Мамай: «В жизни нет ничего, что не смог бы сделать человек»

Одними из первых, кто приехал на помощь дончанам в 2014 году, были абхазы и осетины. Уже летом 2014-го в городе появились добровольцы со странным флагом на нашивках. Как потом выяснилось, флагами Южной Осетии и Абхазии. Тогда же образовалось  интернациональное подразделение «Пятнашка», которое до сих пор воюет на стороне ДНР. Почему «Пятнашка»? Потому что изначально это было пятнадцать человек, прибывших из Абхазии и Осетии. Возглавил подразделение Ахра Авидзба, легендарный командир, известный всему Донбассу под позывным Абхаз. Флаги с изображением руки и пятнадцати звездочек вокруг в Донецке популярны так же, как и флаг ДНР. Своим присутствием военные из Абхазии и Осетии оказали неоценимую услугу республике. На тот момент люди с боевым опытом были нужны как никогда. Дончане оценили помощь и спустя почти шесть лет войны они воспринимают людей с востока как своих. Ахра Авидзба так и вовсе стал всеобщим любимцем.

Шеврон интербригады «Пятнашка»

Чуть позже подразделение возглавил Олег Мамиев, больше известный под позывным Мамай, который приехал на помощь ДНР из Северной Осетии. Люди с востока считаются темпераментными и вообще – «горячие головы». Но оказалось, что они очень рассудительны и спокойны, я бы сказала, с восточной мудростью. Когда беседуешь с ними, успокаиваешься сам – негромкая размеренная речь и уверенность, что всё будет хорошо. Они прошли «курс молодого бойца» у себя на Родине, как никто понимают, чем грозит эта война всему Русскому миру и добросовестно стараются этого не допустить.

Но война есть война, на ней убивают. В мае 2018 года погиб командир «Пятнашки» Олег Мамиев. Мамай был убит на «промке» (в промзоне) в Горловке. В декабре ему исполнилось бы 42 года. Каким его запомнили сослуживцы, мы и расскажем.

Ахра Авидзба

– Олег еще в 2014-м объяснил нам всем, что плохой человек принадлежит своей семье, а хороший – народу. Мы с этой мыслью и живем. Каждому предначертано своё. Мало кто знает, что в 2014-м у Мамая под ногами взорвалась граната Ф1. Но она раскололась пополам. Видать, Бог решил, что ещё не все свои дела Мамай завершил. И вот какой-то несчастный ВОГ (выстрел гранатомётный. – Авт.), который мы называем «фольгой», сделал такую беду. Но, видать, Господь посчитал, что такой человек ему нужен рядом с ним. У него много заслуг. О них можно говорить долго. Когда в Донецке проходил первый парад Победы, я сказал ему: Олег, хорошо бы, чтобы наши государства были представлены. Если нельзя привезти наши войска, то мы можем сделать это в рамках нашего батальона. Олег бросил всё. Он должен был ехать в отпуск, всё было уже оплачено. Всё это пропало. Олег поехал в Москву, в Осетию. И руководство Северной Осетии, руководство Южной Осетии, наши земляки в Москве сделали все, чтобы наши народы были представлены. И это его заслуга.

Тимур Малтаров:

19 мая у его сына день рождения. 16 мая он должен был выехать в Осетию, чтобы отпраздновать его день рождения. Но – не выехал. Появилась информация, что 16-17 мая должно начаться наступление украинских войск.  Мы стояли на Крутой Балке, там была позиция моей роты. Дали команду, туда зашли все роты. В том числе и я. Это было рано утром 16-го. Олег тоже приехал. Целый день мы обустраивали позиции. Он пробыл там целый день, поздно вечером уехал. Утром следующего дня должен был ехать с журналистами на позиции. Олег прождал журналистов до полудня. Утром 18-го Олег с журналистом ВГТРК Александром Сладковым и двумя его операторами приехали на позицию. Как обычно, днём обустраивали позиции, а ночью сидишь на огневых точках и наблюдаешь.

Мамай с военкором Александром Сладковым

Двоих наших засекли, и начался обстрел позиции. Мы рассредоточились по огневым точкам. Движение было, но не близкий контакт, и визуально – какое-то движение, но … ничего не видно. Видишь движение противника, но что именно движется – не видно. Олег вместе со Сладковым сидел на левом фланге, наблюдал и руководил по рации. Линия обороны там достаточно протяжённая. И часов в 11 начался обстрел из АГС.

Олег дал команду оставить наиболее подготовленных на огневых точках, а молодёжь, людей со спецвзвода и журналистов (всего около двухсот человек) увести в укрытие. Попадания пошли. 120-я мина попала в блиндаж. Ещё попадания были. Прошёл массированный обстрел. И – тишина. Выдержали паузу минуты три, и я пошёл по окопу. Разбитый блиндаж, поваленные мешки. Сразу не сориентировался. Смотрю – никого нету. В проходном блиндаже, в укрытии, кому-то оказывали первую помощь. Не сразу понял, что это Олег. С него сняли китель, лицо в крови, рваные раны на голове, на туловище, на шее. Я почему-то подумал, что это один из операторов Сладкова, он тоже был такой комплекции. Стал искать глазами Олега, и только по реакции ребят  – у всех был какой-то ступор, непонимание – понял, что это Олег.

Стали кричать: «Машину, машину срочно!» Автомобиль Олега стоял чуть дальше, в укрытии. Ключи в зажигании. К машине было не подойти – на пути лежал Олег, ребята оказывали ему первую помощь. Я обошёл их, добежал до машины, подогнал. Выбросили запаску, положили Олега. С нами поехали ещё три бойца – Морпех, Барс, ещё кто-то был, не помню. Приехали в Ясиноватую, его сразу в реанимацию подняли. Нас туда не пустили. Сладков с журналистами остался на позициях. Часа два ожидания. Потом доктора сказали, что сердце сильное было. Он и дышал, и хрипел, и пульс был. А так – рана головы несовместимая с жизнью. У меня тоже рана головы была. В 2017 году 22 августа ранило в голову, трепанация черепа, пластина стоит. И почему-то на своём примере я думал, что всё будет хорошо. Была такая надежда. Потом Морпех вышел и сказал, что Мамай умер. До последнего не верил…

Тимур с Олегом знакомы были еще в Осетии, а подружились уже здесь.

– Осетины – небольшая нация. Не то чтобы все друг друга знали, но были знакомы. Подружились уже тут. У него был дворик, он хотел его благоустроить, чтоб было удобно принимать гостей. И вот он всё сам копал, сеял. Меня не пускал работать физически, знал, что мне нельзя из-за ранения головы. Друзья у него бывали часто. Юля Чичерина приезжала часто. Очень с ним сдружились.

Что для него была война в Донбассе?

– Он был очень отзывчивый человек. Мог последнюю рубаху снять и отдать незнакомому человеку. Я не знаю, что для него была эта война. Я сам не люблю этот вопрос: «А чего ты сюда приехал?» Мне как-то в Луганске так сказали: «Мы тебя не звали». В 2015-м мы заходили на Станицу Луганскую, я удачно подорвался на ПФМке, потому что только взрывной волной откинуло и осколками. А местные, которые должны были прикрывать наш отход, отошли первыми. И когда начался конфликт, они сказали: «А мы что, тебя звали?» Потом выяснили. Но осадок остался.

– Это не обидный вопрос я задала. Это вот как, например, на первого ребенка решится легче, чем на второго, потому что первый раз еще не знаешь, как дети даются. А вот на второго, когда уже в курсе, как оно, решиться сложней. Так и с войной. У вас была война, вы уже наверняка знаете,  что это такое. И опять приехать воевать, точно зная, что тебя ждёт.

– Это впервые пойти тяжело. Фильмы, книжки не дают полного представления. Мотивация у всех разная: есть авантюристы, есть те, кто идет за славой, за пиаром, есть «туристы», которым любопытно, а как это? Есть реально мародёры, которые идут наживаться. И у каждого своя правда. Истины нету. Есть правда. Первый раз на такое решиться – человек много взвешивает и думает. Второй раз на это меньше времени уходит. Повторно на что-то решаться легче.

Мамай был успешным на родине. Но он был настолько отзывчивый, настолько неленивый…

– Неленивый?

– Объясню, почему я так сказал. Он мог встать и идти что-то делать в любое время. Был уставший, валился с ног. Но если надо – вставал и делал. Иногда засыпал в кабинете. Он всегда говорил: «В жизни нет ничего, что не смог бы сделать человек. Человек со всем может справиться». Приехал сюда, потому что у него был опыт, который здесь очень пригодился. Он помнил, что происходило в Южной Осетии. Он следил за событиями в марте здесь, в мае в Одессе. Он один из первых сюда зашёл. Зашёл, когда вся граница была подконтрольна Киеву. Впятером они заходили через море, на лодках.

– Да, я помню, что людей в военной форме с незнакомым флагом на рукаве впервые встретила в мае-июне 2014-го.

– Олег сначала служил в «Востоке» потом перешел к Ахре. И с его приходом Ахра взял на себя обеспечение подразделения, а военную подготовку отдал Олегу. Олег выезжал на позиции рано утром и пока все позиции не объедет, пока со всеми не пообщается – не вернётся. К нему шли с просьбами, с проблемами. Он никому не отказывал… Он жизнь любил. Но при этом был абсолютно бесстрашный. Настолько бесстрашный, что он даже не пригибался. Он во всех вселял уверенность. Если он скомандовал: «Вперёд!» – пять человек, десять, сто, неважно – все поднимались. Его уважали и любили. Есть такое уважение со страхом. Когда боятся и от страха начинается мнимое уважение. А к нему уважение было как к великому человеку. Но при этом для личного состава он был свой. Он часто бывал на позициях, спал в окопах, ел то, что Бог послал. И сейчас нам всем его не хватает.

– Есть такое модное нынче понятие – место силы. Вот где такое место силы было у Олега?

– Он животных очень любил. У него же рысь была. Да и сейчас она живёт у его жены. Любил ездить в зоопарк в Старобешево. Если туда попадали, то на целый день. Вытащить Олега из зоопарка было нереально. Он везде ходит, на сов смотрит, уток кормит. У нас в подразделении был крокодил, была лиса, был волк. Когда Чичерина приезжала, разговаривали только о собаках. Юля и ему собак подарила.

Рысь Стай, которая живёт с семьёй Олега Мамиева

А еще он весёлый человек был. Любил шутить. Причём шутил с серьёзным лицом и неординарно. Последний раз он меня подколол, я помню – мы стояли, разговаривали, к нам подошел военный. Я не был с ним знаком. И тут Мамай на полном серьёзе обращается ко мне, показывая на подошедшего: «Это ты о нем такое рассказывал?» И ты стоишь, смотришь на него, а незнакомец  – на тебя. Потом, конечно, посмеёмся, познакомимся. А если знакомство началось со смеха, это, считай, уже дружба. Или ещё было: сидим, а Олегу надо куда-то уехать. Он ко мне обращается: можно я съезжу? И постоянно такое проделывал. Я сначала злился, а потом и сам заразился.

– Прошло полтора года со времени его гибели. О чём чаще всего думаешь, вспоминая Олега?

– Очень его не хватает. Не хватает его советов. Верней, так: все советы, которые он давал, все оказались на сто процентов нужными и правильными. Даже те, которые сразу не принял, потом, в своё время, оказались «в десятку». Друзья его – теперь мои друзья. Его не стало, а мы дружим. Спасибо за друзей. Что ещё вспоминаю? Что я жив благодаря ему. Когда меня ранило в голову, он организовывал операцию, реабилитацию. Когда в больницу меня привезли, врачи сказали, что не выживу. Выжил. Потом сказали, что вряд ли я стану на ноги. Прошло уже больше года – я вот хожу, здоровый, нормальный. Единственное, что напоминает, – это шрам на голове и осколки, которые ещё остались. Семь осколков ещё.

Прощание с Олегом Мамиевым во Владикавказе

С Тимуром мы договорились встретиться по звонку, когда он освободится. Позвонил около девяти вечера. На моё предложение перенести разговор настоял – нет. Давайте сегодня. Ок. Когда встретились, пояснил:

– Не люблю откладывать на завтра. Завтра могут убить, получается обещание не сдержу. Я шесть раз был ранен. Поэтому и не планирую ничего надолго. Максимум, на завтра.

Такая вот мудрость Востока.

В ДНР Олегу Мамиеву установлен памятник. Аллея героев началась с него.

Памятник Олегу Мамиеву в ДНР