Приближая Победу: Тегеран-43 – капкан для фашистского зверя

«Весь мир может видеть воплощение тегеранских планов
в наших согласованных атаках против нашего общего врага».

Личное послание Черчилля Сталину, 10 июня 1944 года

Из донесений военной разведки Сталин знал не только о настроениях и планах Рузвельта и Черчилля, но и о готовящемся покушении на лидеров «большой тройки» в Тегеране со стороны германских спецслужб. Утечка секретной информации о предстоящей встрече произошла, как позже выяснилось, по вине британского посла в Турции сэра Нэтчбэлл-Хьюджессена, в камердинерах у которого состоял германский агент Эльяс Базна по кличке Цицерон, обильно поставлявший важную информацию резиденту СС в Анкаре. Далее она шла в Берлин.

Разведчик Николай Кузнецов (Пауль Зиберт) и штурмбанфюрер СС Отто Скорцени, которому была поручена ликвидация «Большой тройки»

Советская разведка впервые узнала о готовящейся спецоперации противника из донесения разведчика Николая Кузнецова, познакомившегося в Ровно со штурмбаннфюрером СС Хансом фон Ортелем, который за бутылкой коньяка проболтался ему, обер-лейтенанту вермахта Паулю Зиберту, про операцию Weitsprung («Длинный прыжок»). Радист из партизанского отряда Дмитрия Медведева передал сообщение в Москву. Информация была доведена до резидента НКГБ в Иране Ивана Агаянца. Он дал задание группе советского разведчика Геворка Вартаняна. Членами её действительно был обнаружен десант из шести немецких радистов, высадившихся близ Кума. Их «вели» до Тегерана, через них вышли на сеть местных немецких агентов. Все они были нейтрализованы, но сколько таких групп могло быть ещё – этого никто не знал. Было арестовано свыше четырехсот (!) немецких агентов. Последним взяли резидента Франца Майера, подвизавшегося в качестве могильщика на армянском кладбище. Выбросить основную группу диверсантов во главе с Отто Скорцени гитлеровцы просто не решились. 

Советские разведчики Иван Иванович Агаянц (слева) и Геворк Андреевич Вартанян, предотвратившие теракты в Тегеране

Для встречи удобнее всего было собрать лидеров трёх стран в одном месте, до минимума сократив их передвижения по городу. Лучшим из таких мест представлялось посольство СССР. Оно размещалось в мощном старинном особняке с целым комплексом построек на территории. Английское посольство располагалось напротив, через улицу, американское представительство – в полутора километрах от них, на окраине. И Сталин предложил Рузвельту во избежание возможных эксцессов остановиться именно в русском «дипломатическом городке». Невзирая на предупреждение о возможной прослушке, американский президент принял приглашение. Он ответил: «Пусть слушают. Я хочу быть услышанным».

Советская и английская дипмиссии были соединены деревянным переходом, крытым брезентом, надёжно прятавшим передвижения участников встречи от посторонних глаз. В Тегеране приостановили деятельность СМИ, отключили телефон, телеграф и радиосвязь. Наиболее важные объекты в иранской столице взяли под контроль советские военнослужащие, в помощь помощь которым был переброшен полк НКВД.

Рузвельт не пожалел о принятом решении. Ему создали самые комфортные условия: двери расширили, чтобы коляска президента свободно проходила в них, а когда он посетовал на пение лягушек в пруду, их тоже заставили замолчать. Сталин расположил его к себе, подарив блок редких и очень дорогих по американским меркам марок, посвящённых трансарктическим перелётам (Рузвельт был заядлым филателистом). Советский лидер задал тон и в одежде, появившись на первое же заседание в светло-сером маршальском мундире; Черчилль мгновенно послал за формой высшего офицера королевских ВВС, в которой и провёл все оставшиеся дни встреч и заседаний.

Тот самый квартблок из коллекции Рузвельта. Сейчас он считается самым дорогим лотом почтовых марок XX века и оценивается около $2,5 млн. Справа – почтовая марка СССР № 878 1944 г., посвященная Тегеранской конференции (увеличено)

Из тройки лидеров Сталин оказался самым подготовленным к этой встрече на высшем уровне. К примеру, на день рождения Черчилля, который дружно отметили на третий день «саммита», 30 ноября, он пришёл с заранее припасённым подарком – каракулевой шапкой и большой фарфоровой скульптурной группой на тему русских народных сказок. Она настолько понравилась Рузвельту, что вскоре после Тегерана Сталин через посла Аверелла Гарримана отправил ему подобную, присовокупив свой фотопортрет с трубкой. На нём была сделана дарственная надпись: «Моему боевому другу – президенту США Рузвельту». Американцы отделались старинной персидской чашей и исфаганским ковром, купленными, видимо, на месте. На этом торжестве Рузвельт произнёс знаковый тост: «В то время как мы здесь празднуем день рождения британского премьер-министра, Красная армия продолжает теснить нацистские полчища. За успехи советского оружия!»

Дружеская обстановка Тегеранской конференции. Черчилль в шапке, подаренной ему Сталиным

Конечно же, предусмотрительность Сталина проявилась отнюдь не только в заранее подготовленных подарках. Гораздо более показательным было то, как Черчилль во время обсуждения «польского вопроса», выступая адвокатом пригретого англичанами в Лондоне польского эмигрантского правительства, настаивал на возвращении полякам Западной Украины и Западной Белоруссии, то есть на повороте к границам, установленным по Рижскому договору 1921 года. Сталин тотчас приказал принести старую карту с нанесённой на ней линией Керзона и текст радиограммы, подписанной лордом Керзоном, где были точно указаны пункты, по которым проходит эта линия. «После уточнения этих пунктов по карте вопрос стал предельно ясен», – пишет участник переговоров. Говорят, что во время дискуссии Черчилль бросил Сталину фразу-аргумент: «Но ведь Львов никогда не был русским». – «А Варшава была», – невозмутимо парировал Сталин.

Советский лидер переиграл своих западных партнёров не только в «польском вопросе». Он свёл на нет их политику создания вокруг СССР «санитарного кордона» из стран-лимитрофов с зависящими от США и Англии правительствами. Вместо этого впоследствии появилось социалистическое содружество государств, составивших Совет экономической взаимопомощи и «Варшавский договор» – реальную альтернативу НАТО. И не его, Сталина, вина, что всё это потом рассыпалось. Но это совсем другая история.

Лидер СССР, несомненно, был мастером импровизации, но гораздо больше ему импонировала основательная, системная работа. Как известно, антигитлеровская коалиция получила сколько-нибудь зримые абрисы на основе так называемой Атлантической хартии, подписанной Черчиллем и Рузвельтом на военно-морской базе Арджентия в Ньюфаундленде, о чём было заявлено 14 августа 1941 года. Но реальные черты она получила только тогда, когда 24 сентября того же года к ней присоединился СССР. Именно Москва стала после этого центром этой международной политики: здесь произошли четыре ежегодные конференции министров иностранных дел СССР, США и Великобритании. Московская конференция 1943 года (19-30 октября) подготовила условия для первой встречи глав правительств трёх держав в Тегеране спустя месяц, 28 ноября.

Московская конференция 1943 года. В ней приняли участие, в частности, министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден, госсекретарь США Корделл Халл, высшие советские руководители

Именно Советский Союз постепенно, но настойчиво увёл своих западных партнёров от колониальной политики, за которую цеплялась «старая добрая Англия», и политики зависимых, недостойных самоопределения территорий, нуждавшихся в «опеке» (по мнению США), в сторону создания системы коллективной безопасности, прежде отвергнутой Западом (благодаря чему и возник Гитлер как явление мировой истории). Так вырисовывались контуры Организации Объединённых Наций, этапами создания которой явились четыре Московских и Тегеранская конференции 1943 года, конференция в Думбартон-Оксе 1944 года, Ялтинская и Потсдамская конференции (1945 год). Фундамент ООН был заложен именно в Тегеране!

Ситуационно главным для СССР на конференции в Тегеране было добиться от союзников открытия второго фронта в Европе. Союзники к тому времени два года юлили, отказываясь назвать дату высадки в Нормандии, получившей претенциозное название «операция "Оверлорд"» (повелитель, владыка). В Красной армии уже давно иронично называли «вторым фронтом» банки с тушёнкой, которые открывали, сопровождая эту «операцию» прибаутками. В справочной литературе говорится, что-де дата начала «Оверлорда» (май 1944-го) была установлена Рузвельтом и Черчиллем в Квебеке в августе 1943-го. Это так и не так. Тогда условились начать «не ранее мая», но именно Сталин, и именно в Тегеране заставил союзников не только определить числа (10-20 мая), но и сразу назначить Верховного главнокомандующего экспедиционными силами. Союзники считали, что достаточно назвать ответственного за приготовления к вторжению. Сталин возразил: а если назначенный потом главнокомандующий сочтёт подготовку недостаточной и вновь отложит начало операции? В итоге долгих прений и консультаций такая фигура была определена: главнокомандующим был утверждён бригадный генерал Дуайт Эйзенхауэр (будущий президент США в 1953 - 1961 годах), с которым главнокомандующего советскими войсками в Европе маршала Георгия Константиновича Жукова связали чувство симпатии, переросшее в дружеские отношения, сохранившиеся и после войны.

Дуайт Дэвид Эйзенхауэр и Георгий Константинович Жуков

Благодаря настойчивости советской делегации в этом вопросе, пусть и с проволочками, но открытие второго фронта состоялось 6 июня 1944 года высадкой союзников в Нормандии. «Боевые друзья», как Сталин называл в Тегеране Рузвельта и Черчилля, наконец-то действительно стали собратьями по оружию.

В Тегеране было поставлено и решено множество других важнейших международных вопросов. Известно, в частности, сколь ревностными тюремщиками были для Наполеона англичане, натерпевшиеся от императора всех французов. Продолжая давнюю британскую традицию мести из-за пережитого страха, Черчилль предложил без разбирательств перестрелять всю германскую верхушку. Сталин возразил в том смысле, что вину каждого из воротил рейха должен будет определить международный суд и, действительно, впоследствии трибунал в Нюрнберге приговорил к повешению лишь 12 нацистских бонз, семеро получили длительные сроки заключения, троих суд оправдал. На данном же этапе, сказал Сталин, важно создать условия, чтобы ни один из них не избежал наказания. И действительно, в Тегеране каждый из союзников документально взял на себя обязательства не заключать сепаратного мира с Германией. Это был крах всех надежд Гитлера перессорить союзников между собой и совместно с ним обратить своё оружие против СССР. Тегеран стал капканом для фюрера, избежать попадания в который он уже никак не мог.

Рузвельт и Черчилль настаивали на том, чтобы Германия была раздроблена на пять образований, навсегда утратив свою государственность. Американский и английский лидеры вдоль и поперёк кроили карту Европы, создавая самые причудливые очертания будущих её «федераций» и «конфедераций». Сталин унял их пыл, возразив как против раздела Германии («фюреры которой приходят и уходят, а народ остаётся»), так и против искусственных слияний и поглощений («решать будут сами народы этих стран»).

Сталин был единственным из трёх лидеров, кто нанёс официальный дружеский визит шахиншаху Ирана Мохаммеду Реза Пехлеви.  «В точно назначенный час, – писал участник событий маршал авиации Александр Голованов, – товарищ Сталин был у шаха Ирана, приветствовал его и имел с ним продолжительную беседу, чем подчеркнул, что всякий гость должен отдать дань признания хозяину, посетить его и отблагодарить за оказанное гостеприимство». Герой Советского Союза Г.А. Вартанян тоже отметил этот факт в своих воспоминаниях: «Ни Рузвельт, ни Черчилль этого не догадались сделать. Шах, конечно, был тронут таким жестом внимания со стороны Сталина…»

Советская делегация во главе с И.В. Сталиным во время встречи с шахиншахом Ирана Мохаммедом Реза Пехлеви 1 декабря 1943 года

Советский лидер пообещал предоставить Ирану 20 боевых самолётов и такое же количество танков, начать подготовку национальных военных кадров. Шах по достоинству оценил проявленное к нему уважение. Вплоть до его свержения в 1979 году, на треть века вперёд, советско-иранские отношения отличались дружелюбием и взаимовыгодным сотрудничеством. И это тоже был прямой результат Тегеранской конференции.

На фото: Тегеранская конференция трёх держав (фрагмент). Художник Александр Герасимов, 1945 год

Статью «Приближая Победу: долгий путь в Тегеран» читайте ЗДЕСЬ