Как разрушали СССР: майский пожар длиною в 50 лет

Майским утром 1964 года киевляне с волнением и слезами на глазах наблюдали, как горит здание Государственной публичной библиотеки АН УССР. По воспоминаниям Игоря Браевича: «Утром 25 мая, при подходе к нашему Красному корпусу университета на занятия, мы увидели результат ночного пожара: горело центральное хранилище на всех этажах. Верхний этаж сгорел полностью. Толпа людей запрудила в этом районе всю Владимирскую и парк Шевченка.

Горело три дня и ночи. Огонь ликвидировать быстро не удалось. Говорили, что поджог организован одним из сотрудников библиотеки с применением калия и фосфора. Калий загорается от воды, фосфор разгорается при высокой температуре, увеличивая температуру огня. К тому же был повреждён источник пожарного водоснабжения. Много дней в воздухе в районе университета и академбиблиотеки стоял запах гари …»

Пожар библиотеки, утро 25 мая 1964 года

Действительно, поджог украинского фонда и отдела старопечатных изданий совершил сотрудник библиотеки, сын «врага народа» Виктор Владимирович Погружальский.

Суд над ним был открытым. Виновный признал свой поступок «местью директору», получил десять лет строгого режима и после освобождения уехал жить в Тирасполь.

В мире сгорела не одна библиотека и, казалось бы, превращать трагедию в политический жупел смысла не было. Но речь идёт об украинстве.

Практически сразу после пожара писатель-диссидент, выпускник Львовского университета Евген Сверстюк написал статью «По поводу процесса над Погружальским», которая признана одним из главных текстов украинского политического подпольного самиздата. Она ходила по рукам вплоть до 1991 года. Дело в том, что Сверстюк назвал главным виновником пожара «антиукраинскую власть».

Евген Сверстюк

Необходимо отметить, что по заявлению многих заинтересованных лиц, в пожаре сгорело почти 600000 книг – украинский фонд и отдел старопечатных изданий. Как затем говорила наци-писателька О. Забужко, «украинские стародруки, й літописи — ціле наше середньовіччя пішло з димом, майже вся домосковська доба».

Для национал-диссидентов пожар, да еще с доказанным поджогом, стал настоящим подарком, шансом предъявить претензии Москве, и Сверстюк вложил в свою статью всю свою личную русофобию, щедро приправленную фальшью и выгодными доводами.

Он вопрошал, «как может сгореть в середине XX века... в эпоху космоса, атома, кибернетики крупнейшая научная библиотека, да еще в центре столичного города?».

Да так же, как 26 ноября 1968 года сгорела Георгиевская церковь Выдубицкого монастыря, где хранилась значительная часть фондов иудаики, что совершенно не взволновало Сверстюка. Так же как сгорела в феврале 1988 года библиотека АН СССР на Васильевском острове Ленинграда или как сгорела в 2015 году московская библиотека Института научной информации по общественным наукам, что было гораздо позже киевского пожара.

С подачи Сверстюка пошли гулять мифы о фосфорных шашках и магниевых лентах и о том, что «вяло двигались противопожарные работы» и не работал водопровод. На этом настаивал уже позднее исследователь трагедии – современный историк Сергей Белоконь.

При этом известно, что тушением руководил лично начальник пожарной охраны Киева Николай Юшков, в первый день у библиотеки находился первый секретарь ЦК Компартии УССР Петр Шелест, министр внутренних дел генерал-майор Иван Головченко, начальник Управления  пожарной охраны МВД УССР инженер-полковник Алексей Замостьев. Но свидомиты упорно блеяли про отсутствие воды и медлительность пожарных расчётов.

Один из участников тушения, будущий замначальника Главка МВД Украины Олег Скобелев в нескольких интервью утверждал: дабы «повысить давление в гидрантах, «Киевводоканал» временно уменьшил, а кое-где и прекратил подачу воды в прилегающие кварталы и направил побольше к месту пожара. Так что воды нам хватало». Кстати, он же рассказывал, что значительную часть книг выбрасывали на улицу, чтобы спасти от огня и воды, и они уцелели.

Сверстюк и другие «раздувальщики» информационного пожара заявляли о гибели «части души украинского народа», причём сам диссидент в статье отмечает, что «часть из этих архивов не было даже описана и разобрана, так что никто не знает, что там было и сгорело».

Сгоревший библиотечный отдел

Потом выяснилось, что перед пожаром, часть книг передали в обменно-резервный фонд, а ряд писателей отмечали, что повезло восстановить книги по причине большой экземплярности. Более того, генеральный директор Национальной библиотеки Владимир Попик заявлял: «Ни рукописный фонд, ни архивный фонд не потеряли в действительности ничего. Они были не в том месте хранилища, они вообще находились в другом крыле: в центральной части, которая выходит на улицу. А в хранилище в большинстве своем сгорела литература по марксизму-ленинизму, общественно-политическая литература, сгорело много научно-технической литературы по химии, физике, математике, в том числе бесценные старинные издания». По его словам, куда больший ущерб нанёс пожар в Государственном историческом архиве, устроенный отступающими немцами в 1943-м.

Признавая, что в майском пожаре действительно сгорело немало литературы ХІХ и ХХ веков, директор стоял на том, что слухи об утраченном архиве Бориса Гринченко безосновательны. «Я могу с уверенностью сказать, что-то ценное, что принадлежит к духовному наследию украинского народа, осталось невредимым», – заявил он, приводя в пример ценнейшую коллекцию бывшего университета Святого Владимира.

То есть украинство много лет возбуждало себя лишь эмоциями об «уничтоженных русскими духовных сокровищах украинства», сознательно скрывая факты.

Диссидент Сверстюк запустил ещё одну утку – мол, пожар устроил КГБ руками своего агента Погружальского, а на суде, все – от прокурора до свидетелей – были подставными, при этом «спецы» обрабатывали работников библиотеки и брали подписку, что они не будут «болтать лишнее».

Вброс дублировался позже на уровне мемуарного бреда неких VIP-персон. На сегодняшнем примере Леонида Кравчука мы можем наблюдать примеры бурлящей деградации. Так, атташе постпредства УССР при ООН Александр Овсюк, ныне проживающий в Швейцарии, вспоминал, что в разговоре с заместителем министра иностранных дел Кисилём, тот сказал: «Какой там к черту Погружальский. Нам позвонили в ЦК, библиотека горит, и мы немедленно бросились туда. Попали в помещение и там на всех стеллажах с украинскими изданиями, особенно дореволюционными и эмигрантскими висели таблички с надписями «К сожжению». КГБ всё это сделал. Правда, часть изданий нам удалось спасти».

Что, пришли сотрудники КГБ в библиотеку, навешали таблички, что именно надо сжечь и ушли?.. Не ищите здесь логику.

Однако и мемуарист тоже говорит, что сожгли не всё, что якобы приказал сжечь Комитет. Как так?

Ещё один диссидент – Методий Волынец – безапелляционно заявляет, что Погружальский и вовсе работал на Смерш, и сжечь библиотеку ему ничего не стоило.

Причем, как показало следствие, Виктор Погружальский был человеком, что называется, «с приветом», часто скандалил и не раз говорил коллегам, что «сожжёт когда-нибудь эту библиотеку».

Тем не менее Сверстюк максимально использовал информационный повод для антисоветских и антирусских выпадов. Он связал поджог с тем, что в Киеве проходили юбилейные шевченковские дни: «Так они боятся Шевченко. И так воюют с ним. А война с Шевченко – это только часть войны с украинской культурой и украинским народом. Сжигание украинистики в публичной библиотеке – также часть этой войны…»

Диссидент умело давит на эмоции: «Нам уже не раз плевали в лицо. В этом же году плюнули особенно нагло. Сожгли крупнейшую украинскую библиотеку. Сорвали мостик между нашим прошлым и настоящим».

Сверстюк нашел точку национального комплекса и надавил на неё так удачно, что его выводы цитировали, когда разрушали Советский Союз, и продолжают цитировать сейчас, когда разваливают Украину. В украинских СМИ ещё домайданного периода легко отыскать статьи на тему «как сожгли историю Украины», где утверждается, что «лучшее, что написано о событиях 24 мая 1964 года, когда в дни Шевченковских празднеств было уничтожено уникальное книгохранилище украинистики, принадлежит Евгению Сверстюку…».

К слову, Евген Сверстюк в конце 80-х приложил немало личных усилий для разрушения СССР, при этом его активно поддерживал Запад. А уже в самостийной Украине Сверстюка популяризирует Фонд Сороса. Поскольку мифы о Советском Союзе украинству нужны и сегодня – в свете переписывания истории.