«И, счастья баловень безродный, полудержавный властелин»

В молодости его называли смешным словом «Алексашка», сменившимся вскоре на уважительное «Данилыч». Ведь так величал его сам Пётр I Алексеевич, что уж говорить об остальных...

А когда умер Франц Лефорт, лучший друг и советчик государя, самодержец дал Меншикову и вовсе краткую, но исчерпывающе-безошибочную характеристику: «Осталась у меня одна рука, вороватая, да верная». Это произошло в 1699 году, когда царскому любимцу было всего лишь 25 лет отроду, и главные его свершения ещё лежали в тумане будущих времён.

Меншиков родился в Москве, 16 ноября 1673 года (по современному стилю), но о его происхождении спорили, спорят, и будут, видимо, спорить. Сам Пушкин-историк опровергает самого себя, Пушкина-поэта, чьи строки из бессметной поэмы «Полтава» вынесены нами в заголовок: «…Меншиков происходил от дворян белорусских… Никогда не был он лакеем и не продавал подовых пирогов. Это шутка бояр, принятая историками за истину».

О высокородстве Меншикова писал австрийский император Леопольд I, даруя ему в 1702 году графское, в 1705-м – княжеское Священной Римской империи достоинство; а ведь убелённый сединами (ему было уже за 60) властелин над доброй половиной Европы в генеалогии что-то да понимал.

Происхождение, впрочем, мало занимало Меншикова; в большей степени это было заботой будущих его биографов. Он вполне мог бы ответить на этот вопрос знаменитой фразой Ломоносова: «Мне не нужны предки, я сам – знаменитый предок для своих потомков!», тем более, что его суверен исповедовал иную нравственную максиму – «знатность по годности считать».

Именно на этом был полностью сосредоточен «весь Меншиков»: первым взошедший со шпагой на валы осаждённой крепости во время Второго (победного) Азовского похода 1696 года, храбро добывая себе начальный офицерский чин. Первым занявшийся изучением иностранных языков в преддверии намечавшегося Великого посольства в Европу 1697-1698 годов.

Первым научившийся не только «махать топором» рядом с царём на верфях Амстердама и Саардама, но и вместе с ним постигавший также премудрости строительства кораблей, их вождения, не менее жадно, чем сам государь, впитывавший основы всех тех наук, которыми могли поделиться с ними Голландия, Англия, Пруссия и другие европейские страны того времени, которые они тогда и позже посещали.

Китайская «теория десяти пальцев» даёт возможность наглядно показать соотношение в человеке плохого и хорошего. Говоря о Меншикове, можно смело загнуть один из них, даже большой, из-за «воровства» имярек, самим царём отмеченного, за что он наказывал своего любимца, порою даже поколачивал. Однако остальные девять загибаются исключительно в пользу Александра Даниловича, свидетельством чему чины, награды, пожалования, которыми он щедро был осыпан.

Обе руки его, в широком смысле этого слова, были одинаково развиты. Одна из них, с «мышцей бранной», вскоре выдвинула Меншикова в ряды самых выдающихся русских военачальников: именно он в 1706 году одержал первую значимую победу над шведско-польским корпусом под Калишем в Великой Северной войне 1700 – 1721 годов.

В решительный момент сражения Меншиков, в чине генерала от кавалерии, сам ринулся в бой, увлекая за собой подчинённых. Имея собственные потери 80 человек убитых и 320 раненых, русские перебили 2 тысячи шведов и их союзников, поляков, пленив 5 тысяч воинов короля Карла XII, гетманов Потоцкого и Сапеги, в том числе командующего объединённым войском шведского генерала Арвида Акселя Мардефельта. В награду Меншиков получил жезл, украшенный драгоценными камнями, и чин подполковника лейб-гвардии Преображенского полка, где полковником был сам царь.

А собственно чин генерал-фельдмаршала, приличествующий обладателю такого жезла, а также обширные земельные пожалования в современных Брянской области России и Сумской области Украины с населявшими их 43 тысячами крепостных (что сделало его крупнейшим, после царя, землевладельцем в государстве), получил Меншиков за беспрецедентно-огромную роль, сыгранную им в Полтавском сражении 27 июня 1709 года.

В нём он командовал сначала авангардом, а затем левым флангом русской армии, где уже на первом этапе битвы разгромил отряд «пылкого генерала Шлиппенбаха», сдавшегося ему наряду с другими каролинскими военачальниками, рассеял корпус генерала Рооса, значительно ослабив шведскую армию, а после и пленив её остатки в количестве 16 тысяч человек во главе с генералом Лёвенгауптом близ Переволочной, куда увели недобитков Карл XII и Мазепа в надежде укрыться в турецких пределах.

Везде и всюду Меншиков действовал в первых рядах атакующих, за время Полтавской битвы под ним было убито три лошади, зато сам «баловень счастья» не получил ни одной царапины.

Отдельно шло его возвышение по ступеням флотской иерархии. Начав, как это было заведено при Петре I, простым матросом, в 1712 году он был уже капитан-командором, в 1716-м произведён в шаутбенахты (контр-адмиралы), а в 1721-м командовал одним из флотов на Балтике (во главе второго состоял вице-адмирал Пётр Михайлов, сам государь).

В вице-адмиралы Меншиков был произведён 22 октября 1721 года, после заключения Ништадтского мира, завершившего долгую войну со шведами.

Венцом военной карьеры Меншикова стало его назначение в 1719 году первым президентом Военной коллегии, «владельцем всей вооружённой силы Российской империи», отвечавшим за её обустройство, на каковой должности его сменил в 1724 году князь генерал-фельдмаршал А.И. Репнин.

Другой «рукой» (сильной стороной Меншикова) были его недюжинные способности администратора, проявившиеся при исполнении обязанностей Санкт-Петербургского генерал-губернатора: должности, учреждённой «под него» 30 мая 1703 года, которую Меншиков занимал с небольшим перерывом до 8 сентября 1727 года*, своей опалы, о чем чуть позже.

Начал Меншиков губернаторствовать** над территорией, где одни лягушки квакали в непролазных болотах, однако менее чем через десять лет она превратилась в подобие грядущей Северной Пальмиры, обзаведясь портом, верфями, проспектами, дворцами, жилыми и административными зданиями, куда уже в 1712 году по воле Петра I была перенесена из Москвы столица России.

Смерть императора 28 января 1725 года предрешила судьбу его всесильного фаворита. Поначалу сохранялась некая инерция возрастания его значимости: поспособствовав воцарению императрицы Екатерины I, Меншиков стал в 1725-1727 годах де-факто правителем России, приобрёл титулы «первого сенатора», «первого члена Верховного тайного совета», «генералиссимуса морских и сухопутных войск».

Однако слишком много было у него тайных и явных могущественных врагов. Опала обрушилась на него 8 сентября 1727 года, при императоре Петре II Алексеевиче. Меншиков был лишён званий, наград, имущества. Пребывал под арестом с 8 сентября 1727-го по 4 апреля 1728 года, затем был сослан с семьёй в Сибирь, в Берёзово (ныне посёлок в Ханты-Мансийском АО России).

Как ни странно, ссылка достаточно благотворно повлияла на его душевное здоровье. Ушла хандра, мучившая Меншикова все годы после кончины государя, чьей тенью его называли. «С простой жизни начинал, простой жизнью и закончу», – говорил сибирский узник окружающим.

Александр Данилович собственноручно срубил добротную избу для своей семьи (помогали 8 крепостных, добровольно согласившиеся разделить судьбу своего господина). Построил церковь, освящённую в честь Рождества Пресвятой Богородицы, в которой близ алтаря был похоронен он сам (умер 12 ноября 1729 года в возрасте 56 лет), а полтора месяца спустя, 26 декабря, и его старшая дочь Мария, несостоявшаяся невеста императора Петра II.

Много лет спустя разлив своенравной реки Северная Сосьва смыл их могилы, однако на месте утраченной церкви была возведена новая, каменная, того же имени, ныне действующая. В которой поминают, надо полагать, первого строителя этого храма Александра Даниловича Меншикова и его присных.

Заглавная иллюстрация: А.Д. Меншиков. Литография Александра Мюнстера, Санкт-Петербург