Память о Волынской резне – жертва евроинтеграции (I)

Если на клетке с ослом написано «лев», не верь глазам своим. Когда же польская и украинская власти воспылали желанием достойно почтить память жертв Волынской резни, самое время вспомнить эту крылатую фразу незабвенного Козьмы Пруткова. Поскольку на самом деле под политической шумихой вокруг трагических событий скрывались совершенно другие цели.

Раскол

Анализируя события вокруг дней памяти, посвященных 70-й годовщине Волынской резни, прежде всего, обращает на себя внимание тот факт, что линия конфронтации проходила не между двумя странами, как следовало бы ожидать, а разрезала почти напополам польское и украинское общество.

20 июня 2013 года Сенат Польши принял Резолюцию по случаю 70-летия Волынской трагедии, которую поддержало всего 55 из 100 депутатов верхней палаты польского парламента. 12 июля не менее жаркие баталии разгорелись и в Сейме Республики Польша, который с преимуществом всего лишь в 10 голосов смог принять резолюцию с «компромиссной» формулировкой, назвав Волынскую резню «этническими чистками с признаками геноцида».

Подобная «толерантность» вызвала настоящее возмущение оппозиционных партий, настаивавших на принятии жесткого варианта резолюций, называвших тотальное уничтожение силами ОУН и УПА мирного польского населения своими именами: геноцид. Как заявил лидер оппозиционного «Союза левых демократов» (SLD) Лешек Миллер, «то, что случилось на Волыни, полностью отвечает значению термина “геноцид”, и в замалчивании истории мы участвовать не будем». Поддержала его и cпикер польского Cейма Эва Копач: «Правду нельзя перекричать или передискутировать. 100 тысяч поляков – малых детей, женщин, мужчин – погибли тогда, и это факты, относительно которых не должны вестись дискуссии» (1).

Тем более что спланированный характер и организаторы Волынской резни отлично известны. В частности, это глава Службы безопасности ОУН (б) Николай Лебедь, который, пытаясь подмять под себя УПА Бульбы-Боровца, еще весной 1943 г. послал туда нарочного с требованием «Очистити всю повстанську територію від польського населення, яке всюди шкодить українській справі» (2). А один из первых исследователей геноцида А. Яковлев пишет, что в октябре 1942 года во Львове была собрана первая военная конференция ОУН(б), по итогам которой была подготовлена программа военной деятельности организации, предполагающая «поляков всех выселить, дав им возможность взять с собой, что они хотят… Тех же, которые не захотят уезжать – уничтожать». Именно на основании этой программы (3) «самодеятельность» Волынской ОУН(б) была одобрена большинством голосов на состоявшемся в августе 1943 года III Чрезвычайном Великом съезде ОУН(б).

На Украине же вопрос признания Волынской резни геноцидом и вовсе привел к расколу властной команды. 148 народных депутатов  – 119 от Партии регионов, 23 от КПУ и 6 внефракционных – подписали обращение к Сейму Республики Польша с просьбой признать Волынскую трагедию геноцидом польского народа. «Просим вас, депутатов Сейма Республики Польша, поддержать решение сената признать Волынскую резню ОУН-УПА геноцидом в отношении польского населения и осудить преступные деяния украинских националистов», – говорится в документе (4). Из 207 депутатов фракции Партии регионов не подписали обращение к Сейму 92, в том числе такие знаковые фигуры правящей партии, как Ефим Звягильский, Сергей Кивалов, Борис Колесников и представитель Президента в Верховной Раде Юрий Мирошниченко.

Председатель же общественного комитета «Примирение между народами» и глава конституционной комиссии при Президенте Украины Леонид Кравчук солидаризовался с представителями ВО «Свобода», заявив, что принятие обращения – это «антигосударственный шаг, который можно приравнять к национальной измене. Это беспрецедентный в мировой истории случай, когда политики просят законодательный орган другого государства обвинить в тяжелейшем из преступлений представителей своего народа» (5). Заявление деятеля властной команды ничем не отличается от аналогичных высказываний И. Фарион, уже успевшей написать донос в СБУ и Регламентный комитет Верховной Рады с требованием обвинить подписантов в государственной измене.

Пока неофашисты и их сторонники во властной команде обвиняют польский Сейм в том, что он «пытается перечеркнуть все наработки в направлении украинско-польского взаимопонимания, достигнутые за последние 20 лет» (6) и готовятся внести на рассмотрение Верховной Рады проект постановления о признании действий военных формирований Польши на территории этнических земель Украины актом геноцида украинцев, украинские и польские антифашисты провели в Киеве презентацию изданной Польским институтом национальной памяти «Кресовой книги праведников», посвященной памяти тех украинцев, которые с риском для собственной жизни спасали поляков от расправ ОУН-УПА. Кто-то ищет очередное напряжение, а кто-то – настоящее примирение.

Два пишем, пять в уме

Впрочем, бурные политические баталии на Украине по вопросу Волынской резни неудивительны, тем более что неонацизм при активном содействии властей давно уже, похоже, превращается чуть ли не в государственную идеологию Украины, а политическая партия неонацистского толка представлена в парламенте и регулярно выдвигает своего кандидата на президентских выборах.

Удивительны полумеры по поводу признания Волынской резни геноцидом со стороны Польши, десятки тысяч граждан которой являются потомками зверски замученных в Западной Украине кресовян. Как пишет влиятельная польская газета Rzeczpospolita, «сложно оправдать позорную уступчивость, с которой в Польше отказываются от правды, а часть элит, формирующих общественное мнение, истерически реагирует на любое упоминание об ОУН или употребление самого подходящего в данном случае слова “геноцид”» (1).

Хотя полемика по поводу Волынской резни достигла апогея накануне 70-й годовщины трагедии, двойные стандарты определенной части польской элиты начались не вчера.

В частности, действующий президент Польской Республики Б. Коморовский, прибывший на Волынь 14 июля 2013 г. почтить память поляков, погибших от рук украинских националистов, во время открытия памятника жертвам Волынской трагедии в Варшаве 11 июля заявил, что преступления на Волыни 1943 года «имели признаки геноцида» (7). Но тот же Коморовский, будучи в 2009 г. спикером польского Сейма от партии Д. Туска «Гражданская платформа», выступил категорически против внесенного Крестьянской партией проекта постановления о признании Волынской резни геноцидом, заявив, что «будет достаточно минуты молчания».

Более того, ныне скорбящий по жертвам президент Польши тогда вообще отказался признавать ОУН-УПА виновниками геноцида: «Днем памяти о волынской трагедии является 17 сентября, годовщина советского вторжения 1939 года. Попытка перенесения ответственности с Советов на украинцев заставляет меня задуматься над тем, не имеем ли мы здесь дело с длинными руками Москвы. Убийства на Волыни – это фрагменты того, что произошло после 17 сентября 1939 года» (8).

Не лучшим образом проявили себя также польские президенты Л. Качиньский, отказавшийся принять участие в траурных мероприятиях, и А. Квасьневский, заявивший, что солдаты УПА сражались за независимость Украины в рядах организации, «которая по праву занимает героическое место в исторической памяти украинцев», переступив тем самым не только через память своего народа, но и через чувства своей супруги, потерявшей во время Волынской резни многих родных.

(Окончание следует)