Надежда Дурова: кавалерист-девица, улан, гусар, писатель

Заглавная иллюстрация: штабс-ротмистр в отставке, Георгиевский кавалер Н.А. Дурова

Увеличить шрифт

Без особой натяжки её можно назвать дочерью трёх народов, ведь родилась она в Левобережной Малороссии, подрастала в Гродно (ныне Беларусь), совершеннолетия достигла в городе Сарапуле Вятской губернии России.

То же самое и по крови. Отцом нашей героини стал потомок рассеянных во времени и пространстве Российской империи князей Туровских, дворянами, но без титула, которым велели писаться не «Туровыми», а «Дуровыми», но многие из носителей этой фамилии, включая представителей знаменитой цирковой династии Дуровых, народного артиста СССР Льва Дурова и вплоть до создателя социальной сети «ВКонтакте» и мессенджера Telegram Павла Дурова, напротив, прославили её.

В их числе на весьма почётном месте находится и Надежда Дурова, которую небезосновательно называют первой русской женщиной-офицером (хотя это и не вполне соответствует истине, но это иной разговор). А Туровское, позднее Турово-Пинское княжество – это опять-таки нынешняя Беларусь.

В этих красивейших местах Полтавщины на берегу реки Улай расположилось село Великая Круча, где выросла мать Надежды Дуровой.

Матерью её стала дочь богатого помещика из села Великая Круча современного Пирятинского района, что на Полтавщине, которая, едва войдя в своё 16-летие, считавшееся в то время подходящим брачным возрастом, по уши влюбилась в гусарского ротмистра Андрея Васильевича Дурова.

Согласия эту на женитьбу отец ей не дал, однако Надежду Ивановну Александрович, так звали юную суженую русского офицера, это отнюдь не остановило.

*От Великой Кручи до Вознесенского – менее ста километров*

Влюблённые повенчались, и вскоре, 28 сентября 1783 года (событию исполнилось ныне 240 лет), у них родилась дочь. Произошло это в селе Вознесенское ныне Черкасской области Украины, прежде Полтавской губернии, а на тот момент Киевского наместничества, в канун дня святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Из этого набора имён родители выбрали имя Надежда: в честь матери ребёнка тоже.

Чадо получилось шумное, а мать по младости лет была лишена должного терпения, и она однажды выбросила орущее во всё горло дитя из окна кареты. К счастью, кроху подобрали ехавшие следом гусары.

Давшую крен семейную лодку выровнял отец, полностью принявший на себя воспитание дочери. В качестве няньки он прикрепил к ней гусара Астахова. Кататься на седле, а позже на подаренном ей жеребце Алкиде, «рубить лозу», вначале деревянной сабелькой, а потом уж настоящей, щёлкать курками пистолетов, а затем и стрелять из них, стало её любимыми занятиями.

Надя росла сорванцом: на пикниках взбиралась на верхушки тонких берёз и спускалась с них, изогнувшихся под её весом, как на парашюте. Дома набивала порохом пустотелые пуговицы от гусарского мундира, поджигала эти снаряды и наблюдала, как они ракетами носились по комнате, в конце полёта взрываясь. Полковая музыка пьянила её паче любых полонезов, менуэтов и прочих вальсов.

Отслужив 22 года в армии, отец Нади запросил по состоянию здоровья «абшид (отставку) с пенсией»*, которой, понятное дело, не хватало для поддержания должного уровня благосостояния семьи, «лучшая половина» которой сызмальства привыкла к известному достатку.

Сарапул, отстроенный в том числе и трудами своего первого городничего А.В. Дурова. Почтовая открытка конца XIX- начала XX вв

Выручили кое-какие связи, имевшиеся у Андрея Васильевича в Санкт-Петербурге: он получил должность городничего в уездном городе Вятской губернии Сарапуле**, на которой оставался бессменно 35 лет, оставив по себе у горожан самые добрые воспоминания. «Общий трудовой стаж» его составил таким образом 57 лет – достойный пример для подражания.

Наде исполнилось в 1801 году 18 лет и её, не мешкая, выдали замуж за чиновника В.С. Чернова. У них родился сын, наречённый Иваном. Однако семейное счастье чете не улыбнулось, материнских чувств к своему ребёнку Надежда не испытывала и в итоге возвратилась под родительский кров, вызвав тем самым крайнее неудовольствие своей матери.

Гнетущая обстановка в доме привела к тому, что Надежда сбежала из него при первом удобном случае, переодевшись в одежду казака и уговорив казачьего есаула назвать её своим денщиком; на берегу реки Камы оставила своё платье – косвенное указание на то, что она утопла.

*Ношение бороды и усов всегда отличало казачьи формирования Русской императорской армии*

Недолгой была её служба у казаков: были они сплошь брадаты, а у неё такое украшение на лице не могло появиться никогда. К тому же дворянам полагалось служить в регулярной армии, а отказываться от своего происхождения Надежда отнюдь не собиралась. И она добралась до командования кавалерийского Коннопольского уланского полка, назвалась дворянином Александром Васильевичем Соколовым, и была зачислена в его ряды в звании «товарища», чине рядовых благородного происхождения.

Решение записаться с казачий полк было спонтанно-ситуативным, но оно уже принесло Дуровой чувство свободы, о чём она признавалась позже в своих «Записках…», переход в уланский полк – взвешенно-обдуманным.

*Надежда Дурова – улан Александр Соколов*

Уклад, вооружение в нём было примерно таким же, как в Полтавском легкоконном полку, где служил её отец и среди которого вырастала она сама. Форма – красивой, но не столь дорогой, как у гусар. К тому же уланы по обычаю брили бороду и щёки, и не носили усов, которые по ироничному стихотворению Пушкина «гусара украшают», что способствовало сохранению инкогнито кавалерист-девицы.

Начало службы Дуровой пришлось на лихую годину так называемых наполеоновских войск, поэтому невозможно отрицать и её патриотического порыва, который горячо и страстно был изложен в монологе корнета Шурочки Азаровой, прообразом которого стала Надежда Дурова, обращённого к Кутузову в момент разоблачения женского её естества и приказа фельдмаршала отправляться домой, к мамкам-нянькам-куклам-тряпкам: «А если очи зорки, руки верны в прицеле… А если всё: ум, сердце, силы, нервы приказа просят? Для тебя, страна, готов отдать я всё без остатка…»***

Фрагмент Битвы при Прейсиш-Эйлау, самого кровавого сражения войск Четвёртой коалиции с французами. Наполеон проиграл его союзным войскам. Старинная гравюра.

Полку, в котором служила Дурова, не довелось отсиживаться в тылу: он принимал участие в сражениях под Пултуском, Прейсиш-Эйлау, Гутштадте, Гейльсберге, Фридланде многих других, менее значительных. В первой из названных битв, состоявшейся 27 января 1807 года, погиб сам командир полка подполковник Н.С. Жегулин, что уж говорить о рядовых и офицерах…

Дурова, как дворянка, имела привилегию стоять в первой шеренге, стало быть и погибнуть в числе первых. Смерть, витающая где-то рядом, о чём напоминали полученные Надеждой ранения, разбудили в ней угрызения совести, и она написала покаянное письмо горячо любимому ею отцу, в котором просила прощения за свою мистификацию с утоплением. Отец, получив известие, что дочь жива, опять-таки подключив свои связи в столице, ходатайствовал о возвращении беглянки домой.

Сенсационная новость о столь необычном улане получила огласку в высшем свете Санкт-Петербурга и дошла до Александра I, который пожелал лично встретиться с Дуровой. Имел с ней продолжительную беседу.

*Надежда Дурова в мундире офицера-гусара*

Император был потрясён мужеством и отвагой женщины, лично наградил Георгиевским крестом за спасение ею офицера в бою, пожаловал чином корнета и определил на службу в элитный Мариупольский гусарский полк. Отца героини тоже уважили, отпустив дочь к нему в двухлетний отпуск на поправку здоровья после ран и увечий, полученных на полях сражений.

Служба на новом поприще не заладилась у Надежды по ряду причин. Шитый золотом гусарский мундир оказался неподъёмно дорог, но это ещё ладно. Хуже было то, что в «корнета Александра Александрова» (так они условились с императором именовать новоиспечённого гусара в честь него самого, а также матери Надежды, в девичестве Александрович) влюбилась без ума дочь командира полка полковника Ф.О. Парадовского, а он не оказывал ей должных знаков внимания, руку и сердце не предлагал.

Конфликт разрешился переводом Дуровой по её просьбе в более привычный ей 5-й уланский Литовский полк, с котором она прошла всю Отечественную войну 1812 года, включая участие в Бородинском сражении, Заграничный поход Русской императорской армии 1813-1814 годов по изгнанию войск Наполеона из стран Западной Европы и ещё два года службы до выхода в отставку в 1816 году в чине штабс-ротмистра и должности командира полуэскадрона, то есть командуя 60-80 всадниками-мужчинами.

*Рядовые и офицеры 5-го уланского Литовского полка, в котором дольше всего служила Надежда Дурова*

Два особо приметных эпизода были в её военной биографии: в 1811 году, когда её назначили адъютантом-посыльным у военного губернатора Киевской губернии М.А. Милорадовича, будущего героя Отечественной войны 1812 года (с каковой должности она, видимо, «сбежала», предпочтя строевую службу), и назначение адъютантом-посыльным у фельдмаршала М.И. Кутузова, на которую Надежда сама напросилась вскоре после Бородино.

Михаил Илларионович охотно взял в свою свиту «поручика Александрова», отличившегося со своим полуэскадроном и при отступлении, в Смоленском сражении, и битве под Колоцким монастырем – прологе Бородинской битвы, и самом Бородино, где уланы Дуровой защищали Семёновские флеши, понесли значительные потери, а она сама была контужена ядром в ногу.

*Монета Банка России из серии «Полководцы и герои Отечественной войны 1812 года. Штабс-ротмистр Н.А. Дурова»*

Кутузов прекрасно знал, кто она такая на самом деле. Благоволил ей ещё и потому, что в молодости, пребывая в малых чинах, стоя со своим полком в Пирятине он сам был влюблён в сестру матери Надежды, Ульяну Александрович. Лишь череда болезней невесты, в которой родственники усмотрели запретительный знак свыше, расстроили эту свадьбу.

Кутузов, уже будучи женат на другой женщине, родившей ему пятерых дочерей, продолжал переписываться со своей любовью юных лет. А Ульяна замуж так и не вышла и завещала, умирая, положить его письма в свой гроб.

Можно только представить, как блестяще сложилась бы карьера Дуровой при таком покровительстве, но… Вскоре ей пришлось просить отпуск на лечение от последствий контузии, а 28 апреля 1813 года М.И. Кутузов умер.

Дослуживала Дурова «на общих основаниях». После «отставки с пенсионом» жила то в Сарапуле, у отца, то в Елабуге, у младшего брата Василия – гвардейца, в отставке штабс-капитана, позже ставшего здесь городничим.

В это время у неё и обнаружилось литературное дарование. «Записки кавалерист-девицы» были обнародованы в 1836 году А.С. Пушкиным, получившим мемуары Дуровой через её брата Василия, который свёл близкое знакомство с Александром Сергеевичем ещё во время своей военной службы.

*Первое (справа) и одно из современных изданий «Записок…» Надежды Дуровой*

Оглушительный читательский успех первой публикации повлёк за собой всё новые и новые переиздания, говоря современным языком, бестселлера, а также появление новых произведений «русской амазонки».

«Игра судьбы или Противозаконная любовь», «Серный ключ», «Угол» и многие другие романы и повести составили к 1840 году четырёхтомный сборник её произведений, за продажу прав на который Дурова смогла приобрести в Елабуге приличный особняк, где и прожила остаток лет, с 1841 по день смерти 2 апреля 1866-го, на 83-м году жизни.

*Интерьер гостиной музея-усадьбы Н.А. Дуровой в Елабуге. Всё, как было при ней*

Здесь теперь находится единственный на всём пространстве бывшей Российской империи мемориальный музей «кавалерист-девицы».

Священник отпевал её дважды: как раба Божия Александра (по завещанию, с отданием надлежащих воинских почестей) и как дворянку рабу Божию Надежду, по канону. Она была похоронена на местном Троицком кладбище.

Спустя 35 лет, в 1901-м, на её могиле появился первый памятник. Время его не пощадило, однако ныне надгробье восстановлено.

*Памятники Надежде Дуровой в Елабуге (слева) и Сарапуле*

Позже, в 1993-м, в Елабуге был установлен конный монумент первой русской женщине-офицеру, а 20 лет спустя конной статуей героини почтили память своей знаменитой землячки и жители Сарапула.