«Герои» нашего времени в музее Полтавской битвы

В первой половине июля взоры людей, небезразличных к истории Отечества, традиционно обращены к Полтаве, близ которой 10 июля 1709 года произошло грандиозное сражение, в корне изменившее ход Великой Северной войны 1700-1721 годов, существенно повлиявшее на судьбы России, Швеции и некоторых других государств Европы.

В память этого события в городе славы русского оружия был создан государственный музей-заповедник «Поле Полтавской битвы», самый известный и наиболее посещаемый из всех музеев областного центра.

История его создания (в контексте событий) вкратце такова.

При жизни Петра I центрами празднования славной Полтавской виктории, за дальностью расстояний, были Санкт-Петербург и Москва. Царь-победитель надевал преображенский мундир, бывший на нём в день сражения, отстаивал благодарственную службу о даровании Победы, об упокоении душ павших воинов, на вечность кровью венчавшихся, останки которых были погребены в кургане под крестом, лично им воздвигнутым на вершине холма на поле брани. Давал пиры, подобные тризнам былых времён, где «бойцы поминали ушедшие дни и битвы, где вместе рубились они».

Импульс к перенесению центра празднования победы над шведами в Полтаву дала императрица Екатерина Великая во время своего знаменитого путешествия в Новороссию и Крым 1787 года, получившего название «Путь на пользу» (событию, кстати говоря, исполняется 235 лет).

Она посетила поле судьбоносной битвы, где для неё была осуществлена масштабная реконструкция баталии. Руководил войсками А.В. Суворов. Не на этом ли священном месте впитал Суворов силу для всех своих грядущих побед на землях Новороссии, Северного Причерноморья, Финляндии, Турции, Швейцарии и Апеннинского полуострова, не потерпев при этом ни одного поражения? Как знать…

Сражение фрагментарно как бы опять было воспроизведено в бытность императора Александра I Благословенного, победителя Наполеона, проведшего смотр войск на Поле Битвы в сентябре 1817 года. Благодаря этому самодержцу Полтава из захолустного, утопающего в грязи уездного городка окраины Новороссийского наместничества превратилась в блестящий центр учреждённой им Малороссийской Полтавской губернии, территориально вдвое превосходившей современную Полтавскую область.

Полтава украсилась высокохудожественными памятниками, в том числе Славы Петра I работы скульптора Тома де Томона, образовавшего новый центр города с прекрасным архитектурным ансамблем Александровской (Круглой) площади, созданным в лучших традициях градостроительства.

Благодарные полтавцы половину главной улицы, идущей от памятника на восток, назвали Александровской, а уходящую на запад – Куракинской, в честь губернатора, совершившего настоящее преображение ничтожного «поселения у Лтавы». «Отец украинской литературы» И.П. Котляревский отозвался одой «Песня на новый 1805 год господину нашему и отцу князю Алексею Борисовичу Куракину», засвидетельствовав на века, что грех неблагодарности не омрачал тогда души его земляков-современников.

Те же чувства признательности испытывал не он один: в день открытия монумента Славы, построенного в виде триумфальной колонны, уходящей ввысь из центра редута, в основание которого было вмонтировано 10 русских и 8 шведских пушек, вершину венчал орёл с распростертыми крыльями, взлетающий в сторону поля сражения, держа в клюве лавровый венок для русских воинов-победителей, а в когтях – «перуны» (стрелы-молнии) для неприятеля, поэт-полтавчанин В.В. Капнист написал стихотворение «Красуйся, торжествуй, Полтава». Событие завершали артиллерийский салют, праздничный обед и фейерверк.

Брат Александра I император Николай I продолжил начатое предшественником: в 1849 году, к 140-летию Полтавского сражения, на месте дома казака Г.Л. Магденко, где жил в дни героической обороны крепости от шведов комендант А.С. Келин, а после баталии дважды останавливался на отдых Пётр I, был открыт монумент работы архитектора профессора А.П. Брюллова (старший брат знаменитого художника).

Основные детали памятника отливались по новому в то время методу гальванопластики в мастерской художника И.А. Гамбургера в Санкт-Петербурге. Распахнул свои двери Полтавский Петровский кадетский корпус, величественное здание которого замкнуло перспективу Круглой площади, сообщив ей название, которое носит и поныне – Корпусный парк.

Завершающие штрихи в формирование историко-архитектурного облика губернского центра внесло празднование двухсотлетия Полтавской битвы. К славному юбилею Полтава обзавелась новым «букетом» произведений монументального искусства: памятниками «шведам от шведов», «шведам от русских», обелисками на месте редутов, а в самом городе – памятником коменданту Келину и героическим защитникам крепости работы скульптора генерала А.А. Бильдерлинга. 

В эти июньские дни Полтава снова, как и во время визита Екатерины II, на три дня превратилась в столицу Российской империи. Празднование 200-летнего юбилея «преславной виктории» стало явлением беспрецедентным: с участием императора Николая II на месте события, тремя днями славления подвигов воинов Петра I во всей Российской империи от Владивостока до Руды Комаровской (Царство Польское).

Столь же насыщенными экспонатами были и экспозиции первого музея Полтавской битвы.

В рамках торжеств состоялось и открытие первого музея Полтавской битвы. Инициатива, что важно подчеркнуть, исходила от полтавца, именитого местного историка, преподавателя Полтавского Петровского кадетского корпуса И.Ф. Павловского. Музей получил специально построенное здание, залы которого были наполнены подлинными образцами оружия пертровских времён, амуниции, монетами, медалями, произведеними искусства. Основой экспозиции стали подарки Императорского Двора, Эрмитажа, Артиллерийского музея, Шведского королевского архива, пожертвования частных лиц.

Первый музей просуществовал недолго: во время Гражданской войны в несколько приёмов он был разграблен подчистую. Памятники на Поле Полтавской битвы значительно повреждены (с обелисков на месте редутов с особой яростью были сбиты двуглавые орлы, отчего пострадали и они сами).

Затмение разума продолжалось порядка двух десятилетий. Но пришло осознание того, что без опоры на исторически достоверные победы прошлого не видать славных свершений в будущем. Ласточкой, произвестившей весну, стал роман Алексея Толстого «Пётр Первый», впервые опубликованный в 1930 году. Девятью годами позже, к 230-летию Полтавской битвы, её Поле вновь преобразилось: на месте прежних полуразрушенных бетонных обелисков были установлены новые, гранитные. Разобранный было памятник на месте отдыха Петра I восстановили, изготовив новые гранитные ступени, отлили заново в чугуне часть недостающих бронзовых деталей.

До воссоздания музея Полтавской битвы дело тогда не дошло, помешала война. Но через четыре года после её окончания, в 1949-м, когда половина Полтавы ещё лежала в руинах, «восставший из пепла» музей к 240-й годовщине сражения уже открыл свои двери для посетителей. Он разместился в гораздо более просторном помещении бывшего госпиталя инвалидов русско-турецкой войны 1877-1878 годов и опять был «доверху» наполнен экспонатами (более 4 тысяч единиц) из собраний лучших музеев Москвы, Ленинграда, Киева, Харькова, Львова и других городов СССР.

Среди них знамена русской армии и трофейные шведские, добытые в бою, личные вещи Петра I, огнестрельное и холодное оружие, пушки, коллекции монет и памятных медалей, исторические документы, произведения искусства, включая картины и гравюры выдающихся мастеров Дени Мартена Младшего, Натье, Белотто-Каналетто, Л.Ф. Лагорио, Ивана и Алексея Зубовых, Пикара и других, роскошная диорама работы военных художников, для которой было пристроено специальное помещение. Далеко не всякий военный музей мира может похвастаться обилием подобных раритетов. 

Нелицемерно любя Полтаву, правительство СССР и УССР содействовали созданию здесь первоклассных предприятий: турбомеханического завода, агрегаты которого работали в десятках стран мира, и очередь за ними складывалась на годы вперёд; алмазов и алмазного инструмента, спрос на продукцию которого в мире был очень высок; газоразрядных ламп, чьи уличные светильники «тёплым» светом озаряли площади и проспекты городов Союза и ближнего зарубежья; тепловозоремонтного, где восстанавливали локомотивы со всего пространства Евразии от Дальнего Востока до стран социалистического содружества; двух номерных: № 20 («Лтава») и № 22 («Знамя») военных.

Список гигантов индустрии – лишь верхняя часть длинного мартиролога потерь десятков заводов и фабрик, а также научно-исследовательских институтов Полтавы, безвозвратно «декомунизированных» за годы «независимости». Они даже не перешли в другие руки, их просто обратили в пыль и руины. Город, имевший на пике развития население в треть миллиона человек, и ныне стремительно теряет своих людей. Их менее 284 тысяч, несмотря на включение предместий в состав городской агломерации.

Самое печальное, что в процессе превращения Полтавы из промышленного и культурного центра в заурядное село с многоэтажками (или, быть может, именно поэтому?) идёт утрата исторической памяти. Ведь, по идее, жители города являются потомками тех непокорённых полтавчан, которые выдержали героическую трехмесячную осаду крепости шведами, а на предложение одного из них, Илька Поберия, сдаться, дали ему возможность покаяться и причаститься, после чего забили насмерть близ Спасской церкви.

И то правда, что на поле Битвы сошлись русская и шведская армии, ибо казаки не представляли собой равноценной боевой силы. Но на правом фланге сражения стоял 20-тысячный корпус гетмана Скоропадского, отрезая возможность шведам бежать в северном направлении. Они же, казаки, вместе с русскими полками стеной отгородили по линии Миргород-Хорол и далее на юг фактически блокированную близ Полтавы шведскую армию от Польши, откуда Карлу XII могли подойти подкрепления и припасы. Проводили рейды по тылам противника, уничтожая отдельные отряды захватчиков.

Шведы, захватив Полтавщину и часть Слобожанщины, вели себя именно так, как ведут себя оккупанты: грабили и жгли городки и хутора, убивали непокорных, не желавших кормить скандинавских пришлецов, оскверняли православные святыни. В ответ закономерно поднялась «Народная война против шведских захватчиков в 1708-1709 гг.» (название объёмистой монографии историка В.Е. Шутого, вышедшей в 1951 году с предисловием профессора К.В. Базилевича), факты из которой современные мазепинцы пытаются оспорить, но безуспешно. 

Для них, современных неомазепинцев, музей Полтавской битвы, памятники Полтавской битвы, сама Полтава, являющаяся по своей сути одним огромным памятником Полтавской битве, – будто кости в горле. Удивительно, но бессловесные монументы, принимающие на себя атаки вандалов, до сих пор держат историческую оборону: о них разбиваются все измышления извращенцев от истории. Но устоят ли они в обстановке бешеной антирусской истерии, царящей ныне на Украине?

В эти дни очередной, 313-й годовщины великой битвы при Полтаве музей на поле сражения закрыт, сайт его отключён, а памятник Петру I работы академика Амандуса Хейнриха Адамсона перед входом в здание обёрнут чёрной плёнкой. Говорят, что его хотят демонтировать и перенести внутрь помещений, где планируют создать… музей советской оккупации.

Замшелая идея, правда, пока не получила достаточной поддержки депутатов, но «свежа» и «актуальна». Особенно с учётом сказанного и именно для Полтавы.

Заглавная иллюстрация: «Победа под Полтавой». Художник Александр Коцебу. 1862 г.