Сегодня 70-летие начала Курской битвы

Апрель 1943 года. Фронт остановился, но советское командование уже составляло планы на лето, уделяя особое внимание району Курска. Готовилось невиданное, воистину гигантское сражение…

Немецкий план операции "Цитадель" планировал срезать Курский выступ двумя ударами. С севера предстояло атаковать группе армий "Центр", а с юга — войскам группы армий "Юг". Тем временем под Курском советские войска создавали полосы обороны. Готовилось невиданное, воистину гигантское сражение…

Сначала его называли "Слон" (из-за рисунка зверя на броне), но вскоре узнали настоящее имя – "Тигр". Новый немецкий танк, захваченный под Ленинградом, внимательно изучили на подмосковном полигоне. Результаты испытания обескуражили: даже с 200 м пушка советской "тридцатьчетверки" не пробивала лобовую броню "Тигра". С диковинным зверем справлялись только неповоротливые тяжелые орудия – но это на полигоне, а в реальном бою их шансы на успех уменьшались. Во время заседания у Сталина в гнетущей тишине четко прозвучали слова маршала артиллерии Воронова: "У нас нет орудий, способных успешно бороться с этими танками".

Шел апрель 1943 года. Фронт от Ладоги до Азовского моря замер в ожидании лета. Два года Красная армия ценой больших потерь училась бить летнего немца и теперь должна была показать все свое наработанное умение. Появление же у врага новых тяжелых танков заставляло сомневаться, выдержит ли советская оборона удар противника. Новые танковые и противотанковые пушки, спешно разрабатываемые советскими конструкторами, к летним боям явно не успевали.

Фронт остановился, но советское командование уже составляло планы на лето. Особое внимание уделялось району Курска, где войска Центрального и Воронежского фронтов глубоко вклинились в немецкую оборону, образовав так называемый Курский выступ. Советский Генштаб предполагал, что именно здесь с юга и севера немцы нанесут следующий удар и попытаются окружить войска Красной армии. Чтобы не допустить этого, было принято решение о создании в районе мощных оборонительных укреплений. Измотав вражеские части в оборонительных боях, Генштаб планировал начать собственное наступление. Правильность этого предположения вскоре подтвердили донесения советской разведки.

12 апреля 1943 года на стол Сталина лег текст директивы о плане операции "Цитадель" немецкого верховного командования. Данные были получены от разведчика, работавшего под псевдонимом Вертер. План немецкой операции "Цитадель" полностью оправдал ожидания советского командования. Немцы намеревались срезать Курский выступ двумя ударами по сходящимся направлениям с севера и юга. Северный фас дуги предстояло атаковать группе армий "Центр", а южный – войскам группы армий "Юг".

В начале месяца Ставка предупредила фронты: "По некоторым данным, противник может перейти в наступление на орловско-курском или белгородско-обоянском направлении либо на обоих направлениях сразу".

Через две недели после подписания приказа о начале наступления Гитлер проводил итоговое совещание. Неожиданно многие немецкие генералы выступили против проведения операции. Открыто возражал фюреру фельдмаршал Ханс Гюнтер Клюге, командовавший в это время группой армий "Центр". Генерал Модель, в свою очередь, предоставил данные воздушной разведки. Именно его войскам предстояло штурмовать Курский выступ с севера. Модель доказывал, что на этих участках фронта русские подготовили глубокую тщательно организованную оборону. Свои сомнения в успехе "Цитадели" высказал и Гудериан. Он был назначен инспектором танковых войск и как никто знал, что танковые части Германии еще не готовы для такой крупной операции. По его мнению, эта затея была слишком рискованной. Война выкачивала из Германии последние ресурсы. Успех "Цитадели" позволил бы сохранить стратегическую инициативу на Восточном фронте. Но ее провал мог привести к потерям просто невосполнимым. Фюрер согласился перенести начало операции на месяц со словами: "Неудачи быть не должно". Утешало Гитлера лишь то, что отсрочка начала наступления позволяла ввести в бой больше новейшей техники.

"Цитадель" откладывалась на месяц. Советские войска получили несколько недель на подготовку обороны. За это время поля под Курском советские инженеры превратили в настоящую крепость. На каждом фронте создали три полосы обороны с минными полями, огневыми точками, позициями артиллерии. Лишь нехватка мощных противотанковых пушек по-прежнему вызывала опасения.

Нехватка мощных противотанковых орудий компенсировалась применением новой тактики боев в обороне. Раньше противотанковые пушки выстраивались в одну линию вдоль фронта, но опыт сражений показал, что эффективнее располагать их группами. Так основой обороны на Курской дуге стали противотанковые опорные пункты (ПТОПы). Каждый пункт имел до 20 противотанковых пушек и несколько десятков противотанковых ружей. Каждое орудие ПТОПа имело несколько позиций для стрельбы по всем направлениям. Дистанция между опорными пунктами составляла не более 600-800 м. Если вражеские танки пытались пробиться между опорными пунктами, орудия стреляли по их тонкой бортовой броне.

Строительство опорных пунктов, траншей, укрытий требовало огромного физического труда – труда солдат, тех, кому предстояло здесь сражаться. Командир противотанкового орудия Бадигин писал: "Чтобы 45-миллиметровую пушку окопать, надо вынуть около 30 кубов земли. А 76-миллиметрову – уже 56 кубов. Копали столько, сколько десяткам людей, может, не придется за всю жизнь перекопать".

Только в полосе Воронежского фронта было отрыто 4 200 км траншей и ходов сообщения. Это больше, чем расстояние от Москвы до Мадрида. В полосе Центрального фронта эта цифра составила 5 000 км. Было построено 2 000 км дорог, восстановлено и возведено заново 686 мостов. Всего за два-три месяца железнодорожные войска доставили под Курск более 300 000 вагонов с техникой и грузами.

Готовилось невиданное, воистину гигантское сражение, в котором с обеих сторон участвовало более 2 000 000 человек. В составе группы армий "Юг" южнее Курска находилось 445 000 человек и 1 500 танков. Им противостоял воронежский фронт Ватутина: 626 000 человек, 1 700 танков. Группа армий "Центр" на севере насчитывала 332 000 человек и 1 000 танков и самоходных орудий. Нацеленный против нее Центральный фронт Рокоссовского имел 712 000 человек и 1 800 танков. Кроме того, в основании Курского выступа располагались позиции советских резервов, объединенных в Степной фронт под командованием Конева.

Рокоссовский на севере находился в более выгодном положении. Танкоопасным здесь был лишь 90-метровый коридор в лесах северного фаса Курской дуги. Армии Ватутина, напротив, занимали позиции на степной открытой местности. Здесь у немцев была полная свобода в выборе направления удара. Стихией Ватутина было наступление. Его звездным часом стала операция "Уран" по окружению сталинградской группировки. Теперь, по иронии судьбы, ему предстояло командовать фронтом в крупнейшей оборонительной операции.

Дни шли, а немецкое наступление все не начиналось. Еще никогда у советских частей не было столько времени для подготовки к боям, и они его даром не теряли. Вокруг каждого противотанкового опорного пункта установили до 1 000 мин всех типов. Вторая и третья полосы обороны минировались не так плотно, однако их дополняли передвижные отряды саперов с минами на грузовиках и конных повозках. Их задачей было производить так называемое "нахальное" минирование – то есть ставить мины прямо на пути прорывающихся танков.

Солдат готовили сражаться с танками. Чтобы изжить танкобоязнь, молодых бойцов сажали в окопы, над которыми проходили советские Т-34. В артиллерийских подразделениях отбирались бойцы, добившиеся успехов в борьбе с немецкими танками. Их назначали командирами взводов в новых подразделениях. Расчеты, потерпевшие поражения в боях с танками, напротив, выводились в тыловые части. В течение двух месяцев велась настоящая охота за пушечными снайперами. Лучшие наводчики орудий приглашались в истребительные противотанковые полки. По приказу Ставки им увеличили денежное содержание и паек. Наводчики, упражняясь в стрельбе по движущимся макетам "Тигров", достигали высочайшего мастерства, попадая из пушки по стволу танкового орудия командирской башенки или в смотровой прибор механика-водителя.

Зенитные батареи 85-миллиметровых пушек были переданы для прикрытия особо важных направлений от танковых атак. Вести огонь по самолетам им запрещалось. Четыре артиллерийских полка вооружили захваченными под Сталинградом немецкими противотанковыми и зенитными орудиями. Для самоходных артиллерийских установок Су-122 начали поступать новые кумулятивные снаряды, способные пробивать до 130 мм брони.

Советская авиация получила новые авиабомбы ПТАБ, также кумулятивного действия. Ранее бомбардировка танков производилась мощными 50-килограммовыми одиночными бомбами и была делом малоэффективным. Попасть бомбой с воздуха в такую маленькую цель, как танк, было очень сложно. Новая же бомба весила всего 1,5 кг, но пробивала броню до 100 мм. Броня танка в верхней части слабее, и попадания даже одной такой бомбы хватало, чтобы вывести из строя любой танк противника. Укладывали бомбы в контейнеры по 48 штук. Штурмовик Ил-2 брал четыре таких контейнера. Попросту рассыпая бомбы над колонной, один самолет мог уничтожить все танки на площади 15х200 метров. По приказу Сталина наличие этих бомб держалось в строгом секрете до самого начала танковых сражений на Курской дуге.

Напряжение росло. В случайно сбитом немецком самолете-разведчике обнаружили карту с точно вычерченными позициями советской обороны. Дислокацию пришлось менять, а затем с самолета проверять тщательность маскировки. Ставка в третий раз предупредила войска о скором немецком наступлении.

Лев Маликин, разведчик 222-го гвардейского стрелкового полка, вспоминал: "То, что скоро начнется немецкое наступление, явно чувствовалось. Все части дивизий находились в состоянии повышенной боевой готовности. На всех наблюдательных пунктах круглосуточно находились офицеры. Артиллерия была подтянута к переднему краю. Нам и дивизионным разведчикам передали приказ: взять "языка" во что бы то ни стало.

В очередной ночной схватке "языком" оказался немецкий сапер Бруно Формель, снимавший мины на передовой линии. На допросе он предельно откровенно рассказал: немецкие войска приведены в полную боевую готовность и 5 июля в 2 часа по европейскому времени перейдут в наступление в общем направлении на Курск; одновременно начнется наступление и на курском направлении из района Белгорода.

До указанного часа оставались уже считаные минуты. Для немцев заготовили сюрприз – артиллерийскую контрподготовку. Вместо того чтобы молча ждать удар противника, советская артиллерия по плану должна была ударить по предполагаемым скоплениям немецких войск, готовых к атаке. Получив от сапера сведения, незамедлительно приняли решение. Июльская ночь вспыхнула от залпов орудийных выстрелов.

Не везде удалось предугадать места сосредоточения немцев, но град снарядов неизбежно находил цели. В отчете одной из немецких дивизий записано: "Противник засеял огнем все овраги, которые могут быть использованы в качестве путей сближения. О продолжении наведения моста для "Тигров" не могло быть и речи".

Не успели замолчать советские орудия, как воздух наполнился свистом уже немецких снарядов. Мощной артподготовке врага предстояло взломать советскую оборону, строившуюся несколько месяцев. Артподготовка противника продолжалась более часа, затем канонада начала стихать, и под прикрытием дымовой завесы гитлеровцы пошли на штурм. Танковые дивизии, воздушные армии, части пехоты – вся военная мощь, которая накапливалась под Курском несколько месяцев, пришла в движение. Началось сражение, которое немецкий генерал фон Меллентин назвал величайшей танковой битвой в истории войн.

Все самые современные виды оружия того времени были брошены в бой. Для проделывания прохода в минных полях немцы использовали радиоуправляемые танкетки: они тянули сцепку из нескольких тяжелых зубчатых колес, которые, наезжая на мины, провоцировали их взрыв; или сгружали на них мощные заряды взрывчатки, уничтожавшие мины сразу на большой площади. Так расчищалась дорога для самоходок "Фердинанд", идущих следом. Однако на перерытом взрывами поле безопасной дороги не было видно. "Фердинанды" сбивались с пути и подрывались один за другим. Противотанковые мины рвали гусеницы, а советские пушки разбивали ходовую часть тяжелых машин. К вечеру первого дня наступления уже половина "Фердинандов" вышла из строя.

На южном фасе на немецкие "Тигры" и "Пантеры" тоже обрушился шквальный огонь артиллерии, затруднявший разминирование. "Тигры" подрывались на минах и выходили из строя даже при непробитой броне. В зоне наступления немцев встретило 500 км противотанковых рвов. Чтобы танки смогли их преодолеть, приходилось подрывать стенки этих рвов точными ударами авиабомб с пикирующих бомбардировщиков. Прежней легкости блицкрига уже не было. Немецкие танковые и пехотные дивизии буквально увязали в лабиринте полос советских укреплений. Уничтожив один противотанковый артиллерийский пункт, немецкие танки тут же подвергались обстрелу из другого. Немецкий генерал фон Меллентин отмечал: "Следует подчеркнуть искуснейшую маскировку русских: ни одного минного поля, ни одного противотанкового района не удавалось обнаружить до тех пор, пока не подрывался на мине первый танк или не открывало огонь первое противотанковое русское орудие".

Однако боевой опыт немцев и их новая техника все же делали свое дело. Они стали концентрировать силы на узких участках. Немецкие танковые части действовали боевым порядком "клин". Его острие образовывали тяжелые "Тигры", которым предстояло уничтожать советскую противотанковую оборону. За ними шли средние и легкие танки. Пробив даже малую брешь в советской обороне, немцы всеми силами ее расширяли. В первый день битвы группировку Манштейна поддерживали почти 400 самолетов. Град авиабомб выводил из строя один противотанковый опорный пункт за другим. С помощью авиации немцы подбивали коридоры и в минных полях. Сброшенные бомбы заставляли мины детонировать, и по расчищенным коридорам устремлялись немецкие танки. Все это требовало огромной массы техники и боеприпасов. Но немцы не жалели ни того, ни другого, справедливо рассчитывая, что дальше минных полей будет меньше.

Первую полосу советской обороны танковый корпус СС прошел всего за 17 часов. Чтобы остановить немецкие танки, Ватутин решил им навстречу бросить свои танковые резервы. Сильнейшей из них была 1-я танковая армия Катукова. Первые столкновения с наступающими новыми немецкими танками обескураживали. Советским танкам Т-34-76, воевавшим летом 1943 года под Курском, для того чтобы поразить "Тигра", требовалось приблизиться к врагу на дистанцию 500 м и ударить по тонкой бортовой броне. Немецкие же танки "Тигр" и "Пантера" могли пробить даже лобовую броню Т-34-76 с расстояния более 2 км.

Огромные потери армии вынудили Катукова высказать Ватутину свои сомнения. Однако ответа не последовало. Скрепя сердце Катуков продолжал собирать силы для броска вперед, когда в его штабе раздался телефонный звонок: Сталин просил высказаться о возможных вариантах действий. Катуков предложил использовать танки для ведения огня с места, из засад, чтобы, подпуская машины врага на расстояние 300-400 м, уничтожать их прицельным огнем. Сталин некоторое время молчал. "Хорошо, - сказал он наконец, – вы наносить контрудар не будете". Танки Катукова заняли оборону рядом с артиллерией и пехотой.

Находившийся на соседнем участке сталинградский гвардейский танковый корпус генерала Кравченко действовал в точности по приказу Ватутина. С полномочиями от командующего армией к генералу прибыл полковник Никифоров, который, угрожая оружием, требовал идти в контратаку. Немецкие танки нужно было остановить любой ценой. Прямолинейное выполнение приказа привело к трагическим последствиям. Корпус Кравченко пошел в атаку, но немцы обошли его с флангов и замкнули круг. От полного разгрома корпус спасло лишь то, что кольцо окружения оказалось неплотным. Ночью танки Кравченко, потеряв больше половины машин, смогли с боем прорваться к своим.

На севере Рокоссовский также отдал приказ на контрудар. Утром следующего дня после начала немецкого наступления 2-я танковая армия генерала Родина контратаковала немецкий танковый клин. Но и этот ответный удар успеха не принес. Спустя несколько часов советские танкисты отошли на исходные позиции. Ближе к вечеру под проливным дождем в атаку перешел еще один корпус – и вновь безрезультатно. Потери были меньше, чем у Ватутина, но несколько десятков "тридцатьчетверок" остались чадить черным дымом на раскисшем поле. Танковая армия Родина также перешла к обороне. И вскоре эта тактика принесла результаты.

Модель ввел в бой свежую танковую дивизию из своего резерва. Изучив обстановку, он нацелил ее на слабую точку советской обороны – село Теплое. Однако командир корпуса генерал Лемельзен, которому подчинили дивизию, свел все танки в одну бригаду, атакуя крупной массой техники на узком участке фронта под Ольховаткой. Здесь их встретили замаскированные советские танки, и атаки немцев разбились о советскую оборону.

Другой ключевой точкой сражения на северном фасе стала железнодорожная станция Поныри, от которой остались лишь руины. Для ее штурма немцы создали группу "Каль" из уцелевших "Фердинандов" и самоходок "Брумбар". Группе удалось прорваться глубоко в тыл советским частям, оборонявшим станцию. Однако здесь немецкие танки попали в огневой мешок нескольких противотанковых артполков. Наводчик орудия 2-го дивизиона 159-го гвардейского артполка гвардии сержант Фомин уничтожил 5 средних и 2 тяжелых танка "Тигр". Получив ранение, он продолжал вести огонь. За этот подвиг сержант удостоен звания Героя Советского Союза.

Огневой мешок, то есть обстрел танкового клина с трех сторон, организовывали за счет так называемых "заигрывающих орудий". Открыто ведя огонь, они привлекали танки врага на себя. Те, двигаясь к орудиям, попадали под боковой обстрел противотанковых батарей, находящихся в укрытии. От артиллеристов требовалась огромная выдержка и мужество, чтобы подпускать атакующие танки на дистанцию 200-300 м, с которой пробивалась их броня.

Группа "Каль" была остановлена. Ни под Ольховаткой, ни под Понырями немцы успеха не достигли. Уже на пятый день битвы наступление Моделя на северном фасе Курской дуги практически остановилось. Задачу измотать противника Рокоссовский выполнил, и теперь настало время думать о наступлении. Жуков по телефону в разговоре со Сталиным назвал дату его начала – 12 июля.

В то время как на Центральном фронте враг был остановлен, ситуация на Воронежском фронте становилась критической. Здесь у немцев простора для маневров было больше. Медленно, но верно, несмотря на большие потери танков, они преодолели уже две из трех полос обороны. Командиры советских противотанковых бригад по рации вызывали свои полки на участки прорыва врага. Туда немедленно перебрасывались пушки, сходу открывавшие огонь. Уже на 5-й день боев из 200 "Пантер" в строю осталось всего 16 машин. Новые авиационные бомбы ПТАБ также стали крайне неприятным сюрпризом для немцев. Даже одного попадания такой бомбы оказывалось достаточно для уничтожения танка. И все же немецкие танки шли вперед. Сказывалась тактическая грамотность и опыт немецких командиров. Нанося удары в разных местах, уничтожая один опорный пункт за другим, они вышли на последнюю, третью линию обороны Воронежского фронта.

За третьей тыловой полосой обороны серьезных оборонительных позиций уже не было. Чтобы не допустить прорыва последней полосы обороны Воронежского фронта, Ставка ввела в бой стратегические резервы – общевойсковую армию Жадова и танковую армию Ротмистрова. С помощью резервов Ватутин планировал перейти к долгожданному наступлению. Танковой армии Ротмистрова предстояло занять позицию у деревни Прохоровка и оттуда нанести удар.

Однако последний перед контрударом день принес большие неприятности. Предприняв очередную атаку, немцы захватили позицию у Прохоровки, чудом не прорвав третью полосу обороны. Не останавливаясь, танки дивизии СС "Лейбштандарт" рванулись вперед, но с другого берега реки Псeл по ним ударила советская артиллерия. Эсэсовцам пришлось отходить назад. Однако удобный, ровный, как стол, участок местности под Прохоровкой остался в их руках. Подразделения "Лейбштандарта" заняли оборону, ожидая, пока дивизия "Мертвая голова" переправится через Псeл и ликвидирует угрозу с фланга.

В это время танки Ротмистрова уже подходили к Прохоровке. В ходе марша танкисты соблюдали строжайший режим радиомолчания, и сосредоточение 400 советских танков удалось скрыть от врага вплоть до утра 12 июля. С восходом солнца немецкие самолеты заметили советские танки, о чем и сообщили сигналом – фиолетовыми ракетами.

Армии Ротмистрова предстояло наступать в узком коридоре между рекой Псeл и железной дорогой. Участок наступления был частично перегорожен непереходимым оврагом. Огибая его, атакующим танковым бригадам пришлось выстроиться в затылок друг к другу в несколько волн. Обычно танки шли крупной массой и широким фронтом. На выстрел пушки по танку немедленно следовал ответный огонь сразу нескольких танковых орудий. Атака же небольшой группы на узком участке не давала танкам Ротмистрова такого преимущества. Но контрудар отменять не стали.

Утром 12 июля эфир наполнили десятки голосов: советские танки двинулись вперед. Командир полка дивизии СС "Мертвая голова" Гельмут Беккер писал: "Я заметил на горизонте тучи пыли, а вскоре из этих туч стали появляться русские танки. "Эти русские двинули свои резервы", – сказал я своему начальнику штаба и понял, что битву за Курск мы проиграли".

Однако события у Прохоровки развивались совсем не так, как планировали. Советским танкам пришлось обходить широкий овраг. Это привело к тому, что в первом эшелоне наступали всего около 100 машин. Танки стали удобной мишенью для немецких орудий. Когда через час к ним присоединились еще две танковые бригады, первый эшелон уже понес большие потери. Вторую волну атакующих танков также встретили швальным огнем, и боевые машины вспыхивали одна за другой. По берегу реки Псeл танкисты Ротмистрова прорвались к переправам дивизии СС "Мертвая голова", угрожая ей окружением. Другие "тридцатьчетверки" пробились к позициям артиллерии "Лейбштандарт", стремясь подавить полевые орудия. На выручку немцам подошли "Тигры".

Несколько часов гремели танковые бои. Густой дым, висевший над полем, превратил день в ночь. Потери устрашали: за один день два корпуса советской танковой армии потеряли от 1/2 до 2/3 своих танков. Нанести противнику сокрушительный удар не удалось. Но потери немцев в людях и технике тоже были весьма велики. Командир танкового корпуса СС Пауль Хауссер в этот же день начал отход от Прохоровки. Опытный командир, он уже не испытывал никаких иллюзий относительно перспектив "Цитадели".

В этот же день, 12 июля, на северном участке Курской дуги началось наступление Западного и Брянского фронтов. Операция получила наименование "Кутузов". Главная идея наступления заключалась в том, чтобы атаковать основные силы Моделя, втянутые в наступление. Удар наносился к северу от Орла, в тыл немецких войск. Для наступления Ставка выделила резервные армии, но прибыть и вступить в бой они могли только спустя несколько дней после начала наступления.

О начале операции возвестила мощная артиллерийская подготовка, настолько сильная, что советские пехотинцы шли в полный рост, почти не встречая противодействия. Сопротивление немцев усилилось лишь при подходе ко второй полосе обороны. Модель понял, что ему угрожает. Чтобы осуществить отход и задержать советское наступление, он направил всю свою авиацию против атакующих с севера советских танков.

Очередной этап сражения за Орел начался с появлением на фронте резервов, обещанных Ставкой. Они вступили в бой через неделю после начала операции. Правда, к этому времени немецкая оборона уже приобрела достаточную устойчивость. Окружить немецкие войска на Орловском выступе не удалось. Но постоянная угроза окружения заставила Моделя отступить. Если Ржевский выступ в свое время он удержал, то Орловский приходилось оставлять.

5 августа Орел был полностью очищен от немцев. Наступление войск Ватутина против Манштейна на южном участке Курской дуги началось позднее. Воронежскому фронту потребовалось почти три недели для восстановления сил. Но 3 августа наконец началась операция "Румянцев" – наступление под Белгородом и Харьковом. Танковые дивизии СС были переброшены немецким командованием на Донбасс на помощь 6-й армии. Немецкая оборона таким образом оказалась существенно ослабленной. Сравнительно быстро ее прорвав, танки Катукова и Ротмистрова устремились вперед. На третий день наступления, в тот же день, что и Орел, части Красной армии освободили Белгород.

Вечером 5 августа грохот орудий раздался уже в Москве: прозвучали залпы первого салюта Великой Отечественной войны в честь освободителей Орла и Белгорода.

Считается, что идея салютовать освободителям городов принадлежала лично Сталину. Приказ о проведении салюта Сталин подписал в деревне Хорошево, куда он выехал после освобождения города от немцев. Салют 5 августа включил 12 залпов из 124 орудий. Их расставили на стадионах и пустырях в разных районах Москвы, чтобы салют был отовсюду виден. Позже разработали целый ритуал, по которому количество залпов зависело от размеров и важности освобожденного города.

Советские войска шли к Харькову. На четвертый день наступления, когда танкисты Катукова ворвались в Богодухов и вышли к железной дороге Полтава–Харьков, последовал немецкий контрудар. Манштейн собрал в кулак танковые дивизии и бросил их в бой в отчаянной попытке удержать Харьков. Передовые бригады армии Катукова вынужденно отступили к Богодухову и заняли оборону.

Тем временем непосредственно на Харьков наступал Степной фронт Конева. Немцы превратили город в крепость, и его лобовой штурм грозил большими потерями. Нужен был обходной маневр. Для этого Коневу передали танковую армию Ротмистрова. Ей предстояло обойти Харьков и вынудить немцев оставить город. Но тут из Донбасса вернулись старые знакомые Ротмистрова – эсэсовские дивизии "Райх" и "Мертвая голова", которые немедленно нанесли ответный удар в районе Богодухова.

Ротмистров вспоминал, что в какой-то момент он получил два взаимоисключающих приказа: один от Ватутина, другой от Конева. Первый направлял его на выручку Катукову под Богодухов, второй – на помощь штурмующим Харьков войскам. Ротмистров принял решение: обороняться до выяснения обстановки. Это решение оказалось правильным. Его армия поставила точку в немецком контрударе. Прорыва вражеских танков в тыл частям Воронежского фронта удалось избежать. Вскоре Ротмистров двинулся на помощь войскам Конева и обошел Харьков с запада. В распоряжении немцев остались только одна железная и одна шоссейная дорога, по которым они еще могли покинуть город.

Гитлер требовал от Манштейна при любых обстоятельствах удерживать Харьков. Однако этот призыв грозил окружением всей армейской группы "Кемпф". Манштейн не стал повторять ситуацию Сталинграда. 22 августа во второй половине дня советская авиаразведка донесла, что немцы начали выводить войска из города. Конев не стал медлить и ночью двинулся на штурм Харькова. К полудню 23 августа город был освобожден. Вечером освободителям Харькова салютовала Москва, отмечая тем самым и победное завершение Курской битвы.

Операция "Цитадель" стала последним крупным наступлением вермахта на Восточном фронте. Немцев гнали за Днепр. Они уходили, оставляя за собой выжженную землю в прямом смысле этого слова. Русские и украинские деревни и села выжигались дотла. Горел хлеб на полях, угонялся скот, взрывались мосты и железнодорожные станции, население вагонами вывозилось в Германию на принудительные работы. Советские войска шли освобождать Украину. Здесь, у Днепра, предстояло разыграться новым сражениям Великой войны.

По материалам: 1tv.ru