Музей «Киевская крепость» и ложь о польских мятежах

В XIX веке в Киеве по распоряжению командования Русской армии возводится Киевская крепость – фортификационное сооружение для защиты западных рубежей государства. При советской власти, в 1927 году, крепость получила статус историко-архитектурного памятника как часть Музея истории Киева.

В самостийной Украине созданный российскими царями и превращённый советской властью в музей архитектурный комплекс используется в качестве фабрики исторической лжи. Ни профильное образование, ни опыт работы в музейной сфере не мешает его сотрудникам вливать в уши посетителей откровенную клевету об истории Украины прошлых веков.

«Украина и Польша. Две великих державы, два великих народа, порабощённые Российской империей», – говорится в 69-м фильме телецикла «Невiдома Украïна», размещённом на официальной странице Национального историко-архитектурного музея «Киевская крепость». Тема антироссийских польских восстаний XIX века – излюбленный конёк пропагандистов музея, поскольку три тысячи мятежников находились в Киевской крепости в заключении, некоторые были здесь казнены по приговору суда за совершённые убийства.

Так, в изложении старшего научного сотрудника музея Валентины Тимошенко польский бунт 1830 года предстаёт в виде свободолюбивого порыва польского народа против российского тоталитаризма. О планах польской шляхты захватить всю Украину, о безуспешных попытках вовлечь в свои кровавые преступления крестьян, о казнях тех, кто отказывался присоединиться к бунтовщикам, о сжигании поляками православных церквей, о помощи российским войскам со стороны населения – ни слова. Как и о планах восставших ополячить и окатоличить православных жителей этих земель.

Причина поражения восстания 1830 года в том, что поляки не смогли превратить своё выступление в народную войну, констатирует Тимошенко. Это ли не признание чуждости польских интересов народу? Польский мятеж никак не мог превратиться в народную войну, потому что народ был на стороне российского царя, а не польской шляхты.

Об этом, кстати, свидетельствуют итоги экспедиции Юзефа Заливского в 1833 году. Сколотив в Европе многочисленную банду из польских эмигрантов, Заливский вторгся в пределы нынешних Украины и Белоруссии, сея смуту и проливая кровь в отместку за поражение восстания 1830 года. Но народной войны не получилось и в этот раз. Народ видел врага в поляках, а не царских войсках.

Пусть бы музейные работники рассказали посетителям о том, как повернулась бы судьба Украины, победи поляки в 1830 году. Ведь никакой свободы крестьянству польская шляхта предоставлять не собиралась. Польский клич «За вашу и нашу свободу» – это насквозь фальшивый трюк, рассчитанный на легковерных. Таковых среди местных крестьян, веками притесняемых католической шляхтой, было мало. Под крики о свободе польская шляхта хотела перетащить народ из православной Российской империи в католическую Речь Посполитую.

Пиететом по отношению к польским оккупантам наполнены рассказы экскурсоводов «Киевской крепости» о польском бунте 1863 года. О том, что это была очередная попытка шляхты возродить Речь Посполитую и раздвинуть её границы от Балтики до Чёрного моря за счёт оккупации нынешних украинских земель в том числе, ни слова. Как и о бандах кинжальщиков (sztyletnicy) и вешателей. Были такие террористические ячейки среди бунтовщиков. Кинжальщики исподтишка резали ножами противников восстания, а вешатели – вешали.

Резали и вешали не только местное население, но и своих же поляков. Резали и вешали православных священников. В Белоруссии до сих пор помнят священника Даниила Канапацкого, повешенного поляками на глазах семьи. Даниил Канапацкий – далеко не единственная жертва духовного звания в той войне.

Польская версия «Википедии» в статье о кинжальщиках ничтоже сумняшеся сообщает: «Деятельность кинжальщиков оказала влияние на формирование терроризма в Российской империи на переломе XIX – XX вв.». Вот так, ни много ни мало.

«В Косом капонире [музея «Киевская крепость»] находится экспозиция, посвящённая польскому национально-освободительному восстанию 1863 г. В наше время на крепостной стене установлен памятный крест, мемориальные таблички с именами расстрелянных командиров польских повстанческих отрядов на украинском и польском языке», – рассказывает упомянутая выше Тимошенко.

Получается, музей «Киевская крепость» террористов и их пособников превращает в героев? Почему нет табличек с именами казнённых поляками православных священников и крестьян? Почему нет списка сожжённых польскими оккупантами православных церквей и крестьянских хат? Павших в бою с террористами царских солдат, среди которых выходцев из этих мест было много? Где экспозиция в честь светлейшего князя полководца Ивана Паскевича, уроженца Полтавы, командовавшего штурмом Варшавы во время подавления мятежа 1830 года? Или это не история Украины? Или их кровь значит меньше, чем польская?

Пребывание мятежников в стенах Киевской крепости намеренно изображается в преувеличенно чёрных тонах, чуть ли не как в нацистском концлагере. Но иногда экскурсоводы по простоте душевной дают правдивую информацию: заключённым не запрещалось иметь музыкальные инструменты и играть на них, заниматься рукоделием, рисовать, писать письма родным, им оказывалась ограниченная медицинская помощь. Довольно гуманно по отношению к преступникам, причастным к многочисленным смертям царских подданных.

Ссылка мятежников в Сибирь тоже рисуется как нечто адское. На самом деле тяжёлой была долгая дорога в Сибирь, а житьё на месте поселения не отличалось от житья прочих российских подданных. Полякам в Сибири разрешалось общаться друг с другом, иметь прислугу, зарабатывать себе на жизнь. Многие ссыльные становились педагогами и канцелярскими помощниками местных чиновников.

Будучи государственным бюджетным учреждением, Национальный историко-архитектурный музей «Киевская крепость» вынужден подчиняться идеологическим указаниям сверху. Клеймя российских «поработителей», задумываются ли в музее, что без России не было бы и самого музея? Понимают ли, что без победы над польскими бунтовщиками в 1830 и 1863 гг. не было бы и сегодняшней Украины как таковой?