Обыкновенная праведница

В Черкассах появилась мемориальная доска на месте, где в годы Великой Отечественной войны располагался детский приют. Ее открытие собрало вместе людей самых разных национальностей. А все потому, что детдом, работавший во время, а вернее – вопреки оккупации, стал настоящим островом спасения для сирот. Его организатором и директором была педагог, окончившая в свое время гимназию и педучилище, Александра Шулежко. Женщина необычной судьбы, в конце своей нелегкой жизни, на которую она никогда не жаловалась, официально признана Праведницей народов мира. А широкому кругу общественности еще только предстоит узнать о ее подвиге…

Нельзя сказать, чтобы в последние годы черкасщане совсем не слышали об Александре Шулежко. Более десяти лет тянулась долгая история увековечивания ее памяти в Черкассах. Инициаторы – областной благотворительный еврейский фонд «Забота поколений – Хесед Дорот», городская общественная организация «Объединенная еврейская община» и еврейская воскресная школа – обращались в топографическую комиссию при горисполкоме, предлагая назвать ее именем одну из улиц Черкасс, присвоить звание «почетный гражданин города», издали книгу о ее жизни. Но только в 2013-м появилась возможность установить памятную доску на здании. Барельеф выполнил черкасский скульптор Владислав Демйон – объемный портрет Александры Максимовны Шулежко, запечатлевший праведницу такой, какой ее запомнили горожане.

Открытие мемориальной доски в Черкассах

Александра Максимовна родилась в Драбовском районе на Черкасщине (тогда – Киевская область), в многодетной обеспеченной семье. Окончила гимназию и педучилище и до войны работала в детском саду Черкасс. После 1937 года несла тяжелый крест «жены врага народа». Ее муж, репрессированный священник, был выслан на Колыму. А когда грянула Великая Отечественная, женщина не смогла эвакуироваться. Сын Вадим ушел добровольцем на фронт и сгорел в танке под Новгородом, где и сегодня лежит в братской могиле. На руках остались две дочки – четырех и семи лет. Но и в такую тяжкую годину Александра Максимовна помогала другим.

Как-то раз, идя по улице оккупированных Черкасс, она обнаружила маленького ребенка у тела убитой матери. Забрала его домой, к своим детям. А когда со временем таких сирот набралось у нее уже несколько десятков, задумалась об их дальнейшем содержании. Зная немецкий, пошла к коменданту оккупированного города и попросила разрешения организовать приют. Позже, когда наши освободили оккупированную Украину, этот факт поставили ей в вину. Дескать, советская власть не уполномочивала её идти на «сотрудничество» с оккупантами.

К счастью, немец, к которому Шулежко обратилась с предложением, оказался сам бывшим детдомовцем. Идею он одобрил, но с одним условием: в приюте не должно быть еврейских детей, иначе расстреляют всех… 

Время было голодное, сирот было много. Фашисты зверствовали. Одна из бывших воспитанниц Александры Максимовны, Тамара Герасименко, оставила воспоминания о жизни в оккупации. «Оккупанты часто ходили от дома к дому, искали партизан, оружие, молодых здоровых девушек. В лютые морозы на базарной площади повесили четырех человек. Висели они всю зиму. Люди говорили, что это партизаны, которых поймали ночью, когда они вели через город корову…»

Партизан фашисты боялись и за их акции мстили. А еще проверками документов на каждом перекрестке пытались выловить всех жителей еврейской или цыганской национальности. Подозрительных бросали в застенок.

«Евреев всех расстреляли в Сосновке, – вспоминает Т. Герасименко. – Длинная колонна шла на смерть молча. Впереди и сзади – немцы с автоматами. На тротуарах стояли толпы черкасщан, провожавших в последний путь своих соседей, близких, друзей. Некоторым из них удавалось вытолкнуть из колонны своих деток в человеческую гущу. Одним из таких детей была моя подруга Бурковская Елена, которая попала в детский приют. Он находился по улице Смелянской в бывшем детском садике. А его директором во время оккупации была бывшая воспитательница сада Александра Шулежко…»

Как позднее стало известно, в детдоме у Александры Максимовны было более 100 детей в возрасте до 16 лет, среди которых было 25 евреев. Она не отказалась от них, просто дала им другие имена, фамилии и строго запретила рассказывать о своем прошлом. Никто из детей не проговорился…

Те маленькие черкасщане обязаны ей своей жизнью. Их не расстреляли во время массовых казней, они не умерли голодной смертью (Александра Максимовна выбивала пайки для приюта). А когда выросли – написали воспоминания, которые попали в Израильский институт изучения Холокоста, где присваивают звания праведников мира всем, кто спасал еврейских детей…

Когда нацисты отступали, Александре Максимовне приказали вместе с воспитанниками эвакуироваться в Германию. Им выдали грузовик, двух солдат для сопровождения и необходимые документы. Но часть детей женщина успела рассредоточить по черкасским селам. С ней остались тридцать ребят плюс две свои дочки. Все вместе они доехали только до Винницкой области. Там солдат отправили на фронт, грузовик забрали, и там же Александра Максимовна дождалась прихода наших, после чего решила возвратиться в свой город. Однако прямо на вокзале в родных Черкассах представители советской власти отобрали у директора воспитанников, запретив с ними даже попрощаться. Отважную женщину обвинили в сотрудничестве с оккупантами.

А.М. Шулежко потеряла право работать с детьми, в поисках жилья и работы терпела лишения. Вскоре ее взяли регистратором в первую городскую поликлинику, которая была расположена на Крещатике. Мимо нее часто водили на прогулку детей из приюта, куда были переданы и некоторые из подопечных бывшей директрисы. Она искала их глазами в стайках детей, но общаться с ними ей было запрещено…

«Маме с нами было очень тяжело, – вспоминает сегодня Лариса Федоровна, младшая из дочерей праведницы (старшая, Алла, которая долгие годы проработала врачом и первой начала работу по восстановлению доброго имени матери, не дожила до торжественного установления мемориальной доски). – Надо было поднимать дочерей. Двадцать лет мама была донором, 150 л крови она сдала для того, чтобы мы выросли, получили образование и могли жить. Это был человек, который жил духовной жизнью. Всю жизнь она училась… Конечно, для меня большая честь – быть ее дочерью…»

Дочь праведницы Лариса Федоровна (в центре) с авторами книги о ее матери

В 60-х годах справедливость была восстановлена: благодаря священнику Троицкой церкви отцу Емельяну была доказана самоотверженная работа Александры Максимовны в годы оккупации. Ей выдали партизанское удостоверение и наградили орденом Отечественной войны. Выйдя на пенсию, Александра Шулежко переехала жить к одной из своих дочерей. И на склоне лет написала воспоминания о своей жизни. А буквально за два дня до смерти ей был вручен важный документ из Израиля, который гласил, что ей присвоено звание Праведницы народов мира.

«Мы удивляемся, откуда у таких простых людей были силы для преодоления зла и для спасения человечества? – отметил в Черкассах чрезвычайный и полномочный посол государства Израиль в Украине Реувен Дин Эль. – В Израиле этой темой занимаются уже более 60 лет. Был создан институт, главная цель которого – найти и отблагодарить всех тех людей, которые спасали евреев, засвидетельствовать им почтение всего еврейского народа. Это действительно великий подвиг, потому что, не будучи ни родственниками, ни близкими, для спасения чужого ребенка люди рисковали не только своей жизнью, но и жизнью своих детей. Это были соседи, это были педагоги, это были люди, которые оставались людьми в самые тяжелые времена…»

Сегодня на Украине насчитывается 241 человек, получивший звание Праведника народов мира. И тем более странно на этом фоне выглядят симпатии определенных политических сил к идеям фашизма, национализма, превосходства одной нации над другими. Подвиг простых советских праведников был возможен именно потому, что ценность человеческой жизни никогда не измерялась на национальных весах…