Солдатский долг маршала Рокоссовского

…Одним из многих тысяч мальчишек, поднявшихся против общего врага – германца, стал 18-летний юноша из местечка Гроец близ Варшавы Константин Рокоссовский. Добавил себе два года в анкете и записался добровольцем в прославленный ещё со времён Петра Великого 5-й драгунский Каргопольский полк 5-й кавалерийской дивизии 12-й армии генерала от кавалерии П.А. фон Плеве.

Павел Адамович считается одним из самых выдающихся генералов Русской Императорской армии периода Первой мировой войны, непревзойдённым «мастером кризисных ситуаций». Его отправляли в самые горячие точки фронта, и он неизменно справлялся с поставленными задачами, ибо и подчинённые были ему под стать. В такой среде и шло успешное армейское воспитание юного драгуна. По истечении восьми месяцев службы он был представлен к Георгиевскому кресту – за смелость и отвагу, проявленные при атаке немецкой артиллерийской батареи. Всего же в сражениях Первой мировой собрал «бант», помимо упомянутого Знака отличия Военного ордена, ещё и из трёх Георгиевских медалей. Был произведён в ефрейторы, а затем в унтер-офицеры.

В октябре 1917-го, опять-таки добровольно, Рокоссовский перешёл в Красную гвардию (Красной армией она стала четыре месяца спустя). Здесь рост в чинах и прибавление наград продолжилось. В Гражданскую войну он – командир эскадрона, отдельного дивизиона, отдельного кавалерийского полка, бригады. В межвоенный период (с января 1930-го) – командир 7-й Самарской кавалерийской дивизии, где его подчинённым оказался Г.К. Жуков, командовавший одной из бригад.

В 1936 году комдив Рокоссовский уже командовал 5-м кавалерийским корпусом, дислоцированным в Пскове, де-факто являясь комкором и обладателем трёх, что было большой редкостью, орденов Боевого Красного Знамени. Можно лишь представить, сколь высоко вознеслась бы уже тогда его звезда полководца, если бы не подлый донос и оговор, в связи с «делом Тухачевского». Рокоссовского обвинили в связях с японской (поскольку служил на Дальнем Востоке) и польской (ибо по происхождению был поляк) разведками. Местом его пребывания на ближайшие без малого три года стала ленинградская тюрьма «Кресты».

Многие в армии, знавшие Рокоссовского, не верили в предательство столь честного человека. Циркулировали слухи, что он, пропавший из виду, находится в командировке в Испании, где сражается с фашистами под псевдонимом. Но бывший комдив пребывал в застенках, водимый на изнурительные допросы, где подвергался изуверским пыткам: ему выбили 9 передних зубов, сломали пять рёбер, искалечили молотком пальцы ног. Дважды устраивали имитацию расстрела. Всё он вынес стоически, никого не оговорив и не признав ни одного из предъявленных обвинений.

О том, чего это ему стоило, говорит лишь такой факт: будучи потом во славе и в фаворе, Рокоссовский тем не менее никогда не расставался с маленьким браунингом. Носил его в заднем кармане брюк, а ночью определял под подушку. На вопрос жены зачем, ответил: «В другой раз живым я им не дамся».

Вызволил Рокоссовского 22 марта 1940 года из заточения, в числе примерно трёхсот других видных военачальников, обвинения против которых не подтвердились, командарм 1-го ранга С.К. Тимошенко, готовившийся (через 2 месяца) занять пост наркома обороны СССР, но уже снискавший авторитет благодаря выигранной им войне с Финляндией. Сталин формальную реабилитацию поддержал: Рокоссовский был восстановлен в партии, в звании (в том же году его «обменяли» на «генерал-майора»), ордена вернули.

После лечения в Сочи Рокоссовский был назначен в КОВО, в подчинение Г.К. Жукова, на должность командира 9-го механизированного корпуса, который ему ещё предстояло сформировать. Это было плохой идеей. В бытность начальником Жукова, Рокоссовский по обязанности писал на него характеристики, в которых, отмечая его высокие командирские качества, указывал и на нелестные черты. Жуков это ему припомнил, в полной мере сознавая преимущества Рокоссовского: его любили бойцы и командиры, он блестяще разбирался в вопросах стратегии и тактики (несмотря на то, что знания приобретал путём самообразования, с учёбой в академиях не сложилось), обладал широчайшим кругозором.

Однако назначение стало в то же время очень правильным решением: сформированный Рокоссовским мехкорпус активной обороной измотал противника в сражении под Дубно-Луцком-Бродами, отступая только по приказу, и задержал немецкое наступление почти на неделю. За что его командир 22 июля, через месяц после начала войны, был награждён своим очередным, четвёртым по счёту орденом Боевого Красного Знамени.

Следующим подвигом Рокоссовского стало восстановление положения в районе Смоленска, важнейшего опорного пункта по дороге на Москву, где им из остатков 19-й, 20-й и 16-й армий, выходивших из смоленского котла, была сформирована группа, успешные действия которой способствовали деблокаде окружённых немцами советских войск.

Группа была реорганизована в 16-ю армию (второго формирования). Её командующим вновь стал Рокоссовский, которому 11 сентября 1941 года присвоили звание генерал-лейтенанта. Соединение было поставлено на Волоколамском, главном направлении наступления гитлеровцев на столицу.

Дальше линии обороны, которую занимала 16-я армия, враг к Москве не продвинулся ни на шаг.

До Битвы за Москву газеты писали о Рокоссовском, как о «командире Р.» – то ли соблюдая режим секретности, то ли отражая этим некоторое недоверие, сохранявшееся в «верхах» по отношению к бывшему репрессированному военачальнику. После этого сражения слава генерала, не проигравшего ни одной битвы (так оно останется и впредь) шагнула по обе стороны фронта.

Фельдмаршал Паулюс, взятый в плен в Сталинграде, согласился отдать своё личное оружие только своему победителю –командующему Донским фронтом К.К. Рокоссовскому. Ему же достался и автомобиль фельдмаршала – Steyr Kommandeurwagen спецсбрки. Рокоссовский принял, но ездил на нём недолго: колесила на автомонстре с водителем по московским рынкам его кухарка, создавая в местах появления фурор.

Рокоссовский – победитель и в битве на Курской дуге. Возглавляемый им Центральный фронт сражался на северном её фасе, взаимодействуя с войсками Воронежского фронта генерала Ватутина, действовавшими южнее. Но наиболее прославила его, Рокоссовского, операция по освобождению Белоруссии, получившая звучное название «Багратион».

При её разработке Константин Константинович вопреки всем канонам военного искусства предложил нанести по немецким войскам не один, а два главных удара. Выслушав это неслыханное предложение Сталин трижды отправлял автора плана в соседнюю комнату – «ещё раз хорошенько подумать». Рокоссовский непоколебимо стоял на своём. И оказался прав. Те 57 тысяч гитлеровцев, которые прошли 17 июля 1944 года по Москве, были взяты в плен именно в ходе проведения этой операции. Её автору было присвоено звание Маршала Советского Союза и Героя Советского Союза (вторую медаль «Золотая Звезда» ему вручат 1 июня 1945 года по итогу его ратных дел на завершающем этапе войны).

В немецких войсках за ним закрепилось прозвище Генерал Кинжал – как за мастером точных, рассекающих стремительных ударов, разящих наповал. Сталин же, к тому времени давно перешедший в общении с Рокоссовским на уважительное «Константин Константинович» (таким обращением, кроме него, мог похвастаться лишь маршал Б.М. Шапошников), стал называть его и «мой Багратион»: совершенно уважительно, без никакого подтекста.

Кому, двигаясь дальше на запад, брать Берлин, представлялось совершенно очевидным: ему, «Багратиону нового времени». Ведь его фронт – 1-й Белорусский, прежде Центральный – стоял именно на направлении главного удара. Но Ставка ВГК рассудила иначе. В ноябре 1944 года Рокоссовский был назначен командующим войсками 2-го Белорусского фронта. В разговоре с Верховным не сдержался: за что его переводят с главного направления на второстепенный участок? Сталин возразил: тот участок, на который его переводят, входит в общее западное направление, на котором будут действовать войска трёх фронтов – 2-го Белорусского, 1-го Белорусского и 1-го Украинского. Успех этой операции зависит от тесного их взаимодействия. «Если не продвинетесь вы и Конев, то никуда не продвинется и Жуков», – заключил Верховный главнокомандующий.

Из фильма «Офицеры» мы знаем, что пистолет для офицера – лишь для решения личных вопросов (для чего и держал его при себе Рокоссовский). А настоящее его оружие – взвод, рота и так далее, вплоть до фронта – самой крупной боевой единицы РККА. Из возглавляемого им 1-го Белорусского фронта Рокоссовский создал безотказный боевой механизм, способный решать любую военную задачу какой угодно степени сложности.

Рокоссовский мог забрать с собой штаб 1-го Белорусского, имел право. Но не решился лишить фронт с таким трудом собранной им «головы», инструмента планирования и управления войсками. Стало быть, во взятии Берлина в мае 1945-го есть немалая и его, маршала Рокоссовского, опосредованная заслуга. Есть и прямая: умелыми действиями войск 2-го Белорусского фронта под его командованием были разгромлены крупные немецкие группировки в Восточной Пруссии и Померании, скованы главные силы 3-й немецкой танковой армии, что лишило её возможности участвовать в битве за Берлин.

Апофеозом боевой славы маршала Рокоссовского стало командование им войсками на Параде Победы 24 июня 1945 года на Красной площади в Москве. После чего опять наступили армейские будни: он был назначен командующим Северной группой войск в Нижней Силезии на территории Польши. В этом качестве оказывал существенную помощь в восстановлении народного хозяйства Польши. Им были построены казармы, склады, лечебные учреждения, дома офицеров, библиотеки и т. д., переданные в затем Войску Польскому. 

Ещё больше сделал он в качестве министра национальной обороны ПНР, согласившись на предложение от первого президента страны Болеслава Берута принять этот пост и звание маршала Польши (единственный случай в новой истории, когда один человек стал маршалом двух стран). Создал три польских академии: Генерального штаба, Военно-техническую и Военно-политическую. Перевооружил польскую армию и вывел её на прежде небывалый уровень боевой подготовки.

Именно во многом благодаря Рокоссовскому 14 мая 1955 года был подписан Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи в Варшаве, известный как Варшавский договор (а не Пражский, Бухарестский или Софийский).

Однако поляки уже тогда показали себя неблагодарными, прикидываясь до времени «товарищами». И после семи лет работы Рокоссовский вернулся в домой, на должность первого заместителя министра обороны СССР. Позже был главным инспектором министерства обороны. За день до своей кончины в августе 1968 года подписал в набор свои воспоминания «Солдатский долг».

В них есть пронзительные слова: «Солдатский долг – это просто, всегда воевать лучше противника!» Этому правилу он следовал всю свою жизнь.