Мобилизация. «Пришли упыри и ждут…»

В небольшом городе, что в одной из центральных областей нынешней Украины, событие: горожане встречают бойцов ВСУ, приехавших в отпуск из зоны так называемой АТО. Встреча со слезами на глазах. Дети на руках у отцов, так долго (с начала осени) отсутствовавших дома.

Вспоминаю, как в сентябре формировали этот батальон. На центральной площади устроили пышные всенародные проводы в армию. Вышел и губернатор — отчитывался на камеры, в окружении военкома и назначенного только-только командира батальона. Говорил, как обеспечил обмундирование и военную «упаковку» бойцам — спонсоры, мол, купили каски, а о бронежилетах лично договаривался с губернатором Днепропетровской области Коломойским. Тот поспособствовал купить по три (тысячи грн.), хотя везде уже по пять…

Новобранцы были в основном добровольцами — солидные дядьки, оставившие свои семьи, и молодые парни, пару лет назад вернувшиеся из армии. Мешковатые с пивными животами, выпиравшими под формой, дядьки из сельской местности рассказывали, как вдвоем с кумом решили пойти в батальон территориальной обороны, будут защищать город от диверсантов, и что жены их, конечно, не рады были отпускать, но куда им деться, отпустили. Смеялись каким-то своим кумовским шуткам…

Были и настоящие бойцы, из военных. Один — жилистый, поджарый, смуглый, сурово и коротко отвечал телевизионщикам, что в свои тридцать имеет офицерское звание и вовсе не против, а, наоборот, готов к тому, что их «бросят» на Восток. Я даже спросила, изображая простодушие: «Что, неужели и в мирных жителей готовы стрелять?» На что он, не сбившись и не сморгнув, четко отвечал: в мирных – не готов, а в террористов, врагов, которые угрожают жизни его друзей из батальона, – будет, конечно…

Прошло четыре месяца. Осенью батальон довольно быстро переименовали в мотопехотный, отправили на войну. Или, как тут говорится, — «в зону АТО», «антитеррористической операции». К середине января посчитали потери – трое убитых, 24 раненых. После того как ВСУ оставили аэропорт, треть батальона отправили в отпуск, домой, а остальных оставили в месте дислокации в соседней мирной области.

И вот город встречает отпускников буквально через день после прощания с «киборгом», чей гроб с телом был выставлен в областной филармонии для прощания. Их встречает гораздо меньше народа – поздний вечер, выходной день. В то время как на прощание с «киборгом» пришли тысячи и тысячи, здесь – не более двухсот человек. Но с детьми, с плакатами, флажками и слезами на глазах.

Стилистика — как в прошлые времена. Вот так же брали детишек на руки и поднимали над головой их отцы, вернувшиеся из Берлина в 1945-м. Такой же праздник, те же фото в газетах. Идеология, правда, противоположная. Но об этом здесь никто не знает. Они живут в той реальности, которая сформирована зомбоящиком и политикой киевского режима, местными чиновниками при её реализации.

«Вы - наши герои! – говорит им все тот же губернатор. — Благодарю каждого из вас за важное дело, которое вы делаете для украинского народа, для Родины». Народ скандирует слова благодарности.

Все эти события проходят на фоне стремительной мобилизации. На область спущен план — надо призвать 2 тысячи новых военнослужащих. Вместо 50 жителей области, уже погибших в «антитеррористической операции», и 70 раненых. Областной военком выступает и объясняет: в первую очередь в Вооруженные силы Украины будут мобилизованы добровольцы, за ними — военнообязанные, которые уже проходили службу и имеют военную специальность. Дальше отбор будет производиться в механизированные части, танковые, артиллерийские, зенитно-ракетные части и части тылового обеспечения.

В этой области Украины верят, что будет много добровольцев: «Уже в самом начале четвертой волны мобилизации в военкоматы области явилось около 150 добровольцев, — отчитывается военком. — Известно, что за первые три волны мобилизации свыше 80% призванных жителей нашей области были добровольцами. И только небольшая часть военнослужащих была призвана по мобилизации повестками. Патриотически настроенных граждан у нас много».

Тем не менее… Во время предыдущей волны мобилизации в военкоматы страны не явились около 14 тысяч человек, которых сейчас разыскивает милиция. В Генеральном штабе Украины сообщают об открытии в предыдущем году 1172 уголовных производств относительно военнообязанных за уклонение от воинской службы. Похожая ситуация во всех областях. На Тернопольщине около 50% повесток посылают по три-четыре раза. В Лисичанске придумали, как задержать мужчин в стране: они могут выехать из Украины только в том случае, если на руках имеют справку из военкомата о том, что не подлежат мобилизации. В Полтаве, поспешившей отчитаться о стопроцентно состоявшейся мобилизации, оказалось, что половина вызванных по повестке являться и не собиралась.

Болгары, жители села Кулевча под Одессой, знаменитого чудом зацветания сухих лилий на одной из икон местного храма, восстали против мобилизации всем миром. Около 500 человек пришли на площадь, узнав о приезде сотрудников военкомата, которые должны были вручить военнообязанным повестки, причем с криками «Нет войне» митингующие не дали мужчине в форме даже зачитать инструкцию.

Да и в Западной Украине полно отказников: чего стоит только видеобращение журналиста Руслана Коцабы «Я отказываюсь от мобилизации». Это он записал на мобильный и опубликовал в Интернете видеообращение к Петру Порошенко, в котором заявляет, что не будет участвовать в братоубийственной гражданской войне на Донбассе.

Но у украинских властей есть свои методы набора в воюющую армию, часть из них они не скрывают. Теперь комиссариатам предлагается сотрудничать с государственными центрами регистрации безработных. Там собраны базы на незанятое мужское население страны, к тому же служба в армии по мобилизации предполагает зарплату участнику так называемой АТО. Значит, может быть и материальная заинтересованность в службе, расчет и на это.

Немало значит и пропаганда. Собственно, почему и возмутил спокойствие своим видеороликом журналист: он публично назвал войну гражданской. Это запрещено. По официальной версии, Украина воюет лично с Путиным, и по ТВ с утра до вечера украинский зритель внимает нехитро сколоченному шаблону новостей, где все перевернуто с ног на голову: «Путин оккупирует украинские территории, чтобы расширить свою империю. Так называемый "руськый мiр" уже пришел на территорию Донбаса - это разрушенные детские сады и школы, убитые дети, жертвы среди мирного населения...»

Особенно действуют на патриотическое желание воевать с призрачными русскими дивизиями похороны украинских парней, возращенных домой в гробах. «Мой сын заканчивает 10-й класс и сказал, что не будет поступать в институт, уйдет в АТО, потому что он должен защитить свою Родину», — рассказывает на улице миловидная женщина. А я вспоминаю другой рассказ своей знакомой, школьной учительницы. После уроков в сердечном разговоре ей пожаловался отец ученика: «Вот, хотели отправить на Восток, но все сорвалось, остаюсь дома». – «Так ведь слава Богу!» — порадовалась учительница, мол, останется живым. На что свидомый украинский папа сокрушенно покачал головой: «Хоть одного русского хотелось убить!»…

Помню, тогда я посоветовала, чтобы в следующий она сказала: «Ну убейте меня, я ведь – русская». Мы горько посмеялись, бормоча: «Господи, помилуй». Потому что такой уж точно сына переведет в другой класс, а то еще настучит директору на столь любимую в прошлом учительницу – «руських нам не треба»…

Вне всякого сомнения, эти папы не смогли узнать о том, что украинский Генштаб не располагает фактами наличия в зоне конфликта на юго-востоке Украины каких-либо регулярных частей российской армии. Об этом стало известно, как сообщали СМИ, со слов его начальника Виктора Муженко в эфире порошенковского «5-го канала». Не смогли, потому что в сюжете, подготовленном для эфира, этот фрагмент просто вырезан.

В Интернете украинская мобилизация вызывает горячие споры, причем если с украинской стороны преобладает великий диванный энтузиазм, выливающийся в основном в призывы помогать по-волонтерски «хлопцам-героям в АТО», то в русском сегменте спорят о том, почему украинцы так легко идут «на убой»:

— Они же станут пушечным мясом, почему никто не развернет штыки на Киев?

— Я бы пластом легла, а сына под пули не пустила!

— Почему украинцы не уклоняются от службы — ведь лучше посидеть три года в тюрьме, чем убивать людей или лечь в землю?

Конечно, проще всего эта ситуация видится диванным или офисным борцам. А русские из Украины отвечают: «Не мелите глупости. Подскажите лучше, где лечь пластом, чтобы сына не взяли? Под военкоматом или под тюрьмой, откуда отказников в штрафбат запрут так, что родители и не узнают никогда? Сейчас здесь абсолютно безвыходная ситуация для призывника, чьи родители имели несчастье родиться и жить в этой стране. Есть честные украинцы, никогда не хапавшие взятки, им теперь тоже нечем откупиться в комиссариате. Так что помилосерднее, пожалуйста, будьте к нам — тем, кто будет умирать на войне не по своей воле…»

Весь трагизм ситуации сегодня в том, что заявить о своем нежелании участия в братоубийственной войне – не значит спастись от участия. Одна из украинских газет цитирует вопрос журналистов военкому области: «Будут ли брать в армию принудительно?» «Будут, — обещает он. — Есть законы о военной службе, которые обязывают всех граждан явиться в военкомат в течение семи дней после получения повестки. Перемена места проживания, выезд за границы области — обо всем военнообязанным мужчинам следует сообщать в военкомат. В случае неявки по повестке предусмотрена административная и криминальная ответственность. Кстати, в первом чтении в ВР уже внесен закон об усилении ответственности за уклонение от военной службы».

А в «Фейсбуке» известная блогер из Украины в эти дни написала: «Клетка захлопнулась. Пересекать границу теперь могут только мужчины, получившие справку в военкомате, что они не подлежат мобилизации. Пришли упыри и ждут, чтобы я им отдала детёныша. Все самые страшные детские сказки вдруг оказались явью. В одном из колледжей нашего города детей на месяц сняли с занятий и отправили в подготовительный лагерь. Готовят к армии, 16-летних… Неужели бросят в котел и их?»

И ее вопрос ведь — риторический.