Как жители Украины в украинцев играют

В 2024 г. украинцы стали меньше любить украинскую мову. Мова служит культурным маркером, с опорой на который власти самостийной державы отличают щирого украинца от неукраинца или от нещирого украинца. Считается, что украинская мова – это родной язык украинца, но статистика Государственной службы качества образования Украины указывает, что на третий год войны украинцы питают меньше пиетета к украинской мове, чем год-два назад.

С началом проведения российскими войсками спецоперации по демилитаризации и денацификации Украины многие русскоязычные жители Украины поддались лжепатриотическому призыву шайки Зеленского и перешли исключительно на украинскую мову в бытовом общении. В 2022 г. 93% украинских учителей, 91% украинских школьников и 94% их родителей назвали украинский родным языком. Это было время неумного порыва преданности президенту Зеленскому, который сам украиноязычным никогда не был и изображает щирого украинца только перед камерами.

В 2024 г. данные показатели снизились. Уже 74% школьников, 82% их родителей и 86% учителей считают мову родной. Это ниже, чем в довоенном 2021 г., когда 82% учащихся и 82% их родителей назвали украинский родным (показатель среди учителей был таким же, как и в 2024 г.). Самое значительное снижение среди детей (17%), которым надоели игры взрослых в политику и которые живут естественной детской жизнью, общаясь на наиболее удобном для себя языке.

На третий год войны на 8% уменьшилось количество учащихся, использующих украинский язык на уроках и переменах. Вне школы исключительно по-украински разговаривают менее 40% детей, причём в юго-восточных регионах этот показатель равен всего 17%.   

Украинцы – тот самый странный народ, который называет мову родной, но в быту на ней не общается. На юго-востоке так поступают 59% учителей, 38% учеников и 34% родителей. Они, видимо, не знают, что родной язык – это не тот, на котором Зеленский ругает Путина, а тот, на котором ты разговариваешь в семье. Оказалось, что у огромного числа украинцев и у Путина родной язык один и тот же.   

С 43% до 32% снизилось количество старшеклассников, и с 80% до 77% количество учителей, использующих для общения в интернете исключительно мову. 33% детей назвали причиной своего общения на русском вместо украинского привычку, 20% – язык общения в семье. 47% украинских учителей полагают, что домашний язык общения – главное препятствие для перехода школьников на мову, 30% полагают, что виновата привычка. Почему так много учителей используют в интернете украинский язык, понятно. Они ищут информацию для работы, а работа учителя на Украине полностью переведена на украинский язык.

Хочется спросить: если такое колоссальное количество украинских детей (да и взрослых) в расслабленной домашней обстановке говорят по-русски, может, мова для них никогда не была родной? На четвёртом десятке лет украинской самостийности мова продолжает демонстрировать постоянные качели, то взмывая вверх по популярности, то резко падая вниз, причем вверх она взмывает только в периоды резкого обострения российско-украинских отношений, когда украинская власть даёт гражданам пропагандистский пинок, и  украинцы, называя себя «нескореними» та «волелюбними», покорно переходят на мову, чтобы потом, устав от политических игр, снова вернуться к русскому языку.      

Нидерландский философ Йохан Хёйзинга в книге Homo Ludens («Человек играющий», 1938 г.) рассмотрел феномен игры как социально-политического и культурного явления. По Хёйзинге, политика, культура, война наполнены игровыми, но серьёзными по своему символизму элементами. Парик и мантия прокурора или учёного, дипломатический этикет при встрече правительственных делегаций, манера проведения спортивных мероприятий, герб и гимн государства – всё это игра, нацеленная на выживание данного общества в мире неожиданностей. Игра должна быть культурно созидательна, поскольку через игру общество выражает своё истолкование жизни и окружающей действительности. Игра рождается из бытия и есть инструмент взаимодействия общества с бытием.

Хёйзинга предупреждает, что игра может быть жестокой и кровавой, если является «оболваниванием и отклоняющимся от разума ложным фантомом». «Подлинная игра, – писал философ – исключает всякую пропаганду, её дух – это атмосфера радостного настроения, а не истеричной взвинченности».

Игровые элементы в политических нравах порождают большие национальные игры. Сегодня под влиянием русофобской пропаганды многие жители Украины, по сути, играют в украинцев, пребывая в состоянии. Вскормленные на русских сказках, они тужатся говорить исключительно на мове. Украинцем не обязательно быть, им надо казаться, то есть заниматься, как говорил Хёйзинга, персонификацией абстракции. Щирая украиномовная Украина – это абстракция. Для воплощения её в жизнь нужны живые украиномовные люди.

Таковых на Украине мало, потому и начинается игра по искусственному взращиванию украиномовных украинцев. Это они дома травят анекдоты на русском и поют детям русские колыбельные, а на вопрос журналиста утверждают, что их родной язык – украинский, а не русский. Это они совершают целый набор игровых действий, призванный подчеркнуть их украинскость – пишут слово Россия с маленькой буквы в нарушение всех правил грамматики, прыгают под речёвку «Хто не скаче, той москаль» и т. п. То есть пребывают в состоянии истеричной взвинченности.

Серьезными обрядово-игровыми моментами пронизана политическая и культурная жизнь всех народов без исключения. Но соотношение игры и не игры меняется. Чем больше в жизни народа культуры, тем меньше игры. На Украине наоборот: культуры мало, всё заполонила политическая игра.

Ситуация с мовой – тому свидетельство. Декларируемая преданность украинцев к мове – это политическая игра. Мова для них – не элемент национальной культуры, а элемент национальной политики. Политика сия такова, что Украина позиционирует себя как русофобское государство. Следовательно, в моде обряды, подчёркивающие чуждость для Украины всего русского.

Обряды – явление коллективное. Потому и видим мы всплеск любви к мове только в официальных заведениях. В случае с упомянутым выше исследованием Госслужбы качества образования любовь к мове просыпается у учителей и учеников в школе, где установлен контроль над соблюдением политических обрядовых норм и присутствует давление социума. Но дома, где такого давления нет, те, кто был патриотом украинской мовы сегодня утром, вечером про неё уже забыл и говорит по-русски.

Украинские националисты доказывают, что у каждого народа должен быть свой язык. У ирландцев – ирландский, у французов – французский и т. д., у украинцев – украинский. Постановка вопроса ложная насквозь. У канадцев нет канадского языка, они говорят на английском и французском. Нет аргентинского и бразильского языков, в этих странах говорят по-испански и по-португальски. Арабский язык – общий для Египта, Омана, Сирии, Иордании, Туниса, Ливии, Судана, ОАЭ, Ливана и т. д. Примеров много, но украинский национализм хочет натянуть сову на глобус или, выражаясь иначе, натянуть мову на всю Украину.

Никогда в истории жители территорий, входящих в состав современной Украины, не разговаривали исключительно по-украински. Если этого не произошло за много предыдущих веков, нет никаких надежд у Зеленского полагать, будто это произойдёт в нынешнем веке, когда сама украинская государственность трещит по швам.

«Границы моего языка – границы моего мира… Нечёткая граница вовсе не граница. Ограждение с дырою – то же самое, что и полное отсутствие ограды», – говорил представитель лингвистической философии Людвиг Витгенштейн.

Отгородить украинскую мову и украинцев от русского языка невозможно, потому что русский язык для них родной. Он родной даже для украиноязычных украинцев, потому что мова (она же малороссийское наречие) – это юго-западный диалект русского языка. Это так, даже если сами украиноязычные украинцы прячутся от этого факта, играя в политические прятки.