Почему «День воли» белорусских «змагаров» – не более чем выдумка

На протяжении последних десятилетий некоторые вопросы истории Белоруссии перешили из сферы научного дискурса в область политико-идеологической борьбы. Одной из наиболее спорных тем в настоящее время является процесс создания Белорусской Народной Республики (БНР). В отличии от официальной историографии для большинства представителей прозападно настроенной и националистической части общества данное образование представляется «первым национальным государством белорусов». Это уже привело к тому, что объявление независимости БНР 25 марта 1918 года для националистов стало одним из символов «борьбы» белорусского народа за свою независимость. Правда, не от оккупантов, под контролем которых и создавалась «республика», а от России. Вместе с тем объявленный белорусскими националистам «День воли», который на протяжении не одного десятилетия празднуется ими 25 марта, в реальности не имеет ничего общего ни с государственностью Белоруссии, ни с её независимостью.

Необходимо помнить, что вплоть до октябрьского переворота в 1917 году основой линией обсуждения будущего западных земель Российской империи среди местной интеллигенции было «свободное самоопределение и культурно-национальная автономия Белорусского края с местным сеймом в Вильно». Именно так еще в начале ХХ века говорилось в программе Белорусской социалистической громады, почитаемой сегодня «змагарами». Даже февральская революция 1917 года, которая дала возможность выплеснуться на свет различным политическим течениям, не стала переломным моментом в обсуждении белорусского вопроса. Например, партия кадетов не признавала за белорусами права на национально-культурную автономию, эсеры считали возможным только областную автономию народов, предлагая оставить решение вопроса за будущим Всероссийским Учредительным собранием, а большевики и вовсе занимались более глобальными проблемами и не уделяли особого внимания белорусской национально-государственной идее, которую рассматривали на тот момент лишь как способ привлечь на свою сторону определённую часть местной элиты.

Принято считать, что серьёзным толчком для обсуждения будущего Белоруссии стал Съезд белорусских национальных организаций в Минске 25 – 27 марта 1917 года и появившиеся в результате Белорусский национальный комитет (БНК), а затем Великая белорусская рада (ВБР). Однако и тогда речь шла только об автономии Белоруссии в составе Российской демократической федеративной республики и дальше разговоров дело не пошло.

Октябрьский переворот многим из местной элиты показался прекрасной возможностью реализовать своё стремление к «национальной независимости», особенно после того Совет народных комиссаров (СНК) принял «Декларацию прав народов России», объявлявшей равенство и суверенность народов и их право на самоопределение вплоть до образования самостоятельных государств. Правда, на практике оказалось, что новые органы местной советской власти, например Областной исполнительного комитета Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Западной области и фронта (Облискомзап) и Белорусский областной комитет (БОК), не планировали создавать национальное государство белорусов, а речь снова шла об автономии в рамках Российской федеративной республики.

Сложившаяся ситуация не могла устраивать националистов, которые сами стремились к власти и даже попытались воплотить свои идеи в декабре 1917 года, когда в Минске был созван Всебелорусский съезд, где удалось принять резолюцию о праве белорусского народа на самоопределение. При этом стоит отметить, что происходившее тогда сложно назвать попыткой создания независимого белорусского государства, как и в случае с «провозглашением» в том же декабре на Первом Всеукраинском съезде Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Украинской Народной Республики Советов (УНРС). Ничего больше, кроме как продекларировать свои желания и идеи, у белорусских националистов так и не получилось, а их попытка проявить самостоятельность привела к тому, что СНК Западной области и фронта оперативно разогнал Всебелорусский съезд.

Вполне вероятно, что впоследствии между местной элитой и центральной властью советской России могла начаться серьёзная конфронтация, однако 18 февраля 1918 года германские войска начали наступление на бывшем Восточном фронте, что направило развитие событий в иное русло. Помнимая всю опасность ситуации, 19 февраля Облискомзап и СНК Западной области и фронта покинули Минск. Это событие сегодня позволяет некоторым националистически настроенным исследователям говорить о первой «неделе белорусской власти», когда до 25 февраля руководство в городе и его окрестностях якобы принадлежало Исполнительному комитету Рады Всебелорусского съезда. Именно данный орган назвал себя властью в Белоруссии до созыва Учредительного собрания и образовал «правительство» – Народный секретариат во главе с Иосифом Воронко. 21 февраля Исполком даже успел издать так называемую Первую Уставную грамоту, которая призвала белорусский народ реализовать своё право на самоопределение, а национальные меньшинства — на национальную и личную автономию.

Но на самом деле о «белорусской неделе власти» говорить не имеет смысла. Через два дня после того, как органы советской власти покинули город, «комендант Минска» Константин Езовитов сообщил о присутствии здесь немецких войск, которых встречала делегация во главе с будущим «премьер-министром» БНР Романом Скирмунтом, особо почитаемым сегодня белорусскими националистами. По сути, уже тогда было понятно, что ни о какой независимости и «первом национальном государстве белорусов» речи вестись не будет, хотя местные политические и общественные деятели и попытались воплотить свои мечты в реальность.

9 марта Исполкомом рады Всебелорусского съезда во Второй Уставной грамоте официально провозгласил создание Белорусской Народной Республики. Через девять дней появилась Рада БНР, которая 25 марта за счет «виленской делегации» во главе с Антоном Луцкевичем приняла Третью Уставную грамоту, где провозгласила независимость «республики». При этом в то, что «независимость» действительно будет и её кто-то признает, на тот момент не верили даже «отцы-основатели» БНР. Как отмечал позже Воронко, «…нечеловеческие усилия белорусских деятелей поставить Белоруссию хотя бы среди малых государств и добиться признания самостоятельности Белорусской Народной Республики ни к чему не привели».

Главной проблемой для БНР была, конечно, позиция кайзеровской Германии, где считали, что национальное движение на белорусских землях недостаточно развито, хотя и были готовы использовать действия местной верхушки в своих интересах. Поэтому в Берлине заявили, что рассматривают Белоруссию как «часть Советской России» в соответствии с Брестским договором и запретили создавать белорусские вооружённые формирования, дав возможность Народному секретариату только представлять местное население при формировании органов самоуправления, в сфере торговли, промышленности, социальной опеки, школьном образовании и т. д. Никакой собственной системы органов власти БНР не получила, а потому и не могла осуществлять свою юрисдикцию на той территорией, которая якобы вошла в состав «республики».

Более того, полностью провалились и попытки организовать международное признание БНР, хотя её неформальные представительства и были открыты в Берлине, Гданьске, Каунасе, Киеве, Копенгагене, Одессе, Праге и Риге. Не признала «республику» даже УНР и появившаяся позже марионеточная Украинская держава. Всё это только усиливало кризис в рядах «отцов-основателей» БНР, что вылилось в их самую серьезную ошибку, о которой сегодня крайне неохотно вспоминают белорусские националисты.

25 апреля Рада и Народный секретариат направили германскому кайзеру Вильгельму II телеграмму, где «со словами глубочайшей благодарности за освобождение Белоруссии немецкими войсками от тяжелого гнёта чужого господствовавшего насилия и анархии» они сообщали о провозглашении «независимости единой и неделимой Белоруссии». В этой связи они просили «Ваше Императорское Величество о защите её деятельности для укрепления государственной независимости и неделимости края в союзе с Германской империей», так как «только под защитой Германской империи видит край свою добрую долю в будущем».

 Обращение к кайзеру вызвало серьезный резонанс и привело к ещё большему кризису среди местных политиков. Например, Минское губернское земское собрание осудило действия Рады, а в Городской думе заявили, что обращение «отклоняет ориентацию и политическую линию Рады от той, которая намечена всей демократией нашего края, в том числе и первым Всебелорусским съездом». В результате, вся работа «отцов-основателей» БНР оказалась практически парализована. Конец же идее создания «национального государства белорусов» окончательно пришёл после того, как Германия капитулировала, а советская Россия в ноябре 1918 года аннулировала Брест-Литовский договор, после чего Красная армия перешла демаркационные линии и вступила на территории, занятые ранее кайзеровскими войсками.

3 декабря 1918 года члены Рады БНР и «правительства» спешно бежали из Минска в Вильно, а затем в Гродно, который уже под контролем польских оккупантов стал «столицей республики» вплоть до сентября 1919 года. Позже о БНР перестали даже говорить, а её «отцы–основатели» превратились в обычных политических мигрантов, которые на протяжении последнего столетия наводняют собой страны Центральной и Западной Европы. Вся их последующая деятельность была в основном связана с критикой советской власти и пустыми заявлениями о сохранении институтов власти БНР, которая рано или поздно возродится. Окончательно сторонники Белорусской Народной Республики дискредитировали себя уже в годы Великой Отечественной войны, когда по примеру Скирмунта приветствовали начало оккупации белорусских земель и снова заявили о готовности создавать «независимую» Белоруссию, но уже под пятой нацистов. К сожалению, и сегодня всё ещё можно найти тех, кто с пиететом вспоминает о действиях сотрудничавших с немецкими оккупантами «борцов за независимость», примером чему и является так называемый «День воли».

Вместе с тем вся история БНР говорит о том, что это была чистой воды авантюра. Ни о каком первом «независимом национальном государстве белорусов», о чем так любят говорить сегодняшние националисты и русофобы, не могло быть и речи. БНР, по сути, существовала лишь на бумаге, к которой с большим скепсисом относились даже многие из её «отцов-основателей». Однако для тех, кто продолжает считать 25 марта «Днем воли», подлинная история не имеет значения. Для них извращение исторической правды и создание мифов о «национальном движении» против так ненавистной им России стало нормой. Потому и праздновать дату «начала белорусской государственности», свободной от «российского гнёта», они будут ровно до тех пор, пока существует русофобия.

Заглавное фото: tut.by