Как разрушали СССР: горбачёвская «битва при стакане»

Первым начинанием М.С. Горбачёва, избранного на пост Генерального секретаря ЦК КПСС, стало разворачивание в СССР антиалкогольной кампании. Михаил Сергеевич впоследствии всячески открещивался от этой сомнительной чести, возлагая вину как за инициирование мероприятия, так и за его последствия на членов Политбюро ЦК КПСС Е.К. Лигачёва и М.С. Соломенцева: это их, дескать, бес попутал, а его в это дело втравили.

В свою очередь, те двое апеллировали к трудящимся массам, которые якобы просто завалили ЦК письмами с требованиями запретить спиртное, а партия никак не могла оставаться глухой к народным мольбам. Действительно, чем ещё, кроме «исполнения воли народа», могли прикрываться Егор Кузьмич и два Михаила Сергеевича (Горбачёв и Соломенцев), когда стало понятным, что ущерб от их затеи, включая потери бюджета, загубленные отрасли народного хозяйства, потенциальные убытки для государства, заложенные на годы вперёд, оказался заоблачным даже в чисто денежном выражении. Не говоря уже о многих иных негативных последствиях: теневой экономики, организованной преступности, наркомании и так далее, преодолевать которые приходится по сей день. А людские жертвы от употребления алкогольных суррогатов исчисляются десятками, если не сотнями тысяч…

Основания для усиления борьбы с зелёным змием, несомненно, были. К средине 1980-х потребление чистого, 100-процентного алкоголя достигло в стране отметки 10,5 литра на душу населения. Исключая младенцев, глубоких стариков, малопьющих женщин и трезвенников, получалось, что каждый работоспособный мужчина в СССР выпивал по 100-110 бутылок водки в год: количество, которое посчитали явно недопустимым с точки зрения даже не здоровья, а жизнеспособности нации.

Упомянутые показатели росли постепенно и даже при меньших значениях вызывали тревогу властей предержащих. При Л.И. Брежневе, к примеру 16 мая 1972 года, было принято постановление «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма», которым предписывалось сократить производство крепких алкогольных напитков, а выше 50% – запретить вовсе.

Альтернативой им считались виноградные вина, пиво и безалкогольные напитки, выпуск которых расширялся. Торговля основной массой спиртного ограничивалась во времени: с 11 до 19 часов. Активизировали работу вытрезвителей (известных в России с начала ХХ века, а в СССР – с начала 1930-х годов). Были созданы лечебно-трудовые профилактории для лиц, страдающих алкоголизмом, расширена сеть наркологических диспансеров, поднята на противодействие пьянству общественность.

Предшественник М.С. Горбачёва на посту генсека Ю.В. Андропов показал, что бороться нужно не со спиртными напитками, а с пьяницами: он даже снизил цену на самую дешёвую водку, получившую в народе прозвище «андроповка», одновременно «затягивая гайки» трудовой дисциплины. Но довести начинание до конца в силу краткости пребывания на посту не успел.

Приводными ремнями горбачёвской антиалкогольной кампании стали Постановление ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма», и Постановление Совмина СССР «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения», принятые 7 мая 1985 года. Всем партийным, советским, административным и правоохранительным органам предписывалось «решительно и повсеместно» усилить борьбу с социальным злом. Предусматривалось значительное снижение производства алкоголя всех видов, сокращение мест и времени его продаж с 14 до 19 часов, повышение стоимости водки вдвое и так далее…

Вдогонку, 16 мая, был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом, искоренении самогоноварения», дававший возможности административного и уголовного преследования нарушителей. Подобные указы были синхронно приняты и во всех союзных республиках.

Логично задаться вопросом: а был ли Советский Союз действительно мировым лидером в спаивании своего населения, как это нередко утверждается? Да отнюдь. В тех же Соединённых Штатах в начале 1980-х потребление чистого алкоголя на душу населения составляло 10,45 литра: всего лишь на 50 мл меньше, чем в СССР. Однако там и не помышляли о введении «сухого закона», памятуя печальный опыт полувековой давности.

Неприлично жирно разбогатев на участии в Первой мировой войне, США посчитали, что они финансово вполне могут себе позволить побороться за стопроцентную трезвость своего населения, введя запрет на продажу, производство и транспортировку алкоголя крепостью свыше 1,28%. Закопёрщиками стали член палаты представителей от Миннесоты Эндрю Волстед и лидер Анти-Салунской лиги Уэйн Уиллер, протянувшие т. н. Восемнадцатую поправку к Конституции США, обычно именуемую Законом Волстеда (принят Конгрессом США 28 октября 1919 года, начал действовать в 1920-м).

Эти американские подобия Лигачёва и Соломенцева не обрели своего Горбачёва в лице президента Вудро Вильсона: он отклонил закон, понимая его убийственную сущность. Но вето было преодолено конгрессменами. В итоге вначале снизилась смертность от цирроза печени, количество алкогольных психозов, процент прогулов и арестов за публичное пьянство. Однако вскоре США получили и иное: организованную преступность, наркоманию, теневую алкогольную экономику и прочие проблемы, не оставляющие Америку и сейчас.

Одним из следствий сухого закона стала и Великая депрессия. Сухой закон, мало того что образовывал брешь в бюджете в размере 14%, но ещё 15% оного уходило на обеспечение его выполнения. Таких убытков, как видим, не могла потянуть даже развитая Америка. Так лихо с запретами на виски и бренди американцы более не экспериментировали никогда.

Отменил сухой закон новоизбранный в 1933 году президент Франклин Рузвельт, разрешив сначала продажу напитков крепостью 3,2% алкоголя, через несколько месяцев подняв планку дозволенного до 20%, а к концу года отменив такие ограничения вообще. Рузвельт стал единственным американским президентом, избиравшимся более чем на два срока (четырежды, и только скоропостижная смерть прервала этот процесс).

Саму по себе благую идею «сухого закона» США заимствовали с России, где в 1914 году, с началом Первой мировой войны, был введён запрет на крепкие спиртные напитки. Янки оценили позитив, но высокомерно проигнорировали все те негативные последствия, которые он принёс: дескать, мы не они  и поплатились.

На родине, т. е. уже в СССР, сухой закон продержался вплоть до 1923 года, но на фоне невиданного разгула самогоноварения и употребления людьми внутрь всего, что горит. Первой легальной советской водкой стала «рыковка», названная по фамилии Председателя Совнаркома А.И. Рыкова, разрешившего производство этого зелья крепостью 30%, и его продажу по рублю за поллитровку (при средней зарплате в стране 45 рублей).

Расфасовка «рыковки» по 100 мл называлась «пионер», 250 - «комсомолец», полный объём именовался «партийцем». В 1928 году ограничения по крепости были сняты И.В. Сталиным. Этот момент практически совпадает по времени с первой советской кампанией по борьбе с пьянством 1929 года, включавшей усиление трудовой дисциплины, закрытие особо «злачных мест», переоборудование питейных заведений в трезвеннические столовые и чайные, пропаганду здорового образа жизни. Меры сработали вполне.

При Иосифе Виссарионовиче уровень потребления алкоголя никогда не превышал 5 литров на человека – даже после войны, когда домой вернулись миллионы солдат и офицеров, приученные к ежедневным «наркомовским» 100 граммам. Выпить водочки тогда можно было в многочисленных закусочных и рюмочных в условиях, где спиртное отпускалось только вместе с порцией пельменей или бутербродами.

Толчок к новой алкоголизации населения дал в ходе превратно понимаемой им борьбы с пьянством Н.С. Хрущёв, значительно подсокративший закусочные, рюмочные, а заодно и розлив водки в мелкую тару. Брать приходилось поллитровку, её удобнее было сразу осушить до дна самому или «сообразив на троих».

Нетрудно предположить, что М.С. Горбачёв со своей командой, вводя свой полусухой закон, тоже преследовал цели благие. И отдавал себе отчёт в том, что бюджет понесёт огромные потери. Убытки предполагалось компенсировать частично за счёт повышения цены на алкоголь, частично за счёт доходов от продажи нефти, стоимость которой была по тем временам высока – 30 долларов за баррель.

Но напомним: антиалкогольная кампания, затеянная командой Горбачёва, была развёрнута в период продолжавшейся холодной войны. США, сговорившись с саудитами, обрушили мировой рынок нефти, доведя её стоимость в 1986 году до 12 долларов за баррель. Образовавшуюся дыру в бюджете стало латать просто нечем. Случившаяся а апреле 1986 года авария на ЧАЭС, которую ряд исследователей небезосновательно продолжает считать диверсией, потребовавшая более 12 миллиардов рублей только на срочные расходы на ликвидацию последствий, значительно усугубила экономическую ситуацию…

«Цветочки» от введения полусухого закона 1985 года в СССР были, как и везде в мире, красивыми и яркими: уже в следующем году родилось младенцев на 500 тысяч больше, чем обычно. Продолжительность жизни мужчин увеличилась более чем на 2 года. Снизилась смертность от ДТП на дорогах, производственный травматизм и так далее. Однако давали о себе знать и другие явления.

Вначале предполагалось, что торговля спиртным должна была сокращаться понемногу, на 10% в год. На деле почти сразу были закрыты две трети вино-водочных магазинов. Вокруг уцелевших закручивались огромные хвосты очередей, названных в народе «петлями Горбачёва». В широком смысле горбачёвская антиалкогольная удавка захлестнулась на шее всей страны.

Ввиду растущего день ото дня дефицита вино-водочных изделий многие начинали «пить аптеку»: настойки валерианы, календулы, боярышника и так далее, вплоть до спиртосодержащей мозольной жидкости. Выпуск их неуклонно возрастал. Как росло и производство парфюмерной продукции – лосьонов и одеколонов – «резьбовой коньяк» тоже раскупался влёт.

Пошли в ход «товары большой химии»: лак «БФ», ласково прозываемый «Борис Фёдорович», и «тётя Поли» (спиртовая столярная политура). Дихлофос, непременный компонент коктейля «Три пшика», которые требовалось сделать в бокал пива, после чего у хлебнувшего отравы наступала «отключка». Клей «Момент» с пластиковым пакетом на голову и шприц с «ширкой» на основе ацетоновой вытяжки из маковой соломки прокладывали дорогу из токсикомании к настоящей наркомании… А что касается самогоноварения – варили его даже из табуреток!

Плоды «сухого закона» оказались в СССР такими же горькими, какими они были всегда и везде.

Параллельно вырубались виноградники. Их в одночасье выкорчевали на треть больше, чем было уничтожено в годы Великий Отечественной войны. Резалось на металлолом оборудование заводов плодово-ягодных вин и ликёро-водочных. Такая же участь постигла множество импортных линий по розливу пива: новеньких, приобретённых за валюту…

Вакханалию горбачёвской «войны за трезвость» остановил в 1988 году Председатель Совета министров СССР Н.И. Рыжков, с трудом добившийся прекращения натурального убийства экономики. Эксперимента, по свидетельству экс-советника М.С. Горбачёва Г.Х. Шахназарова, обошедшегося стране в 100 миллиардов рублей.

Алкогольную абстиненцию страна сняла голландским спиртом для розжига каминов Royal, завозимым в невероятных количествах частными структурами, которым разрешили внешнеэкономическую деятельность. В ход шли и другие не облагаемые акцизами фальсификаты. При этом уже в 1989 году потребление алкоголя выросло до 15,3 литра на душу населения, а в 1994-м – до 19 литров, фактически удвоив показатель года начала горбачёвской антиалкогольной кампании. Но своё дело она сделала: Советский Союз был разрушен, пили теперь каждый в своей «незалежной» республике.

На заглавном фото. Очередь в три хвоста к «точке» по продаже спиртного – яркая примета времён горбачёвской антиалкогольной кампании.