершмитт». Свой первый таран он совершил незадолго до этого, 15 июля. Второй оказался последним.

24 мая 1945 года в ходе торжественного приёма в Кремле в честь командующих войсками РККА И.В. Сталин провозгласил отдельный тост: «Теперь нужен тост за подлинного полководца и великого труженика войны, без которого и не было бы этой великой победы, – выпьем за товарища Хрулёва».

Как ни крути, а стилистика и терминология, используемые Третьяковой, вызывают прямые ассоциации с леденящими кровь реалиями нацистской Германии. Дело в том, что в 1930-х – 1940-х годах в Третьем рейхе осуществлялась программа стерилизации и эвтаназии Т-4 – система мер, направленная на уничтожение людей, страдавших психическими и тяжёлыми физическими заболеваниями.

Какая, однако, наглядная «преемственность поколений»! Дядя Марка, Мыкола Лебедь, начинал с терактов и бандеровского подполья, в послевоенные годы руководил сетью диверсантов, которых забрасывали с воздуха на территорию УССР, а его отпрыск спустя десятилетия прибыл на Украину, чтобы в 2014-м убивать народ Донбасса. Вот где с особой отчётливостью понимаешь, что настоящее неразрывно связано с прошлым!