«Самая большая ценность — когда дети по лавкам сидят…»

Символично, что в Донецке начавший строиться еще до войны храм Святых Новомученников и Исповедников земли русской почти  в соответствии со своим именем находится у самой линии фронта. До сожженного войной донецкого аэропорта по прямой каких-то шесть километров.

Чем в такой обстановке живет храм, как выживают его прихожане, специально для читателей «Одной Родины» рассказывает  его настоятель и инициатор строительства протоиерей Андрей Маныч.

-  Начиналось все еще в  2002 году, тогда  у нас в Донецке произошло несколько крупных аварий на шахтах. Количество погибших и покалеченных людей исчислялось сотнями.

Я в то время был мирянином и видел у своего дома множество похоронных процессий. Похороны этих людей, погибших на производстве, произвели настолько сильное впечатление, что я стал серьезно задумываться о смысле бытия.

Через некоторое время в качестве паломника на Рождество отправился в Свято-Троицкую Сергиеву лавру и там услышал, что по благословению патриарха можно строить часовни и храмы. Поговорил на эту тему с монахом, и он посоветовал мне обратиться к правящему архиерею.

Потом я побывал в Святогорске. И услышал тот же совет, поэтому некоторое время спустя набрался смелости и обратился к владыке. Владыка благословил.

В 2004 году мы зарегистрировали общину, начали собирать документы и выбирать место для будущего строительства, а когда приблизительно выбрали, то вспомнили о руинах расположенного поблизости храма, уничтоженного в советские годы.

Информации о нем было мало, она имела отрывочный характер. Отталкиваясь от нее, мы считали, что разрушенный храм носил имя святого благоверного великого князя Александра Невского. И вдруг нашлись  архивные документы, повествующие о том, что храм носил имя преподобного Александра Свирского.

Руины старого храма Александра Свирского

Имя Александра Свирского примечательно тем, что 100 лет назад именно с осквернения его мощей начались гонения на церковь.

Ознакомившись с историей этого храма, владыка благословил строительство храма Святых Новомучеников и Исповедников земли русской, а нижний храм был освящен им  в честь преподобного Александра Свирского.

В первые два года роль храма выполнял обычный строительный вагончик размером 3 на 6 метров. В нем мы проводили богослужение. Прихожан было всего лишь шестеро.

Незадолго до войны богослужения стали вестись непосредственно в строящемся храме.

- Сказалось ли на вашей сегодняшней деятельности то, что храм расположен рядом с линией фронта, неподалеку от печально известного донецкого аэропорта?

- Службы в нашем храме не отменялись никогда и совершались даже под самыми сильными обстрелами. Но Господь миловал, на территорию храма снаряды залетали, однако существенно урона церкви не принесли. А вот минеров для обезвреживания снарядов нам приходилось приглашать не раз.

Храм уцелел. Сегодня, чтобы не допустить разрушения уже созданного,  мы должны думать о продолжении и завершении строительства.

- А сложно ли стоять на службе под обстрелами?

- Стоим, хотя новичкам это дается очень непросто. Помню, как из России в Донецк привезли мироточивую икону «Умягчение злых сердец». Изначально она прибыла в наш храм. И во время службы, когда шел сильный обстрел, было интересно наблюдать, как сопровождавшие ее люди реагируют на нашу фронтовую повседневность. Их буквально подбрасывало при артиллерийских залпах и взрывах. При этом люди воцерковленные воспринимали происходящее спокойнее. Некоторые светские почти бежали.

Служили мы вместе с гостями и тогда, когда  в наш храм по распоряжению владыки на излете 2016 года  был передан  образ Матери Божьей Порт-Артурской (чудотворная икона, единственное в иконографии изображение, на котором плат с Нерукотворным Ликом Спасителя держит сама Богородица). 

В опаленный войной Донецк образ прибыл из России, из Санкт-Петербурга.  Спасибо за эти чудесные образа русским людям. Теперь, при начинании любого дела, мы неукоснительно служим молебен в честь Матери Божьей. Наверное, по молитвам святой Богородицы Господь и сохраняет.

- А количество прихожан во время войны в вашем храме не уменьшилось?

- По количеству примерно так же. Что же касается персонального состава, то перемены есть. Многие прихожане выехали. И не столько в 2014 году, сколько в 2016 и 2017 годах. Люди уезжали и уезжают в поисках работы, жизненных перспектив.

- Изменила ли война наших людей? Они стали злее или добрее?

- Изменила, особенно это было заметно в 2015-2016 годах. Тогда люди сделались более чуткими друг к другу. Сплотились настолько, что наш приход стал похожим на одну большую семью.

А еще война затронула, всколыхнула глубинные струны человеческих душ. Люди начали чаще задумываться о духовном. О том, например, что такое Отечество и Родина. Стали размышлять на тему, что такое фашизм и какова его сущность.

Это очень закономерно, поскольку, например,  в старину, когда Отечеству угрожала беда, общество не только рассуждало о духовном, но и старалось придерживаться неких, продиктованных ситуацией нравственных принципов.

В этом смысле нынешнюю обстановку в Донецке понять трудно, поскольку когда на окраинах города люди умирают под обстрелами, в центре публика самозабвенно веселится на дискотеках и, пританцовывая, расслабляется в питейных заведениях.

За все четыре года центр города и отдаленные от фронта районы так и не прочувствовали, что такое война, а значит, и не сделали, и вряд ли когда-нибудь смогут сделать выводы  – сформулировать некие базовые нравственные принципы, направленные на сохранение общества.

Что же касается вопросов спасения в глубинном, христианском смысле этого слова, то они пока еще не стали первостепенными. По моим наблюдениям, люди серьезнее задумываются о них перед лицом неотвратимой опасности. Вот тогда некоторые проникаются этим настолько глубоко, что даже меняют образ жизни.

- Может быть, можно жить и без нравственных принципов?

- Нет. Если эти принципы не будут сформулированы, если на них не будет опираться законность, ни о каком созидании и восстановлении не может быть и речи.

 Без них мы вернемся к дикому полю.

- На этой войне, когда люди теряли все нажитое, некоторые особо одаренные личности вдруг ударились в накопительство. Как Вы к этому относитесь?

- Самая большая ценность - когда дети по лавкам сидят. А деньги никого не спасут, и мы это все видели.

Например, у одной нашей прихожанки с деньгами проблем не было. Уехавшие на заработки дети их ей исправно присылали. А недавно ей стало очень плохо, и она упала на пороге собственного дома. Сосед увидел, вызвал скорую, оказалось - инсульт.

И вот приехал сын, женщину выписывают из больницы, сын уезжает, а она парализованная остается здесь. Деньги ей, возможно, пришлют, но сильно ли они  помогут, если рядом не будет родной души и заботиться тоже будет некому.

К сожалению, такие ситуации типичны для современного Донецка. Дети уезжают, а старики остаются.

Со временем пожилые люди  могут составить очень большую часть населения. Вот это тревожит существенно.

- В Донецке, начиная с весны 2014 года, регулярно совершается крестный ход. Как вы к этому относитесь?

- Крестный ход – форма общественной коллективной молитвы, которая осуществляется у нас по благословению схимандрита Илии. Участники крестного хода молятся Пресвятой Богородице, чтобы Матерь Божия сохранила этот город и людей, в нем живущих, умягчила сердца злых человеков, находящихся по обе стороны фронта.

В дополнение к крестному ходу все четыре года ежедневно икона Божьей Матери объезжает вокруг Донецка.

Наверное, только благодаря милости Божьей мы еще живы.

- А что за крестный ход был в мае 2014 года в аэропорту Донецка?

- Крестного хода в то время и в том месте не было. Просто один наш прихожанин, не ожидая ничего плохого,  поехал в магазин «Метро», расположенный неподалеку от аэропорта, а там вспыхнули бои, и он оказался в их эпицентре. Пытаясь остановить кровопролитие, человек с православным крестом, а у него он всегда был при себе, встал между враждующими сторонами. В него выстрелили, ранили. И спасся он милостью Божьей.

- Многие люди сегодня размышляют о том, как им жить дальше, а о чем думаете вы?

- О строительстве. Храм нужно строить. Нужны средства, которых у нас сейчас просто нет. И в этом плане нам очень необходима помощь всех добрых людей. Уверен, что даже  на войне нужно думать о будущем, о духовном, о созидании.