Война и минские соглашения в зеркале украинской социологии

Украинская социология старательно обходит тему войны в Донбассе. Единственная компания социологов, которая в обозримом прошедшем времени выстрелила очень конкретным изучением общественных настроений по поводу минских соглашений и событий, с ними связанных, – Институт Горшенина.

Другие известные конторы занимались и занимаются чем угодно, только не войной. Исследуют отношение украинцев к мировым лидерам и дистанционной занятости; распространение ВИЧ среди мужчин-геев; празднование Дня святого Валентина и 8 Марта. Постоянно мониторят электоральные настроения. Пристально следят за симпатиями граждан Украины к ЕС и их европейскими ожиданиями. Будто завтра уже вступать. Будто европейцы ждут Украину с распростертыми объятиями и никак не дождутся.

Десяток государственных институтов Украины и крупных социологических центров, сидящих на зарубежных грантах, задвинули войну в Донбассе на задний план. Отдали на откуп СМИ.

Листаешь сайты Центра Разумкова, Института социальной и политической психологии, Института демографии и социологических исследований, фонда «Демократические инициативы», GFK Ukraine, Rating Group Ukraine, Research & Branding Group, TNS Ukraine, Киевского международного института социологии (КМИС) и понимаешь: нет на Украине никакой войны в 2016 году. Совсем другие проблемы.

Но стоит включить телевизор – есть война.

И те, кто каждый день в Донецке и Луганске слышат взрывы, знают – есть война. И те, кто в Тернополе и Житомире хоронят сыновей и мужей, отправленных Киевом на войну с Донбассом, уверены – есть война. И врачи, принимающие раненых по обе стороны фронта, видят – есть война. И волонтеры разных сортов – и те, что собирают средства на прицелы для снайперских винтовок, и те, что везут таблетки мирным жителям Донбасса, отлично понимают – есть война. И военкомам это известно. И тем, кто получил повестку. И тем, кто отказался воевать в Донбассе. И тем, кто целенаправленно вступил в один из карательных батальонов.

Война – это данность.

Но у социологии войны нет. Разве что компания TNS Ukraine между строк новогоднего исследования заметила, что 68 процентов опрошенных украинцев хотят в 2016 году завершения войны, а КМИС, изучая стрессовые ситуации, упомянул о бомбардировках и обстрелах.

Нет войны. Ни как явления, ни как цепи событий, определяющих жизнь гражданина Украины, вписанного в статистику.

Институт Горшенина явился прямо-таки пионером, вспахав давно не паханное поле.

* * *

Результаты социологического исследования «Минские соглашения», проведенного 8-17 февраля 2016 года среди жителей всех областей Украины, за исключением Донецкой и Луганской, дают ответы на очень важный вопрос:каков образ войны, сформированный СМИ в головах у украинских граждан. Поскольку подавляющее большинство граждан узнает о войне в Донбассе из телевизора.

Исследуй институт Горшенина настроения группы людей, жизнь которых война затронула непосредственно (воевали, погибли, искалечены, испытывают «окопный синдром», получили повестки в АТО они сами или их близкие родственники), результаты были бы другими.

В опросе же, о котором идет речь, принимали участие только 3,7 процента тех, кто воевал, и 5,8 процента получили повестку. Все остальные «свидетельства» нуждаются в подтверждении, поскольку сейчас, кого ни спроси в Киеве, все имеют «друга в АТО» и «помогают армии». Отношение числа принимавших участие в боевых действиях и тех, кто рассказывает о «родственниках, друзьях или знакомых, которые воевали», – 1:11,6. То есть рассказчиков почти в 12 раз больше, чем участников. И это моментально обнуляет доверие к цифре 44,8 процента тех, кого будто бы война коснулась лично.

Нереальность этих цифр косвенно подтверждает и исследование КМИС, проведенное в декабре 2015 года на тему стрессовых ситуаций в жизни украинцев. Только 6 процентов опрошенных пережили стресс в связи с авианалетами и обстрелами, на 2,6 процента в сравнении с мирным 2013 годом увеличилось количество тех, чьи близкие пережили тяжелую операцию, на 1,8 процента – количество тех, кто потерял родных людей. Данные КМИС полностью противоречат невероятной цифре рассказчиков, заявивших Институту Горшенина о том, что война коснулась их лично.

А без личного фактора объектом социологов был случайный человек, который смотрит новости, слушает друзей, коллег и соседей, гуглит и лайкает. Он – тоже участник войны. Информационной. Реальная война проходит по касательной к его жизни, соприкасаясь с ней, как правило, в той точке, в которой расположен телевизор. Или в меньшей степени знакомый знакомого двоюродного брата, у которого друг тестя был в АТО и своими глазами все видел. Или в лучшем случае в этой точке расположен компьютер.

Поэтому на итоги исследования Института Горшенина нужно смотреть, понимая, что большинство опрошенных граждан никогда сами не были в ДНР и ЛНР, не воевали, не знают, что в действительности происходит в Донбассе и имеют возможность узнавать новости с той стороны фронта только с чужих слов.

Причем чем дальше линия фронта географически, тем более искривлена картина войны в головах, поскольку для жителя Одессы и Харькова житель Донбасса – «свой», а для жителя Львова и Луцка – «чужой». Это отлично просматривается, когда заходит речь о якобы воюющих в Донбассе российских войсках. Что для одессита – анекдот, для львовянина – чистая правда, поскольку последнему никогда не различить дончанина и ростовчанина, казака луганского и казака кубанского. Потому-то любой житель западных областей Украины, прибыв воевать с русскими в Донбасс, попадает в жуткую ситуацию – кругом русские. Причем на украинском языке понятия «русский» и «житель России» идентичны – «росіянин». Дезориентация частично проходит только с течением времени, когда украинский вояка начинает понимать: те, с кем он воюет, – это и есть жители Донбасса. А у тех, кто сидит у телевизора, дезориентация не проходит никогда, поскольку убедиться лично телезритель не может или не хочет.

* * *

Социология Института Горшенина показывает – на Украине существуют две более или менее устойчивые группы населения, коллективное отношение которых по всем вопросам, связанным с войной в Донбассе и республиками ДНР и ЛНР, разнится.

Первая группа составляет 30-32 процента опрошенных. Умеренное меньшинство.

Вторая – 53-57 процентов. Радикальное большинство.

Если перевести эти цифры на язык экономики, у большинства – контрольный пакет «акций», у меньшинства – «блокирующий». То есть большинство не настолько велико, чтобы однозначно определять судьбу ДНР и ЛНР, а меньшинство не настолько мало, чтобы с его мнением не считаться.

Большинство против всяких шагов навстречу республикам, меньшинство же согласно и с особым статусом ДНР и ЛНР, и с их правом формировать «народную милицию», назначать прокуроров и судей с участием местной власти, формировать языковую и культурную политику, избираться в органы местной власти.

Однако вопрос присутствия представителей республик в украинском парламенте раскалывает «умеренных» – только 23,2 процента опрошенных жителей Украины допускают представительство мятежного Донбасса в Верховной раде, 64 процента с этим не согласны. Ну а тема предоставления республикам ДНР и ЛНР права вето вообще сводит количество «умеренных» к мизеру: 13 процентов против 74,2 процента тех, кто считает, что голос Донбасса не должен быть весомым в случае принятия важных внешнеполитических и внешнеэкономических решений.

Вдруг Донбасс возьмет да и применит право вето к украинской мечте – вступлению в ЕС и НАТО? Даже если Украину не приглашают никуда вступить, все равно страшно, что Донбасс в принципе может заветировать перспективу.

* * *

Амнистии воюющим на стороне ДНР и ЛНР жители Украины, которых зацепило опросом Института Горшенина, тоже категорически не желают – только 22,3 процента за амнистию, 62,6 – против.

Очень интересно, что при количестве «умеренных» в 30-32 процента разрешение ситуации на Донбассе путем выполнения минских соглашений поддерживают только 24,2 процента опрошенных, причем лишь 14,7 процента считают, что в срыве соглашений виноваты украинские власти, а 45,9 процента возлагают вину на Россию, еще 17,1 – на ДНР и ЛНР, причем на «боевиков».

Институт Горшенина выяснил, что про минские соглашения знают 80,5 процента опрошенных, но социологи не поинтересовались, какая часть этого грандиозного количества в состоянии воспроизвести содержание этих соглашений. Примерно. Навскидку. Своими словами.

Минские соглашения никогда не оглашались широкой общественности. Поэтому общественность эта понятия не имеет, что написано в документе. Ей из телевизора говорят: соглашения нарушает Россия и «боевики». Сами себя обстреливают. Провоцируют мирных украинских военных, мирно несущих мирную вахту на мирной передовой. Общественность большей частью послушно внимает.

Ну а 34,1 процента опрошенных поддерживают наступление украинских войск. Притом что только 3,7 процента воевали в действительности.

Чистый сюрреализм, показывающий, насколько далеки фантазии от реальности. Похоже, значительная часть украинского населения воспринимает войну как художественный сериал, который она с удовольствием смотрит и требует продолжения, новых и новых серий. Даже если настоящие попытки повоевать заканчиваются «котлами» и, как следствие, человеческими трагедиями. Даже если не случилось побед, все равно хотят наступления.

Печальные итоги. Пропаганда войны в украинских СМИ и «расчеловечивание» жителей ДНР и ЛНР привели к патовой ситуации в общественном сознании. Большинство жителей Украины видят Донбасс неким анклавом, временно наделенным некоторыми правами на своей территории, но не влияющим на украинскую политику в целом и не представленным в центральных органах власти. К тому же ненависть к ополчению Донбасса настолько подогрета телевизором, что украинские граждане показывают себя не готовыми ни к амнистии тех, кто защищает свою землю, ни к примирению в национальном формате.

* * *

Есть в исследовании Института Горшенина два вопроса, ответы на которые показывают, насколько украинцы потерялись и запутались в собственных заблуждениях.

64 процента сказали твердое «нет» предоставлению другим областям Украины возможностей формировать собственные правоохранительные органы, самостоятельно определять культурную, языковую и экономическую политику, и только 23,2 процента с этим согласились. В то же время 62,4 процента поддержали децентрализацию как право местной власти самой принимать ключевые решения, и только 24,9 процента выступили против этого.

По сути, одни и те же люди дали противоположные ответы на одинаковый вопрос, сформулированный разными словами. Поскольку ключевые решения на местном уровне – это и есть общественная безопасность, культурная, языковая и экономическая политика конкретно в Закарпатье или конкретно в Чернигове.

Находясь в плену иллюзий, созданных СМИ, украинское общество напоминает «ежика в тумане», которому озабоченные фетиш-патриотизмом граждане всучили в лапы автомат, перевязанный цветными ленточками. И туман никак не рассеивается.

* * *

Вот и опрос по стрессам, проведенный КМИС, выявил, что от 30,5 до 39,7 процента жителей Украины, в зависимости от региона проживания (исключая восточные области), в 2015 году не испытали никакого стресса. Вообще. В стране – война, а треть граждан по этому поводу не рефлексирует. Радуется жизни.

Утешение все же есть. Состоит оно в том, что после майдана глубина социологии резко снизилась. Люди не хотят открыто высказывать свое мнение. «Очень много тех, кто боится говорить о своих предпочтениях. Я работаю с четырьмя социологическими компаниями, и социологи отмечают, что сегодня больше половины респондентов — до 60–65% — вообще отказываются отвечать на вопросы. Чего раньше не было. Люди опасаются, что они выскажут свое мнение, а завтра к ним придут какие-то радикалы и начнут выяснять, почему у них такие предпочтения, а не другие», – еще в прошлом году утверждал директор фонда «Украинская политика» Кость Бондаренко.

Опасаются репрессий со стороны СБУ. Опасаются доносов. Опасаются преследований на работе. Разных «коридоров ганьбы» и мусорных контейнеров под дверь. Опасаются похищений и бессудных расправ.

Боятся люди говорить, что они думают на самом деле.

* * *

Как итог – любая социология на Украине сегодня является кривым зеркалом общественных настроений.

Смотреть в кривое зеркало нужно только для того, чтобы понять, насколько оно криво.

Иначе говоря, цифры Института Горшенина имеют место быть. Но никто не знает, к какому проценту украинцев приложить эти цифры. Зеркало-то криво.