Первая осада Львова: поляки оставили город на произвол судьбы

Еще в XIV столетии земли некогда могущественного Галицко-Волынского княжества стали долгожданной добычей польской шляхты, устремившейся на восток в поисках новых угодий и крепостных рабов. Через некоторое время на развалинах вотчины Даниила Галицкого возникло так называемое Русское воеводство – богатая и почти автономная польская провинция с полонизированной аристократией и зажиточным еврейским населением, преуспевавшим в коммерции.

Столицей воеводства стал город Львов, получивший магдебургское право (право на самоуправление) и многочисленные торговые привилегии. К 1648 году, когда вспыхнуло восстание Хмельницкого, город приобрёл статус административного, культурного и торгового центра края и фактически отказался от своей русской идентичности. Тем не менее казаки продолжали считать Львов частью своего «государства» и в планах гетмана он занимал существенное место.

Взять город приступом было очень сложно. Окружённый мощными стенами, Львов представлял собой крепкий орешек в системе обороны Речи Посполитой. Впрочем, таковым он оставался ровно до того момента, пока мог надеяться на помощь со стороны Варшавы. Вести долгую борьбу с большим казачьим войском столица Русского воеводства была не в состоянии.

Вряд ли львовские мещане и ясновельможные паны подозревали, что их любимому городу может угрожать реальная опасность. Предыдущие казачьи восстания всегда заканчивались быстрым разгромом мятежников, а отдельные «партизанские» вылазки небольших групп повстанцев завершались их публичными казнями.

В городе стоял крепкий гарнизон, состоявший из опытных немецких наёмников. Он легко мог отбить внезапный штурм и был опасен казакам своей дисциплинированностью и великолепным вооружением.

Одержав победу над поляками при Пилявцах, Хмельницкий находился в сомнениях по поводу дальнейших действий. Вероятно, казачий предводитель сам не ожидал, что его авантюра увенчается быстрым успехом. Гетман был вынужден лавировать между сторонниками полного разрыва с Речью Посполитой и теми, кто предпочитал договориться с поляками. Кроме того, на словах он поддерживал верховную власть в Варшаве, якобы не представлявшую, что творят её приспешники на местах.

Взятие Львова могло существенно усилить позицию казачьей стороны на переговорах. Хмельницкий прекрасно понимал, что его враги признают только язык силы, а потому иметь запасные козыри было существенно важно.

Прежде чем двинуться на Львов, гетман взял множество мелких городков, встречавшихся на пути казачьего воинства. При этом еврейское и польское население вырезалось под корень, а оставшиеся в живых разносили панические слухи, от которых кровь стыла в жилах.

Львовское общество, состоявшее из представителей разных народов и конфессий, справедливо полагало, что казаки – это головорезы, которых ни в коем случае нельзя пускать в город. Сохранялась теоретическая возможность отбиться, да и надежда на своевременную помощь со стороны Варшавы еще окончательно не выветрилась.

Часть русского населения тайно списывалась с казачьим станом и сообщала Хмельницкому новости о происходящем в городе. Это позволяло казакам быть в курсе военных приготовлений поляков и помогало выявить слабые стороны обороны.

Шляхта, бежавшая после битвы при Пилявцах, фактически обрекла город на гибель. Её предводители спасали свою жалкую жизнь бегством, даже не пытаясь оказать сопротивление и возглавить оборону.  

Перед тем как приступить к военным действиям, Хмельницкий отправил львовскому магистрату послание, в котором называл себя избавителем «земли червонорусской от ляшской неволи».

Магистрат, разумеется, предложения казаков с негодованием отклонил. В то же время «отцы города» пытались тянуть время и собирали с горожан деньги на оборону. Как показали дальнейшие события, эти средства полякам не слишком пригодились, так как бежавшие шляхтичи прихватили деньги с собой. Возглавить оборону города члены магистрата доверили шляхтичу Христофору Артышевскому.

Горожане сожгли предместья города, однако им это не сильно помогло. Оставалось надеяться на старые укрепления и мастерство наёмников.

Своеобразным символом обороны Львова был Высокий замок. Там находились значительные военные силы, однако стены давно не ремонтировались. Стремясь устрашить население города, гетман отправил на штурм укрепления известного своей жестокостью Максима Кривоноса, уже прославившегося расправами над шляхтой и евреями.

Впрочем, дело не ограничилось только атаками замка. Казаки совершали приступы и на другие участки обороны, пользуясь общей малочисленностью защитников. Одновременно город обстреливала и артиллерия, наносившая, впрочем, довольно слабый урон оборонительным укреплениям.

У Хмельницкого со Львовом были связаны воспоминания юности, поэтому подвергать город полному разгрому он не спешил. Куда существеннее для него была «условная» капитуляция города, обставленная с должной помпой. Кроме того, он надеялся получить огромный выкуп, необходимый не только казачьей армии, но и союзным татарам. Последние не скрывали, что воюют исключительно за деньги.

Кривоносу в конечном счете удалось взять Высокий замок. После этого в городе воцарилось уныние. Никаких признаков появления армии Речи Посполитой не наблюдалось, возникало ощущение бессмысленности сопротивления.

Стремясь устрашить Львов, казаки и татары публично убили не только воинов, но и униатских монахов, которых удалось захватить при штурме города. Они также разрушили местный водопровод, заставив горожан пить воду с нечистотами. При этом Хмельницкий постоянно отправлял гонцов во Львов, сетуя на жестокости войны. Никто не сомневался в искренности его намерений, однако иного выхода, кроме переговоров, у горожан уже не оставалось.

Встретиться с Хмельницким пришлось его бывшему учителю - ксендзу Андрею Мокрскому. Он должен был склонить ученика к небольшому выкупу. Как мы помним, горожане уже сдали огромные средства на защиту города и у них практически ничего не оставалось.

Гетман тепло приветствовал Мокрского, но остался непреклонен. Город должен был выплатить ему колоссальную сумму, которая якобы предназначалась не казакам, а татарам. Поляки сделали вид, что поверили казачьему предводителю.

365 тысяч злотых – вот та цена, которую потребовал Хмельницкий за спасение города. Неизвестно, откуда горожане взяли эти деньги, однако сумма была выплачена. После этого казаки и татары ушли из окрестностей города. Впрочем, через семь лет им предстояло вернуться.

Осада Львова – это особый эпизод восстания Хмельницкого. В сущности, столица Русского воеводства была чуть ли не единственным населённым пунктом на его пути, который избежал страшных потрясений казачьего мятежа.

Характерным было поведение польских командующих Речи Посполитой. Они оставили горожан на произвол судьбы, а сами устремились под защиту своих далёких замков. Это однозначно свидетельствует о реальной цене «польского гонора».

Мог ли Львов устоять против армии Хмельницкого? Безусловно, в случае генерального штурма от него не осталось бы камня на камне. Лишь корыстные намерения казаков, да отсутствие у них желания брать город большой кровью спасли столицу Русского воеводства. Поляки же, на которых современная Украина уповает и сегодня, самоустранились.

На заглавном фото: Львов на гравюре Абрахама Гогенбергера. 1618-й год