Геополитические воззрения Ивана Дусинского

Как много в нашей истории достойных фигур, незаслуженно забытых потомками! Изредка какой-нибудь кропотливый исследователь  посвятит им несколько статей, а то и просто пару строк, и тем самым напомнит миру о давно ушедшем мыслителе, литераторе или государственном муже.

Одна из таких фигур – Иван Иванович Дусинский (1879-1919), литератор, мыслитель и геополитик в одном лице. Благодаря публикациям, посвящённым его творчеству, коих, слава Богу, становится всё больше, имя И. Дусинского не забыто, становится известно широкой читательской аудитории.

Родился И. Дусинский в Харькове в 1879 году, а скончался в Одессе в 1919 году, в лихолетье Гражданской войны. Учился в Каменец-Подольской гимназии. Окончил Новороссийский университет, который сейчас носит название Одесского национального университета имени Мечникова. Много времени посвятил истории и литературе, из-под его пера в 1905-1906 годы вышли две работы историко-литературоведческого характера – «Союз любителей и друзей античного мира» и «О занятиях Сократа поэзией».

Но основным направлением своих исследований И. Дусинский избрал геополитику, и его авторству принадлежат известные в своё время геополитические очерки «Геополитика России» и «Основные вопросы внешней политики России в связи с программой нашей военно-морской политики». Последняя была издана в Одессе в 1910 году, и высказанные в ней мысли политико-организационного плана актуальны до сих пор.

Сам И. Дусинский считал, что для России приоритетом должно быть восточное направление внешней политики (Китай, Иран, Япония), а не западное. Несмотря на это, он исповедовал панславистские взгляды. В ХІХ веке эта идеология была популярна среди российской патриотической интеллигенции. Сербы и болгары находились под гнётом Турции, чехов и словаков давили немцы, угрорусов – венгры. «Славянское море» было разбито на отдельные «ручейки». Размышляя над вопросом единения славян, И. Дусинский первенствующее место в этом процессе отводил России, руководствуясь сугубо практическими соображениями: «Из всего славянского племени только один русский народ достиг великодержавного мирового значения и вырос в могучую по силе и численности нацию. Из более, чем 150 миллионов всех славян более 100 миллионов, то есть свыше 2/3, приходится на долю одного лишь русского народа».

Излюбленный мотив западного агитпропа о том, что панславизм – порождение русского империализма, не имеет под собой, мягко говоря, оснований. Предтечей панславизма следует считать хорватского философа и энциклопедиста Юрия Крижанича, который ещё в ХVII веке активно выступал за единство славянских народов под скипетром русского царя и открыто писал об этом в своих многочисленных трудах. Сам же термин «панславизм» своим рождением в 1826 году обязан чеху Яну Геркелю. В Центральной Европе в те годы панславистские идеи были необычайно популярны, и среди первых панславистов мы встречаем много словацких и чешских выдающихся имён – Людевит Штур, Павел Шафарик, Йозеф Добровский. Даже автором гимна панславистского движения «Гей, славяне!» был словак – Самуэль Томашик.

И И. Дусинский был не первым, кто указывал на Россию как на главенствующую славянскую державу и по территориальным масштабам, и по силе культурно-политического влияния. Зачинатель панславистского течения в словацкой поэзии Ян Коллар писал: «Голова – Россия величава. Польша – стан. За ними чередом, чехи – руки и, двойным столбом, сербы – ноги. Так стояла б слава…и взнеслась бы ввысь до облаков, и Европа на колени б пала, вняв всемирный гром её шагов!»

Панславизм И. Дусинского – это не наивно-слезливое прекраснодушие и ура-патриотические лозунги о единой славянской крови. Ему хорошо было известно, что славянство – неоднородно. Разнится оно и религиозно (серболужичане – протестанты, поляки и хорваты – католики, сербы, болгары и русские – православные, босняки - мусульмане), и политически (чешские активисты выдвигали идею австрославизма, т.е. ориентации славян Австро-Венгрии на Вену, сербы и болгары ориентировались на Санкт-Петербург, босняки тяготели к Турции).

По И. Дусинскому, объединение славян возможно только на конфедеративной основе, с сохранением их национально-территориальных образований, связанных друг с другом союзническими обязательствами. Нечто похожее реализовывал Советский Союз, заключив договоры о взаимопомощи с Югославией, Болгарией, Чехословакией, Польшей.

Польский вопрос и вытекающий отсюда вопрос украинский – один из наиболее недружественных идее всеславянского единения. Наверняка из-за проницательного и принципиального отношения И. Дусинского к украинскому вопросу его имя предано на Украине забвению.

Если с поляками И. Дусинский видел точки соприкосновения, призывая их отказаться от полонизации западнорусских губерний и подчёркивая, что взамен следовало бы прекратить всякие попытки русифицировать этнические польские территории, то с украинствующей публикой малоросс И. Дусинский вступать в диалог не намеревался. Памятуя слова краковского профессора Здзеховского («При сознательном польском содействии в Галицкой Руси был создан очаг украинского национального движения») и наверняка будучи наслышан об истинной роли галицийских украинофилов в деле разгрома карпато-русского движения австрийской репрессивной машиной, И. Дусинский писал: «Что такое представляет собою, в смысле этнографическом и политическом, эта последняя «нация», ведущая свое происхождение от Мазепы, известно слишком хорошо…

Существование нескольких десятков или сотен тысяч душ “украинцев”, которые являются не отдельной нацией, а лишь враждебной русскому народу политической партией изменников и головотяпов - факт для нас крайне нежелательный, потому что может иметь деморализующее влияние на наше малорусское население, которое по происхождению совершенно ведь тождественно с “украинцами”, благодаря чему мазепинцам легко вводить его в заблуждение».

Упоминал И. Дусинский и об искусственном генезисе украинства: «…сфабрикованная по специальному заказу “украинская нация”… может принести большую пользу только немцам, которые  открыто поддерживают мазепинцев субсидиями из Берлина».

Это не подразумевает отрицание И. Дусинским украинской (малороссийской) этнической самобытности. Тогда, в дореволюционные времена, украинцы считали себя малороссами, а термин «украинцы» использовался как термин политический, а не этнографический. Окончательно же малороссы стали украинцами уже после Октябрьской революции. Говорят, что последним ярким галицийским русофилом был украинский советский писатель Ярослав Галан. В 1949 году он погиб от рук бандеровцев. Против политического украинства и были направлены слова И. Дусинского.

В 1900-е годы среди зарубежного славянства шли горячие споры о том, какой язык должен быть языком всеславянским. Многие видели в этой роли язык сербский, но чаша весов склонялась всё же в пользу языка русского, как наиболее распространённого в славянском мире. «Немцы в насмешку говорят, что эти поиски излишни, и что общеславянским языком, в действительности, давно уже является немецкий», - пишет И. Дусинский, намекая на австрославизм части славянской интеллигенции.

В наши дни австрославизм сменился американославизмом, когда славянские столицы унизительно вымаливают у Вашингтона знаки внимания, и американцы, подобно когда-то немцам, могут сегодня сказать, что языком общеславянским после развала СССР является английский.

Обращает на себя внимание схожесть панславянских идей И. Дусинского с ныне звучащей идеей создания Евразийского союза. Размышляя над проектом единения всех славян в союзное государство, И. Дусинский за образец брал Пруссию, которая, выступив объединителем немецких земель, объединила их со всеми графами, князьями и курфюрстами, не покусившись ни на чьи полномочия. И если раньше Германия представляла собой географическую массу, где, как метко выразился Гейне, в грязную погоду можно было на сапоге унести половину чьего-нибудь царства, то после государственных порывов Пруссии на карте мира появилась сильная, объединённая Германия.

Не такую ли модель предполагает идея Евразийского союза, согласно которой страны-партнёры в его рамках делают общее дело на благо своих народов, сохраняя практически весь объём своих властных  государственных полномочий?

Говоря о равновесии государственного устройства, И. Дусинский подчёркивал, что «опасность распадения угрожает только в том случае, когда у него не один главный центр тяжести, а несколько таких центров, из которых каждый претендует на первое место, или если между этими центрами нет такого, который бы далеко превосходил все остальные, подчиняя их себе».

Разве эти слова не актуальны в наш час? Из трёх славянских столиц на постсоветском пространстве лишь Киеву свойственна политика многовекторности. Но принесет ли она Украине желаемые результаты?

В современной украинской истории не встретишь фактов, изложенных И. Дусинским. О причастности к «взращиванию» украинцев стратегов из Берлина, Варшавы и Вены говорить не принято. Не делается акцент на том, что часто политики Украины льют воду на мельницу Запада, который, по словам И. Дусинского, есть «старый враг славянского племени, его телом упитанный, его кровью упившийся, и с нетерпением ждет того благоприятного момента, когда надвинется на Русь гроза с Востока и когда можно будет еще раз поживиться на счет русско-славянского мира».

Украинство – это политический продукт, бережно охраняемый  не только украинскими националистами, но и Западом. Поэтому геополитические рецепты И. Дусинского, например его слова: «Все эти проявления междуславянской вражды причинили враждовавшим массу зла, и много раз парализовали силы славянского мира перед лицом его соседей и врагов. Эти печальные распри должны получить для всех славянских народов значение грозных, но спасительных уроков истории, показывающих, как не следует поступать впредь», просто игнорируются.

И, размышляя о судьбе и забвении этого талантливого стратега и литератора, вспоминаешь строки из Гёте: «Как могут поступить иначе те, кому укор живой не только ты – весь облик твой?»