Внутриполитическая борьба в условиях войны

Обращает на себя внимание та растерянность, с которой киевские политики сталкиваются в вопросах внутренней политики. Возникает ощущение, что им банальным образом не до того: очевидная катастрофа, учинённая (и чинимая далее) Киевом на Юго-Востоке Украины, поглощает всё внимание президента, правительства и парламента, лишая все иные проблемы актуальности.

Между тем внутриполитическая борьба не стихает, скорее, даже наоборот – усиливается. А впечатление растерянности и отвлечённости Киева от внутриполитических проблем создаётся вследствие целенаправленного информационного перекоса, который политики используют не только в военно-пропагандистских, но и политико-маскировочных целях. То, что войну (которую Киев ведёт против народа Донбасса, называя её то «войной», то «антитеррористической операцией») используют для отвлечения внимания от экономического коллапса, это очевидно. В каком-то смысле очевидно даже то, что противостояние Украины с Новороссией намеренно «загоняют» в патовое и при этом стабильно обостряющееся состояние, чтобы были основания заполнять военной проблематикой всё информационное пространство, игнорируя экономические темы.

Маскировка внутриполитических проблем при помощи милитаристского перекоса в информационном пространстве не столь очевидна. Вернее, не очевидно, что это – маскировка: ведь вполне логичным представляется рассуждение о том, что боевые действия на территории государства действительно заслоняют собой все иные внутриполитические проблемы (даже если принять во внимание неубедительные, но чрезвычайно навязчивые попытки киевской власти представить ведущиеся боевые действия войной против Российской Федерации).

Но целый ряд признаков позволяет утверждать, что речь идёт именно о маскировке обострения внутриполитической борьбы. Здесь и обострение противоречий, кулуарной борьбы между условно пропрезидентским УДАРом, «Батькивщиной», «Свободой» и мелкими депутатскими группами, и судорожные попытки Партии регионов восстановить политический статус («регионалы» тщетно пытаются сохранить статус главной политической силы восточных и южных областей), и повышенная активность лишь условно новых политических агентов (прежде всего ультранационалистических движений как вошедших в партийную версию «Правого сектора», так и оставшихся за её пределами).

В этом смысле военные действия на территории государства не столько обессмысливают внутриполитическую борьбу, сколько, напротив, стимулируют и обостряют её, поскольку становятся элементом политического дискурса. Говоря с присущим современной политике цинизмом, на военных действиях делается особенно эффективный политический пиар, как бы ни было это отвратительно для человеческой нравственности. Украинские политики не демонстрируют особенного отвращения в этой связи и с энтузиазмом используют военные действия как повод для политической саморекламы. Должно ли это удивлять кого-то в стране, где «заботливые» олигархи и «отважные» генералы отмывают деньги на армейских поставках даже во время боевых действий?

Ситуация вокруг мятежного Донбасса стала центральным вопросом внутренней политики и одновременно – инструментом борьбы. Поскольку внимание населения вполне естественно (но не без влияния истеричной милитаристской кампании украинских СМИ) зафиксировано на войне и её деталях, то каждая политическая сила стремится отождествить себя с наиболее популярным вариантом решения проблемы. Но поскольку однозначное решение отсутствует, и (к тому же) политические силы учитывают в первую очередь не нюансы общественного мнения, а требования зарубежных партнёров и патронов, то в итоге положение выглядит следующим образом.

***

Политические силы стремятся удовлетворить заокеанские заказы и (не имея возможности продвигать обусловленный этими заказами вариант «решения» проблемы Донбасса дальше, чем в кругу собственных маниакальных приверженцев) направляют основные усилия на дискредитацию вариантов, предлагаемых конкурентами. Говоря коротко, каждая из «патриотических» политических сил стремится максимально дискредитировать и привести к краху «донбасские» программы остальных политических сил, не предлагая при этом содержательной альтернативы и оставаясь в том же идеологическом русле при формировании собственного варианта решения.

В то же время даже с учётом требований заокеанских патронов обнаруживаются некоторые нюансы в позициях «патриотических» сил. Так, политики, условно сгруппированные вокруг президента Порошенко, склоняются к негласным, закулисным переговорам с ополчением при сохранении внешне жёсткой позиции. Конкуренты Порошенко (условная группа «Коломойского» и вовлечённые в ее орбиту депутатские группы), напротив, стремятся подтолкнуть Порошенко к дальнейшей эскалации силового решения.

 При этом попадают в парадоксальную ситуацию: с одной стороны, они понимают бесперспективность подобного решения (именно рассчитывая на его губительность, «ястребы» вынуждают президента усиливать самоубийственный прессинг на Новороссию), с другой стороны, навязывая его Порошенко, вынуждены сами придерживаться этого варианта с куда большей жёсткостью. Положение осложняется также тем, что большинство одурманенных украинским телевидением радикальных (маниакальных) сторонников новой власти полагают силовой вариант «раздавить Новороссию» единственно приемлемым. Получается, что у киевских политиков выбор невелик: либо, усиливая давление, закрепить симпатии сторонников, но проиграть войну; либо договариваться с ДНР и ЛНР и лишиться поддержки «маньяков» (а может быть, и кресел в результате очередного майдана).

При этом очевидно, что юго-восточные области (с точки зрения поддержки) для двух вышеозначенных политических групп потеряны. Вариант «додавить Донбасс» неприемлем для большинства тамошних жителей, а никаких иных по сути вариантов группы Порошенко и Коломойского предложить пока не могут – и в силу зависимости от американских покровителей, и в силу борьбы друг с другом. На этом фоне тот факт, что Коломойский настроил против себя ряд по-прежнему сильных олигархов, работает против партии войны, поскольку обиженные олигархи получают стимул защищаться любой ценой.

Кстати, формально «подвешенное» состояние «Батькивщины», дистанцирующейся от Порошенко, в теории обрекает и её на принадлежность к партии войны. Но на деле «Батькивщине» нужно прежде всего свалить Порошенко. А после освобождения президентского кресла уже в борьбу за него вклинится та самая госпожа Тимошенко, которая из всех «патриотических» политиков, пожалуй, единственная не перешла черту, после которой диалог с Юго-Востоком и Россией невозможен. Безусловно, Новороссия не примет Тимошенко как своего президента. А вот как президента «соседней» страны, с которым можно договариваться (хотя бы о конфедерации), может и принять. Если Тимошенко обеспечит возврат к «нулевому состоянию»: выведет войска, делегитимизирует неонацистов и войдёт в переговорный процесс с РФ. Возможно ли это? Вполне. Если Тимошенко удастся заинтересовать таким развитием событий крупные  финансовые группы – как раз из числа «обиженных» на Коломойского.

В то же время наиболее очевидным инструментом защиты интересов этих «обиженных» кажется Партия регионов. Роль антагониста Коломойского, Порошенко и прочих ей вроде как априори подходит. Однако Партия регионов, практически утратившая на сегодня политическую значимость, также не в состоянии сформулировать альтернативный вариант решения военной проблемы – прежде всего потому, что её не воспринимают как значимую силу на Юго-Востоке. Любые её проекты не вызовут доверия ни у одной, ни у другой стороны. Партия регионов как политическая сила и её нынешняя преемница – Партия развития Украины – мертва. Возрождение её возможно лишь при полном разрыве с прошлой политической судьбой и самой партийной концепцией (об идеологии в этом случае речь не идёт).

О КПУ в качестве полноправного участника политической борьбы пока говорить не приходится: несмотря на то, что прямой запрет всё ещё только лишь обсуждается, по факту Компартия уже вытеснена из легальной политики (что, кстати, вполне может пойти ей на пользу, избавив от груза буржуазности и геронтологичности).

В нынешнем состоянии ни одна из политических сил, ни один из центров власти не в состоянии прекратить войну. При этом очевидно, что прекращение войны является обязательным условием эффективной деятельности политической элиты. Это противоречие может быть разрешено лишь в том случае, если какой-то из центров влияния в политической власти радикально перестроит свой дискурс и свою политическую практику. В свою очередь такая перестройка возможна только под воздействием чрезвычайно мощного стимула.

Что может выступить в качестве такового? Самые очевидные варианты – это досрочные выборы. Не важно, президентские ли, парламентские ли – любые. Вопрос лишь в том, насколько они возможны. На данный момент сторонники досрочных парламентских выборов не могут предоставить внятных аргументов в пользу своей позиции за исключением шаблонных соображений обновления власти (пример президентских выборов укрепил большинство и экспертов, и населения в скепсисе относительно самой возможности такого обновления).

А вот обострение конфликта президента с парламентом может сыграть роль вышеупомянутого стимула.