«Нехорошо!», или Поэма о лживом бремени
Вся Украина сегодня покрыта сетью билбордов, на которых красуется порошенковская триада – армія, мова, віра. Но за этими словами, якобы символичными для курса президента, нет никаких достижений. И вообще нет ничего, кроме пропагандистской лжи и отчаянного желания Порошенко сохранить свою власть ещё на один срок.
Из ленты новостей.
Кто сказал, что земля умерла?
Нет! Она затаилась на время.
Владимир Высоцкий.
1.
Время – вещь
необыкновенно длинная.
Эпохи имеют запах
(хоть расцвета, хоть дикости).
Нынче несётся над бедной
Украиною
Запах нехороший –
жадного кондитера.
И вот вам, друзья, история
для примера.
Жить в бреду, поди,
не привыкли ещё?
Из каждой подворотни несётся:
«Армия! Мова! Вера!»
Киев замер, билбордами растоптанный и
утыканный…
2.
Люди! Киевляне! Что это?
Ответьте мне непременно!
Словес шелуха на морозе
кружѝт и стынет.
– На второй срок собрался
кондитер хренов!
– Я б ему отмерил срок
пожизненный!
Встречаю одноклассника.
Полковник в отставке.
Зашли в кафе. Взяли чаю
и водки по̀ сто.
Армия, говорит, не нужна
Порошенке нисколько!
Ему бы выборы отменить,
тут всё исключительно просто.
Пугалки-дурилки,
ах, военное положение!
Морская мощь!
Всюду липа и разводилово.
Подошли два ветерана АТО
с предложением –
Выпить.
Выпили молча.
Говорят: «Удавили бы!
За море брехни,
за вечное: «Мы патриоты!»,
За притворно-восторженное:
«Да ты шо!»,
За то, что держат
за баранов и идиотов!
– Да, братцы, врать нехорошо.
– Знал бы ты, брат, как нам нехорошо!
3.
Долго потом ходил
неприкаянно.
Крещатик. Печерск.
Зашёл в супермаркет.
Девчушка на кассе
старается отчаянно:
– Доброго дня!
Встромляйте вашу картку!
Державной мовой
обслужить обязана,
А ротик у самой к держмове
неприспособленный.
Толпятся у кассы
Украины граждане,
Вздыхают понимающе:
«А що поробиш тут?»
– А по-русски можете? – спрашиваю
у девочки, –
Родную речь забываете
напрасно.
А девушка шепотком отвечает,
в распевочку:
– Здесь Ницой где-то бродит.
Кусается ужасно!
Тут очередь заговорила.
И все по-русски!
– Заткнуть бы ему поглубже
эти билборды!
Сам же дома, притворщик
гнусный,
Говорит на русском,
кондитерская морда!
– Вон опрос проводили
в нашем подъезде.
Конечно, в душе были все
за двуязычие!
Но во время опроса
страх и трусость полезли.
И всё равно половина призналась –
русский привычнее!
– А я лекарства читал
инструкцию,
А там на держмове:
«Прийняти натщесерце».*
Перевести не могу!
Чую, придётся загнуться мне!
Пока искал словарь,
чуть не вылетело сердце.
– Значит, «мова, армия, вера»,
вам, как говорится, не зашло?
– Да ясное дело! Особенно,
если тычут ежеминутно!
– Но ведь врать и выкручиваться
нехорошо?
– Понятно, что нехорошо.
Но второго срока желает хунта!
4.
А я по Владимирской иду,
по снегу.
Андреевская высится,
лазурью синея.
Тяжело от подлого времени
бега.
Вот уж Андреевскую
отдали Варфоломею.
Ещё Петюня обещал
храмов двадцать,
А взамен только просит
липовой автокефалии.
И всё ради срока второго,
чтобы грабить остаться.
Бывают же времена с запахом
фекалий!
А сам-то Варфоломеюшка
тоже, видать, бизнесовый.
Ему обмануть, что два пальца
отморозить.
– Поместности возжелали?
Да что вы, славяне, что вы!
Почила ваша поместность
в бозе.
Главного кидальщика
кинул патриарх-то!
И поделом! Зачем в Церковь
полез, шоколадный?
– Да мне б от тюрьмы
спрятаться как-то!
Мне, говорит, срок второй
очень надо!
– А то, что в церкви твоей
придуманной, подобно фейку,
Еретики заголосят в фело̀нях **
надетых, как мешок?
– А нам, кондитерам, что Филарет,
что Варфоломейка.
Нам бы срок…
– Нет, болезный,
Богу-то лгать нехорошо!
5.
Скольжу по спуску Андреевскому.
Ниже, ниже…
Домик Булгаковский. И вдруг,
как в тумане,
Михал Афанасьевич! Сам!
Улыбается, вижу,
И говорит так буднично:
«Довольно странно.
Сто лет прошло, а запах
прежний.
Пахнет горилкой, смазным сапогом
и злобой».
А я отвечаю робко
в этой фантазии снежной:
– Хочу просить вас, пояснили
мне чтобы,
В чём секрет притворства
в этой вечной оперетте?
Гайдамаки, майдановцы,
петлюры и яроши…
– Что ж, готов, дорогой,
вам ответить я.
Анекдот мне знаком.
Хоть, признаюсь, уж очень стар он.
Дело в том, что играют
с чужими гостинцами
Здесь давно. И, гуляя холмами
и спусками,
Притворяются «политическими
украинцами»,
А, по сути, являются обычными
русскими.
Вот от этой натужной,
притворной державности
(Всей подделке пошло уж
второе столетие)
Имитация важности,
имитация справжності.***
– Н, а как в этом жить?
Умоляю, ответьте нам!
И в ответ Писатель,
из вечности прибывший,
Грозно глянул вокруг,
и упали билборды все.
– Россия не может исчезнуть,
быть выбывшей.
Сгинут бандеры,
кондитеры гордые.
А Россия жива и под тяжестью
мерзостной.
Не может сломить её
лживое бремя.
Глубокой рекой, среди
хамства и дерзостей,
Россия течёт, затаившись
на время.
Художник – Илья ГЕЛЬД
Календарь
