Хенрик Сенкевич против Украины

С началом госпереворота 2014 г. в Киеве и последующей гражданской войны Польша не скупится оказывать киевскому режиму знаки внимания. Польские политики хором твердят о том, что ценят Украину и её народ и готовы поддерживать украинские власти столько, сколько потребуется. Лукавство поляков вошла в поговорку, и слова Варшавы об искренней дружбе с Украиной – одно из проявлений этого лукавства.

Хочешь узнать истинное отношение соседнего народа к тебе, посмотри, как он изображает тебя в классической литературе. Классическая литература - это морально-нравственный и культурно-эстетический фундамент национального сознания. Сначала народ создаёт собственную классическую литературу, а потом эта литература создаёт следующие поколения этого народа, показывая им, что такое история, патриотизм, мораль, вера, любовь, жизнь. В этой связи весьма красноречив роман Хенрика Сенкевича (Henryk Sienkiewicz) «Огнём и мечом» (Ogniem i mieczem) о восстании Богдана Хмельницкого на Украине, которую Речь Посполитая считала польской землёй.

Сенкевич (1846–1916) – один из самых издаваемых польских классиков. Популярность пришла к нему ещё при жизни, а роман "Огнём и мечом" он начал публиковать в 1884 г. В СССР роман перевели на русский через сто лет после его написания, в 1983 г. Почему так? Потому что это произведение пронизано польской патриотической спесью и презрением к украинцам. Сегодня украинские националисты обвиняют советскую власть в преследовании украинцев. Если бы это было  правдой, советская цензура наверняка бы разрешила опубликовать антиукраинский роман Сенкевича гораздо раньше, а не на пороге больших перемен.

Действия романа начинаются в 1647 г., грядёт антипольское восстание русинского населения. Польский романист неоднократно употребляет слово «русин» вместо «украинец». Воевода брацлавский Кушель и лубенский бургомистр говорят у него по-русински, а не по-украински. Пан Зацвилиховский, православный, но состоявший на службе у поляков, заявляет: «Я – благочестивый русин». Польский рыцарь пан Володыёвский, задумав послать лазутчиков к запорожскому атаману Богуну, говорит: «У меня среди драгун есть русины».

«Род мой от крови народу русского старинной идёт», – заявляет другой персонаж романа, которого в наши дни переименовали бы в украинца. Другой восклицает: «…кто на Низовье? Русины. А кто в войске князя Яремы? Русины. Кто в шляхетских отрядах? Русины...Эх, злосчастная Украйна!»

В качестве синонима слова «Украина» Сенкевич употребляет фразы «русская окраина», укомплектованные украинцами польские хоругви называет русскими хоругвями, Троицу – русским Троицыным днём. Заднепровье (Левобережную Украину) называет русской землёй. Какое ещё нужно доказательство того, что украинцы как нация – это поздняя выдумка, юридически закреплённая лишь с приходом советской власти в 1917 г.? Известно, что при написании романа Сенкевич пользовался историческими источниками, и, если бы вместо русин на Украине жили украинцы, он бы так и написал.

«Огнём и мечом» – это кредо польского антирусинского (не будем сейчас писать «антиукраинского») национализма. Этот роман вводил юных поляков в мир патриотизма, прививал им шовинистические настроения и воспитывал в презрении к населению Украины. Мужичьё, чернь, народишко – так герои Сенкевича отзываются о населении Украины. «Может ли быть порядок в нашей Речи Посполитой, если хамы так одеваются?» – возмущается поляк пан Заглоба, отбирая добротную одежду у слепого старика-лирника и немого мальчишки-поводыря.

За литератором всегда остаётся право на художественный вымысел, но Сенкевича полёты фантазии заводят чересчур далеко. Богдан Хмельницкий у него боится крымского хана, пресмыкается перед его беем, а тот не стесняется в выражениях в адрес гетмана. Гетман расплачивается с ордынцами своими же соотечественниками, которых ордынцы уводят в рабство в Крым. Казаки и крестьяне – сплошь дикая необузданная чернь, которая убивает, насилует и сжигает своих же. «Пустела Речь Посполитая, пустела Украина», – пишет Сенкевич, изображая польское государство единственным гарантом процветания русской окраины.

Победителем Хмельницкого в романе является князь Иеремия Вишневецкий (упомянутый выше Ярема). От его имени запорожцы дрожат от страха, он бьёт их в бою, как малых детей. Реальный Вишневецкий не раз терпел от казаков поражения, но Сенкевичу это не надо. Войну поляков с Хмельницким Сенкевич называет гражданской, хотя в действительности это было восстание южно-русского населения против польско-шляхетской тирании. Хмельницкий поднял восстание после того, как польский шляхтич засёк его малолетнего сына батогами. Он лишь возглавил ситуацию, которая сложилась до него из-за жестокого польского деспотизма.

10% населения Речи Посполитой составляла своевольная шляхта. Бедные шляхтичи шли на службу к богатым, получая во временную аренду русские (сиречь украинские) сёла. Арендатор старался выжать из села максимальную прибыль и облагал селян непомерными налогами, карая тех, кто не в состоянии был заплатить. Народный гнев закипал всё сильнее, и Сенкевич пишет: «За Хмельницкого поднялся люд от Азовского моря и Дона до Дуная… Даже молодицы потянулись вслед за казаками на ляхов». Такие массы народа могла разгневать только страшная жестокость тех, против кого этот гнев направлен, а не желание отдельного гетмана пограбить, разбогатеть и получить в удел половину Украины, как внушают польскому читателю.

Положительные герои-русины у Сенкевича – это сплошь предатели. Те, кто отрёкся от православия, принял католичество и ушёл на службу к полякам. Тот же Вишневецкий был из таких. Романист не жалеет слов осуждения для союза Хмельницкого с ордынцами, как будто Речь Посполитая не вступала с ними в союзы! Вступала не раз, но её Сенкевич за это не упрекает. Казаки изображены почти сплошь душегубцами мирного люда, поляки – гордыми римлянами, спасающими мирный люд. Затем другой эпизод: в Чигирине поляки народ побили, а казаки Хмельницкого подбирали и лечили раненых. Если казаки сплошь каратели собственного народа, с чего вдруг лечат и спасают от гибели этот народ? Здесь Сенкевич нелогичен.

Об ужасных притеснениях, творимых шляхтой на Украине, он упоминает вскользь, создавая у читателя ложное впечатление, что это было произволом отдельных лиц, а не политикой польского государства. Сенкевич болеет душой за Речь Посполитую, но что делает польское войско в Фастове, Лубнах, Черкассах, Полтаве, Жёлтых Водах, Кременчуге, Чернигове? Разве это польская земля? Не далеко ли занесла автора патриотическая фантазия, выродившаяся в агрессивный национализм, припудренный художественным талантом?

Факт службы многих русинов в польском войске Сенкевич использует как повод для характеристики войны Речи Посполитой против Хмельницкого как гражданской войны, что совершенно не соответствует историческим реалиям. Поляки захватили южнорусские земли в период феодальной раздробленности Руси, население которой находилось в услужении у польской шляхты и магнатерии. С таким же успехом можно восстание рабов на Гаити против французских поработителей назвать гражданской войной!

Создатель немецкой классической философии Георг Гегель в «Лекциях по эстетике», анализируя понятия художественно прекрасного в литературе, живописи и музыке, указывал, что истинным является то явление, реальность которого соответствует понятию, это явление описывающему. «Если это тождество не осуществляется, то существующее есть явление, в котором вместо целостного понятия объективируется лишь какая-то абстрактная его сторона... может выродиться и противопоставить себя истинному понятию».

Описание Сенкевичем исторических событий на Южной Руси XVII в. выродилось и противопоставило себя тому, что происходило там в действительности. Сенкевич навязывает читателю ту самую абстрактность, от которой предостерегал Гегель. Цель произведений Сенкевича – воспитать новые поколения покорителей русских земель, взрастить их на шляхетском гоноре и высокомерии, внушить убеждённость в собственной правоте по отношению к тому, что Речь Посполитая творила на Руси.

«Страшные времена, когда по деревням волки разгуливают, а по лесам безумные люди воют», – говорит главный герой романа Ян Скшетуский, заслышав плач скрывающейся в лесу женщины о погибших младенцах. До этого состояния довёл народ шляхетско-католический произвол, но Сенкевич лукаво об этом умолчал. Но мы, потомки тех, кого мучила шляхта, об этом помним.