Украинство губит Украину

Украинская идентичность – понятие, до конца не понятое и не объяснённое даже сторонниками торжества этой идентичности. Что нужно человеку, чтобы считаться украинцем? Родиться на Украине? Нет, потому что на Украине может родиться человек любой национальности. Говорить по-украински? Тоже нет, потому что на Украине есть украиноговорящие русские, молдаване, румыны, немцы. Быть носителем украинской культуры и традиций? Но среди таких носителей есть немало тех, кто считает, что украинцы – региональная разновидность русских, что, кстати, соответствует исторической правде.

Остаётся последний вариант – быть украинцем по собственному выбору. Эта формулировка часто встречается при описании деятелей украинского националистического движения иностранного происхождения. «Украiнцями з власного выбору» были русский по происхождению Дмитрий Донцов, немцы Юрий Клён (Освальд Бургардт) и Юрий Шевелёв (Юрий Шнайдер), поляки Вацлав Липинский и Андрей Шептицкий, молдаванин Пётр Болбочан. Речь не о ассимиляции, а именно о сознательном выборе, когда человек знает и помнит о своём русском, немецком, молдавском происхождении, но делает выбор в пользу украинской национальности.

Жизненные наблюдения заставляют задуматься также над идеологическим влиянием, которое украинская идентичность может оказать на человека. Здесь мы находимся буквально на раздорожье. Украинская идентичность – это как исходный пункт, откуда открываются два пути: либо в сторону украинского национализма, либо в сторону мирной украинской культурной идентичности, когда, считая себя украинцем, человек не является ни националистом, ни русофобом. Последнего варианта придерживались в Советском Союзе: была Украина и были украинцы, но не как полная антитеза русским, а как братский народ.

Полной антитезы не было, но была антитеза частичная. Украинство советского образца оставалось всё же украинством. Советскими властями ставка делалась на закрепление отделённости украинцев (малорусов) от русских (великорусов), а белорусов – от тех и других. То, что некогда было триединым русским народом, стало тремя братскими, но всё же разделёнными народами – русским, украинским и белорусским.

Чтобы эта частичная антитеза сохранялась всегда, даже в советском украинце, должно было существовать что-то такое, что не позволяло ему вспомнить и подумать, что он тоже русский, только юго-западный, в то время как белорусы – северо-западные, а великорусы – северные русские. В царское время существовали административные единицы Юго-Западный край (Украина) и Северо-Западный край (Белоруссия). При СССР вместо них появились Украинская ССР и Белорусская ССР, а после разрушения СССР – самостийные Украина и Белоруссия.

Повторимся: чтобы украинцу не стать русским, в нём должно всегда сохраняться что-то принципиально нерусское, то, что не допустит ему быть русским, вопреки утверждению философа киевлянина Григория Сковороды: «Русь нерусская кажется мне диковинкою, как если бы родился человек с рыбьей головой и собачьим хвостом». Сковороду в самостийной Украине причисляют к украинским философам, но эту его фразу никогда не упоминают.

Этой принципиально нерусской части украинской идентичности мы обязаны нередкими примерами инволюции отпрысков знаменитых деятелей советской и не только советской Украины, а порой и самих этих деятелей, в пещерных русофобов. Первое впечатление – недоумение и вопрос: «Как сын/внук/брат/племянник такого-то вменяемого писателя/философа/режиссёра мог впасть в такое человеконенавистничество? Что его заставило и послужило причиной отказаться от идеи мирного сосуществования народов в пользу украинской националистической мизантропии?» Ответ таков: то самое, что должно всегда присутствовать в носителе украинской идентичности, отделяющее его от русского. Одним удаётся нивелировать это отличие, сделать его практически незаметным, а то и вовсе избавиться от него. Но это возможно только при постоянном и искреннем контакте с русской культурой, которая и делает человека гуманным и лишённым националистических переживаний.

Другие в силу определённых обстоятельств, наоборот, лелеют в себе тот отличительный момент в своей украинской идентичности, укрепляют его в своём мировоззрении, превращают в динамическую идеологему и полностью ей подчиняются. Примерам несть числа.

Знаменитый философ Николай Бердяев (1874–1948), уроженец Киева, высланный советской властью за границу в 1922 г., посвятил множество трудов России («Русская идея», «Русская религиозная психология и коммунистический атеизм» и др.). А его старший брат Сергей отличился стихотворением «Бiлокам’яна", написанным в период его проживания в Москве в 1907–1912 гг.: «...не можна дихати грудям помiж дурнею кацапнею… Зостатись я не можу тут, Содом цей и Гоморру кину…»

Может, это была добросовестная критика каких-нибудь московских явлений, с которыми пришлось столкнуться Сергею Бердяеву? Нет, потому что, во-первых, его брат Николай тоже жил в Москве с 1908 по 1911 г., участвовал в революционной деятельности и много критиковал существующие порядки, но нигде не писал о том, что Москва – это ад, Содом и Гоморра. Во-вторых, Сергей Бердяев опускается до примитивных оскорблений – явный признак превалирования эмоций над интеллектом. В то время на Украине росли националистические настроения, и Сергей Бердяев под влиянием украинства сделался националистом.

Михаил Драгоманов (1841–1895) был положительным примером носителя украинской идентичности. Он собирал фольклор, писал статьи и не был националистом-человеконенавистником. Но его дочь, выйдя замуж за болгарского почитателя украинской поэзии Ивана Шишманова, дала миру союзника Гитлера – Димитра Шишманова, занимавшего пост главы МИД в прогитлеровском правительстве Добри Божилова. Внука Драгоманова Димитра Шишманова расстреляли по приговору суда Болгарской Народной Республики за службу нацистам. Заметно, что к такому результату привело изолированное пребывание Димитра внутри украинской идентичности, без соприкосновения с русской культурой, понижающей у украинцев шанс заразиться национализмом. Взгляды отца Димитра Шишманова Ивана тоже были проукраинскими, как и взгляды матери Димитра. Из поколения в поколение, начиная от дочери Драгоманова, в их семье таяло понимание общности исторической судьбы великороссов и малорусов и логически завершилось руссоненавистничеством и симпатиями к Третьему рейху.

Олесь Гончар (1918–1995) – писатель-фронтовик, лауреат Ленинской и двух Сталинских премий. Самый обескураживающий пример превращения в национал-украинствующего субъекта. «Донбас — це ракова пухлина, відріжте його, киньте в пельку імперії, хай подавиться! Бо метастази задушать всю Україну! Що дає Донбас нашій духовності, нашій культурі? Ковбасний регіон і ковбасна психологія! Єдину українську школу й ту зацькували… Ні, хай нас буде менше на кілька мільйонів, але це буде нація. Ми здатні будемо відродитись, увійти в європейську цивілізовану сім’ю…» – провозгласил он в начале 1990-х, выступив за создание националистической партии «Народный рух».

Власти самостийной Украины за эти слова простили Гончару даже его пренебрежение к вышеупомянутому националисту Шевелёву, студентом которого был когда-то Гончар. В 1950-х во время творческой поездки в США Гончар принципиально отверг его просьбу о встрече. Многолетнее творческое пребывание в лоне исключительно украинского писательства атрофировало у Гончара чувство общности наших народов, зато укрепило чувство национального превосходства – тот самый элемент, не позволяющий украинцу считать себя русским.

Пещерным русофобом вырос сын композитора Юрия Рыбчинского Евгений – участник двух госпереворотов 2004 и 2014 гг., сторонник карательной операции против Донбасса. Племянник легендарного советского режиссёра Александра Довженко Тарас Дудко 40 лет прожил в Москве, где похоронен его знаменитый дядя, состоял в украинской националистической организации и обвинял  Россию в физической, экономической и культурной войне против Украины. Дмитрий Павлычко, прославлявший в своих стихах  Ленина и КПСС, сегодня поддерживает запрет Компартии Украины и войну против Донбасса.

Вывод однозначен: в самой структуре украинской идентичности содержится деструктивная составляющая, направленная на культивирование чувства враждебности к соседнему государству – России и русской культуре как таковой. В русской идентичности такой элемент отсутствует. Не найти русского литератора, который бы писал в стиле Сергея Бердяева, выражался в манере Олеся Гончара или Тараса Дудко. Благополучие Украины, таким образом, если она отрешится от русской культуры, будет зависеть от внешних сил. Как только находится сила, способная идеологически акцентировать деструктивную составляющую украинства, страна впадает в саморазрушительные пароксизмы национализма. Это мы наблюдаем сегодня.

Единственным рецептом к благополучию Украины может служить мнение учёного Льва Гумилёва, сына поэтессы Анны Ахматовой (девичья фамилия Горенко): «Когда украинец умнеет, он становится русским».