Народ мешал идти в ЕС и НАТО. Стали насаждать украинскую идентичность

К 2005 году на Украине резко упал уровень положительного отношения к ЕС и НАТО. К власти привели Ющенко. Послом США в Киеве назначили Тейлора. Он сразу заявил: «Если народ и правительство Украины решат, что они хотят, чтобы Украина была членом НАТО, то США с радостью помогут».

Эта «радость» продолжается до сих пор, включая возможность повторного назначения Тейлора послом в Киев, так как в 2019 году в делах Украины с ЕС и НАТО обстоит не всё так, как думалось в Вашингтоне и Брюсселе. 

А в 2005 году начали копать поле идентичности. Как к концу холодной войны в СССР, в годы т. н. перестройки, оседлали тему прав и свобод человека.

Центр Разумкова трижды приступал к вопросу (2005, 2009, 2016). Материалы исследований публиковались в журнале «Национальная безопасность и оборона». Рассмотрим как изучали/формировали  территориально-пространственную, социально-культурную, языковую (мовну),  культурную, гражданскую и национальную идентичности. Даже скорее насаждали. Однако усиленно ведущаяся с 2005 года украинизация радикально не поменяла идентичность народа Украины. Идентичность предполагает самоопределение, осознание своего Я.

Территориально-пространственная идентичность

В декабре 2005 года 44% респондентов связывали (отождествляли) себя «в первую очередь» с местом проживания (локальная идентичность), 31,3% с Украиной в целом (общеукраинская идентичность), 14,8% с регионом проживания, 2,9% с Советским Союзом,  0,8% с Европой.

Локальная идентичность преобладала во всех областях Украины, кроме Запада, где 40,4% связывало себя с Украиной в целом. В Центре и Востоке о выборе общеукраинской идентичности заявили по 30% респондентов, на Юге – 25% ("Национальная безопасность и оборона", 2006, № 7).

В апреле-мае 2016 года 40% опрошенных связывали (отождествляли) себя «в первую очередь» с Украиной в целом,  40% с местом и 11,4% с регионом проживания, 2,1% с Советским Союзом, 1,5% с Европой,  0,6%  с Россией ("Национальная безопасность и оборона", 2016, № 3-4).  

Следовательно, за 10 лет доля граждан с общеукраинской идентичностью выросла на 9%, уменьшились показатели по локальной и региональной идентичности. То есть половина граждан отождествляла себя с Украиной в целом, хотя гордящихся гражданством, выбиравших, если бы была такая возможность, Украину Родиной было больше. Но к 2017 году осталась только треть (31%) респондентов, в случае гипотетической войны готовых защищать свою страну (66,3% в 2000-м,  53,1% в 2005-м, 50% в 2016-м, в том числе 18% с оружием в руках). 

В 2017 году Центр Разумкова получил и такой, можно сказать, удивительный результат: «Более четверти (27%) опрошенных в Украине считают себя гражданами бывшего СССР. Больше среди них жителей Юга и Востока страны, этнических русских, представителей старших возрастных групп» ("Национальная безопасность и оборона", №1-2, 2017). 

К 2016 году возросла доля тех респондентов, кто гордился своим украинским гражданством (с 56,2% до 68%). Во всех регионах, кроме Донбасса, она превышала долю тех, кто не гордился своим украинским гражданством. В Донбассе доли были равны – по 43%.

А вот число тех, кто выбрал бы Украину Родиной (обрали б Україну Батьківщиною), если бы имели возможность выбора, увеличилось с 69,8% до 72%.  

Заметим, что в 2000 году защищать свою страну в случае гипотетической войны готовы были 66,3% опрошенных, в 2005 году 53,1%, в 2016 году 50%, а в 2017 году 31%. 

Вот такая была сформирована территориально-пространственная общеукраинская идентичность, не случайно Порошенко всё прощался и прощался с СССР и Российской империей…

Социально-культурная идентичность

В 2005 году в области культурной близости жители Запада страны идентифицировали себя с жителями всей Украины, но меньше – с жителями Донбасса; жители Центра – с жителями всей Украины, за исключением жителей Западного региона, которых они считают менее близкими, чем жителей России. А жители Юга и Востока считали жителей остальной части Украины менее близкими, чем жителей России.

Социологи сделали вывод, что «граждане Украины в целом считают более близкими к себе жителей России и Белоруссии (как рефрентных стран), чем Западного региона собственной страны: Волыни, Галичины, Буковины и Закарпатья».

Что западэнцы после 2005 года творили на Украине, в статье рассматривать не будем, но связь мотивов их поведения с этим выводом социологов, безусловно, есть. Также есть связь с этим выводом антироссийской, антисоветской и антирусской истерией.

Как была оценена дистанция культурной близости в 2015 году по сравнению с 2005-м?

Дистанция (5 баллов – максимальная близость) между проживающими на Украине украинцами и русскими в 2005 году составила 4,2 балла, в 2015 году -  3,8 балла, между гражданами Украины и России - 4,1 и 3,5, между гражданами Украины и ЕС  2,3 и 2,5 балла соответственно.

В 2015 году самой большой оказалась дистанция между жителями Западной и Восточной Украины (2,7), а  также между жителями Галичины и Донбасса – 2,4 (2,8 в 2005 году).

Украинизация страну не сшила.

Языковая идентичность

 По результатам опроса декабря 2005 года социологи сделали вывод «о доминировании украинского языка в общенациональном масштабе и одновременно ощутимом распространении русского языка и его преимущества (локализация) в отдельных регионах страны».

Кроме того, они констатировали, что 92% жителей Украины владеют украинским языком в достаточном объеме для общения. 7% имели с этим проблемы, меньше 1% говорили, что «не совсем понимают украинский язык».

Зачем была насильственная украинизация при Ющенко, Януковиче и Порошенко, если через 10 лет (в 2015 году) 93% жителей Украины владели украинским языком в достаточном объеме для общения, только 4,4% имели с этим проблемы, 0,4% говорили, что «не совсем понимают украинский язык»? И это с учётом того, что опрос 2015 года не проводился на территории  Крыма и республик Донбасса. Зачем в 2019-м принимался, как отмечали эксперты, нацистский закон о государственном языке?

Может, только для того, чтобы сделать другой вывод: «Доля граждан, которые считают родным языком украинский, а также два языка одновременно, – увеличилась, а русский язык  – уменьшилась»?

("Национальная безопасность и оборона", 2006, №7; 2016, №3-4; 2017, №1-2).

Примечательно, что в 2005 и 2015 гг. социологи делали выводы о том, что доля граждан, которые свободно владеют украинским языком, превышает долю тех, кто считает его родным. И им, видимо, подарили украинское правописание.

И ещё одни важный аспект, когда речь идёт об идентификации, т. е. о самоопределении отношения человека к чему либо. Он связан с мотивацией.

В 2005 году у граждан Украины спрашивали, что в наибольшей мере определяет выбор языка, на котором они разговаривают.

Большая часть ответов сводилась к тому, что «на этом языке я разговариваю с детства» (49%), «этот язык наиболее распространён в городе (селе), где я живу» (15,4%), «это язык народа, к которому я принадлежу» (13,9%); «это язык моего государства, разговаривать им – моя обязанность как гражданина» (4%).

Комментарии излишни. Показательно, что в 2015 году этот вопрос уже не задавался. Видимо, в 2015 году на Печерских холмах думали, что все граждане Украины уже «были обязаны» разговаривать на украинском языке, то есть «разговаривать им – моя обязанность как гражданина». 

А как же европейский выбор, европейские ценности?

Как быть, например,  с конвенцией Совета Европы о защите национальных меньшинств (1995) и Европейской хартией региональных языков или языков меньшинств (1992),  ратифицированных Верховной радой в  1997 и 2003 гг.

Рада, ратифицировав Европейскую хартию региональных языков, отнесла к ним белорусский, болгарский, венгерский, гагаузский, греческий, еврейский, крымско-татарский, молдавский, немецкий, польский, русский, румынский, словацкий и венгерский языки. Что с правами граждан, для которых эти языки являются родными?

Посмотрим на данные опросов о статусе украинского и русского языков в качестве государственных, официальных. Но Киев держал в уме и вопрос о том, какой язык будет языком межнационального общения.

В июне 2019 года группа «Рейтинг» выдала вот такие результаты опроса по языку. Две трети опрошенных (66%) были за то, чтобы украинский язык был единственным государственным языком, 21% были за придание русскому государственного статуса, 11% опрашиваемых ратовали за его официальный статус.

В 2015 году 56% опрошенных высказались за то, чтобы украинский язык был государственным и официальным языком, а русский язык и языки других национальных меньшинств использовались на бытовом уровне, 24% - за то, чтобы украинский язык был государственным, а русский язык официальным в некоторых регионах Украины, 14% - за два государственных языка – украинский и русский. 

В 2005 году 34% опрошенных выступали за один государственный  и официальный украинский язык с возможностью использования других языков на бытовом уровне, 37% - за государственное двуязычие, 20% поддерживали государственный статус украинского и  официальный статус русского в отдельных регионах страны (исследование Центра Разумкова).

Если рассмотреть приведённые данные социологов о родном языке (2005-2017), предпочтениях граждан Украины о статусе языков (2005-2019), а также учесть, что в опросах 2005 года участвовали жители всего Донбасса и Крыма, то можно сделать вывод о том, что насильственная украинизация радикально ничего не изменила. 

Сократилась доля тех, кто высказывался за двуязычие и за государственный или официальный статус русского языка, а увеличилась доля тех, кто за государственный и официальный украинский язык. Но радикальным образом власть ограничила права граждан страны. И не только этнических русских.

Вместе с тем при Порошенко подошли близко к решению ещё одной  политической задачи – обеспечить украинскому языку статус языка межнационального общения. Вместо русского языка, который был таковым в стране, где проживает около 130 этносов. Правда, над этой задачей трудились ещё во времена  Кравчука, Кучмы, Ющенко, Януковича.

* * *

Наши предки говорили, что язык – это народ. Народу Украины прививают «украинскую идентичность» и толкают в Европу, НАТО. Территориально-пространственная, социально-культурная и языковая (мовна) идентичности сдерживают этот процесс.

Социологи ещё в 2017 году предупреждали: «Остаётся актуальной опасность возникновения и углубления конфликтов в обществе на основе заметных разногласий между жителями разных регионов, связанных с выбором направления дальнейшего геополитического развития государства…»

В следующей статье рассмотрим социологические замеры культурной, гражданской и национальной идентичностей.

И мы увидим, что недавнее правительственное решение о создании Государственной службы по этнополитике и свободе совести появилось не случайно.