Десятилетия «белорусизации» белорусам оказалось достаточно

В Белоруссии впервые официально заговорили о необходимости проведения политики по продвижению белорусского языка в общественной и государственной жизни на II Всебелорусском съезде советов в декабре 1920 года. Тогда предлагалось создать сеть учреждений, которые должны были содействовать развитию культуры на всех языках народов, проживающих в республике, а также готовить для них специальные кадры и издавать литературу. Однако активное внедрение белорусского языка в повседневную жизнь БССР, ставшее одним из важных элементов «белорусизации», началось только после проведения V съезда КП (б) Белоруссии 15 – 20 октября 1921 года. Тогда ЦК партии утвердил, а позже опубликовал тезисы «Белорусский национальный вопрос и коммунистическая партия», где ставилась задача неограниченного употребления белорусского языка и развития белорусской национальной культуры.

Вместе с тем политика «коренизации» не была связана только с языковым вопросом. Помимо внедрения массового белорусского языка в БССР предполагалось масштабное привлечение в государственно-партийный аппарат местного населения. Причём, как отмечают исследователи, в отличие от той же Украины, здесь выдвижение на места проводилось не столько по национальному признаку, сколько по знанию условий и особенностей Белоруссии, а также белорусского и русского языков. Проблемой в данном случае являлось то, что изначально доля белорусов в органах власти и управления была совсем небольшой относительно общего удельного веса в составе населения, которое было представлено сразу несколькими национальностями, ущемлять которые советские власти не планировали. Более того, для национальных меньшинств в БССР было решено создать особые условия. Так, для них создавалась система так называемой «экстерриториальной автономии», которая предусматривала организацию сельских и городских национальных Советов там, где проживало более чем 500 представителей той или другой национальности. И если в 1924 г. в Белоруссии было всего 9 таких Советов (7 еврейских и 2 латышских), то в 1929 г. – 67 (23 еврейских, 19 польских, 16 российских, 5 латышских, 2 украинских и 2 немецких).

Белорусизация госаппарата на протяжении 1920-х годов шла довольно успешно, хотя и не такими темпами, как на Украине. Так, к 1927 г. доля представителей белорусской национальности в районом управлении увеличилась только на 48%. К 1929 году, когда наметились первые тенденции на сворачивание «коренизации» по всему СССР, в БССР в административных учреждениях количество белорусов составляла 51,3 %, евреев – 24,8%, русских – 18% (поляков – 0,1%, других – 5,8 %). При этом в центральном советском аппарате ситуация была другой: белорусов было только 32,5 %, русских – 24,2%, евреев – 36,8 %, а в хозяйственных структурах – 30,8 %, 13,1% и 49,3% соответственно.

Необходимо заметить, что довольно невысокий темп белорусизации был связан во многом с вопросами территориального характера, которые были присущи в начальный период строительства БССР. С одной стороны, западная часть республики находилась под властью Польши, где шла повальная «полонизация», с другой – советские власти провели два укрупнения республики за счет территорий РСФСР «с преимущественно белорусским населением». Первое произошло в 1924 году, когда в состав республики вошли несколько уездов Витебской и Гомельской губерний (в России остались Гомельский и Речицкий уезды) и 18 волостей Горецкого и Мстиславского уездов Смоленской. В декабре 1926 года было провозглашено второе укрупнение, в результате которого в БССР оказались Речицкий и Гомельский уезды, а Клинцовский, Новозыбковский и Стародубский уезды отошли к Брянской губернии РСФСР. Территория Белоруссии после укрупнения увеличилась до 125,8 тысяч кв. км, а численность населения выросла до 4,9 млн человек. Именно на присоединённых землях, которые составили более половины от всей территории БССР на тот момент, и возникли  трудности с белорусизацией. В первую очередь, с необходимостью перехода на белорусский язык.

Как отмечалось в одном из докладов советского руководства, негативно белорусизацию на новых территориях воспринимали разные группы населения, в том числе крестьянство, которое считало себя русским. Даже в центральной и западной части БССР ситуация была не лучше. Например, в «Уведомлении информационно-статистического подотдела ЦК КП(б) об отношении населения к белорусизации в Слуцком округе» за апрель 1926 года отмечалось, что «отношение к белорусскому языку всех групп населения Слуцкого округа в общем доброжелательное», но местным жителям вводимая властями новая терминология была непонятна, что вызывало возвращение к русскому языку. Более того, в одной из деревень Копыльского района на собрании крестьян и вовсе было вынесено постановление: «Ликвидировать белорусский язык и потребовать от власти быстрого его уничтожения».

В данном случае следует отметить, что к середине 1920-х годов ситуация с белорусизацией в городах и сёлах была довольно разной, что продемонстрировала и перепись населения 1926 года. По её итогам, в БССР проживало 80,6 % белорусов, 8,2 % евреев, 7,7 % русских и 2 % поляков. При этом 67 % тогда назвали своим родным языком белорусский, 23,5 % – русский, 7,5 % – идиш и около 1 % – польский. Однако достичь такого показателя удалось лишь за счёт белорусской деревни. В то же время 40,2 % горожан составляли евреи, затем шли белорусы (39 %) и русские (15,6 %), и здесь белорусский язык был назван родным только для 19% населения.

Ещё одной особенностью белорусизации является фактический провал ее за пределами БССР, в отличие от Украины, где украинизация докатилась даже до Дальнего Востока. В Белоруссии же процесс шёл намного тяжелее и почти не затронул даже приграничное с республикой население. Так, в 1925 году руководство Новозыбковского района, который остался в составе РСФСР после второго укрупнения БССР, отмечало, что «тяги самого населения к изучению белорусского языка нет совершенно». Схожая ситуация сложилась и на Смоленщине, где, как заявлялось партийными и культурными деятелями, белорусы были второй по численности группой населения. При этом отмечалось, что какого-либо особого внимания к белорусской проблематике в Смоленской губернии никогда не ощущалось, а местное население в значительной степени воспринимало белорусов как часть русского народа, говорящего на диалекте русского языка. Несмотря на это, 18 февраля 1923 года при Смоленском губернском отделе народного образования было создано Бюро национальных меньшинств, которое в апреле постановило ввести в 1923/1924 учебном году белорусоведение и белорусский язык в 150-200 школах в тех уездах, где проживало белорусское население.

Однако в реальности никакой масштабной белорусизации на Смоленщине так и не удалось провести, так как местная власть к вопросу перевода части школ на белорусский язык относилась если не отрицательно, то безразлично. Как следует из докладов тех лет, из восьми школ, намеченных к переводу на белорусский язык, четыре даже «не делали попыток», а само белорусское население «относилось к школе на родном языке безразлично, а нередко и враждебно». В 1928 году сообщалось, что культработники Смоленской губернии «уже настолько обрусели, что не придают белорусизации никакого значения», а отношение населения к вопросам белорусизации «индифферентное». Пример Смоленщины свидетельствует, что власти российских губерний с компактным проживанием белорусов и само белорусское население здесь не поддерживали белорусизацию, а участвовали в ней только формально.

Политика «коренизации» в Белоруссии, как и в других союзных республиках, начала постепенно сворачиваться в конце 1920-х годов. С этого времени «национал-демократизм» перестал рассматриваться центральной властью как положительное течение в национальном движении и превратился во враждебную советской власти идеологию. В мае – июне 1929 г. в БССР на протяжении 52 дней работала Центральная контрольная комиссия Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) во главе с В. Затонским (эта комиссия изучала ситуацию и на Украине), по итогам чего был сделан доклад, где резко критиковалось положительное отношение белорусского руководства к вернувшейся из-за границы интеллигенции, которая ранее негативно относилась к советской власти. Многие из них и вовсе были носителями белорусского национализма и поддерживали идеи создания БНР. Через год критика переросла в уголовные процессы, главным из которых стало дело «Союза освобождения Белоруссии» (на Украине после доклада Затонского было организовано дело «Союза освобождения Украины»). Причем в БССР по нему проходили три народных комиссара, в то время как на Украине тогда наркомов еще не трогали.

Членов «Союза освобождения Белоруссии» обвинили в «дерусификации» и «полонизации» белорусского языка, а также в насильственной белорусизации восточных районов республики. В апреле 1931 года за якобы принадлежность к этой организации было осуждено 86 человек, среди которых были те, кто являлся движущей силой белорусизации, а в ряде случаев с явно националистическими взглядами: В.  (президент Академии наук БССР), Д. Жилунович (один из основателей БССР), А. Балицкий (нарком просвещения), Д. Прищепов (нарком земледелия), В. Ластовский (бывший премьер-министр БНР), И. Лёсик (бывший председатель Рады БНР), А. Смолич (один из основателей БНР) и многие другие.

Позже изменения политики центральной власти СССР коснулись даже белорусского языка, так как было решено избавиться  от влияния на него польского. В частности, в 1933 г. было принято постановление Совета Народных Комиссаров (СНК) БССР «Об изменениях и упрощении белорусского правописания», согласно которому отменялся мягкий знак для обозначения мягкости согласных (например, «снег» вместо «сьнег»). Одновременно было принято специальное постановление правительства БССР о названии столицы республики: вместо «Менск» правильным стало «Мiнск». Все это, а также постепенная очистка руководящих должностей от национально ориентированных кадров, которыми в 1920-х годах наводняли госаппарат и сферу культуры, в конечном счёте и завершило процесс белорусизации.

Стоит заметить: в отличие от Украины, где украинизация в последующем стала одной из основ развития местного радикального и русофобского национализма, ничего подобного в Белоруссии в связи с попыткой белорусизации не произошло. Более того, данный процесс принес много позитивного в развитие белорусской культуры и языка. Негативным моментом можно считать тот факт, что события тех лет стали активно использоваться с конца 1980-х гг. местными националистам для утверждения русофобских концепций. Однако, как показало время, подобные идеи, как и попытка провести новую белорусизацию уже после развала СССР, так и не нашли масштабной поддержки среди населения республики. По всей видимости, десятилетия белорусизации 1920-х – начала 1930-х годов белорусам оказалось достаточно.