Мариупольцы: «Нам, прошедшим ад, не так уж много для счастья надо»

Два года прошло с тех пор, как последние боевики батальона «Азов» покинули комбинат «Азовсталь» в Мариуполе. В тот же день, 20 мая 2022 года, в городе стало тихо. Лишь изредка вдалеке раздавались пулемётные очереди, видно, российские солдаты выгоняли остатки неонацистов из укромных подземелий металлургических комбинатов. Однако люди перестали бояться, понимая: стреляют наши, а значит, мирные жители больше не будут страдать.

А ведь ещё в марте-апреле горожане прятались в укрытиях, как только начинало лететь со стороны заводов. Нацисты палили из «Градов» и других установок куда придётся. Скорее всего, ставили целью разрушить город по максимуму. На вопросы жителей «Зачем?» и «За что?» отвечали, например: «За референдум 14-го». А ещё говорили: задача – удержать территорию, задачи защищать людей на этой территории никто не ставил.

Снаряды попадали в крыши домов, в группы людей, готовящих еду на кострах у своих подъездов. В такие моменты мариупольцы молились только об одном: чтобы скорее прилетел российский самолёт и уничтожил гаубицу или танк ВСУ. И так – от обстрела до обстрела.

Жительница Мариуполя, которая оставалсь в городе в период боевых действий вместе с мужем и дочерью, поделилась своими воспоминаниями.

– Ещё утром 24 февраля мы с семьёй подумали так: постреляют по окраинам и всё уляжется, как это было десять лет назад, в 2014-м. Откуда нам было знать, что все предприятия Мариуполя буквально напичканы оружием и снарядами? Но, когда днём вышли в магазин, чтобы просто купить продуктов, поняли: ждёт нас нечто такое, к чему мы не были готовы. Очереди к кассам и банкоматам стояли километровые, поэтому пришлось покупать то, что оставалось на полках, причём по нереальным ценам. Местный олигарх, владелец сети гастрономов, воспользовавшись моментом, задрал цены даже на хлеб, и он стал втрое дороже.

Запасов мы никогда не делали, продукты покупали по необходимости, поэтому с каждым днём становилось всё труднее. А прокормить надо было не только себя, но и животных. В те времена люди стали объединяться, и в наш дом 24 февраля пришла пожить одинокая знакомая женщина со своими питомцами, которых у нас теперь стало одиннадцать.

Как-то в начале марта от соседей узнали, что в здании бассейна «Нептун» будут выдавать гуманитарную помощь от Украины. Для её получения нужно было записаться заранее. В очереди на запись простояли целый день. Позже, когда подошла первая дата выдачи, те же соседи, которые были впереди нас, показали полученный продуктовый набор: зелёный горошек, сода и уксус…

Выстрелы становились всё громче и ближе. Живём в частном доме возле проезжей части. Мимо постоянно проезжали украинские танки, их пушки были повёрнуты в нашу сторону, мороз пробегал по коже. Рассказов об обстрелах украинскими танками частных домов и многоэтажек мы уже успели наслушаться, поэтому при звуках проезжающей техники бежали в подвал.

Воду черпали из родника, который находится рядом с гаражным кооперативом, расположенным неподалёку. Один из мартовских дней стал самым страшным в нашей жизни. Вышли из дома втроём, направились к роднику, а на дороге – кровавые следы маленьких ножек. То ли женщины, то ли подростка. Должно быть, ранило кого-то из прохожих прилётом с «Азовстали». Позже следы затерялись в камышах. Дом, куда прилетела мина, ещё горел, рядом на дороге лежал погибший, были слышны крики и плач. Пока дошли, трижды ложились на асфальт, так как минами нас буквально поливали. Воду набрали, отошли метров на пятьдесят, и тут прилетело снова. От смерти нас отделили эти десятки метров и несколько минут. Мужчине на роднике повезло меньше, он погиб на месте.

Смертей мы видели много, и, как бы это дико ни звучало, стали привыкать. Но были и такие, к которым невозможно было привыкнуть. Местные жители запомнили дом на проспекте Металлургов, от которого мало что осталось. Из одного окна свисало обгоревшее тело малыша лет трёх… Или другая история: друзья семьи из частного сектора под комбинатом имени Ильича после очередного обстрела успели похоронить лишь взрослых своих соседей. А тело их полуторагодовалого ребёнка не успели, и его разорвали бездомные псы…

15 марта в крышу соседнего дома, он стоит в нашем же дворе, попал разорвавшийся в воздухе снаряд «Града». К счастью, жильцов дома не было. У нас посыпались оконные стёкла, шифер с крыши, вылетели входные двери, но по сравнению с тем, каких бед натворил снаряд соседям, это всё мелочи.

Сосед настолько переживал, что несколько дней спустя, во время перестрелки, просто ушёл, куда глаза глядят, и больше не вернулся. Видно, нервы не выдержали. Его жена осталась жить с нами, так как из их комнат просматривалось небо, с потолка падали кирпичи. Так нас стало пятеро. Через время мы нашли мужчину среди мёртвых. Он лежал рядом с мостом, что по дороге к автовокзалу. Там же его и похоронили.

Спустя время дочь познакомилась с парнем, и он рассказал свою историю. Во время той самой перестрелки он бежал домой. Рядом с ним женщина получила ранение в голову. Она, умирая, смотрела на него взглядом, молящим о помощи, но какой-то мужчина утащил этого парня со словами: «Беги, сынок, всё равно ничем не поможешь!» Вряд ли такое можно забыть…

Через десять дней после прилёта в соседскую крышу к нам во двор угодила мина. Бетонный забор и железные ворота «размазало» по дороге, словно вазелин. Этот взрыв, скорее всего, был не случайным. Напротив нашей улицы уже несколько десятков лет стоит шлаковая гора, образовавшаяся в результате слива отходов металлургического производства. На ней украинские корректировщики устроили пост. Минут за семь до прилёта мы все впятером попались им на глаза. Результат не заставил себя долго ждать. И, вероятно, не случайно немногим позже мимо уха дочки просвистела пуля и застряла в стволе дерева. А то, что она не попала дочке в голову – вот это счастливая случайность.

Старшая дочь тоже пострадала. В частный дом, где она жила со своим ребёнком, мужем и его родителями, угодил снаряд. Часть строения обрушилась на жильцов. Дочь, которая прикрыла собой малыша, получила серьёзные травмы, но, несмотря на это, босиком и с ребёнком на руках выбежала звать на помощь. Она не знала, остались ли в живых её родные. К счастью, они выжили, но откапывать их из-под завалов пришлось всей улицей. 

Знаете, наша жизнь тогда во всём была похожа на ту, которую мы знаем по фильмам о войне: ловили волну приёмника, чтобы узнать, что происходит в родном городе. Так хотелось услышать радостную весть об освобождении! Как и наши бабушки кутались в платки и фуфайки, из ничего готовили еду. Всё это время мы называли «больной жизнью».

Поначалу, в самые первые дни боёв как-то непривычно было без интернета – никому не напишешь, не позвонишь, не договоришься. Потом, когда привыкли к новому формату общения, часто ходили в гости друг к другу даже во время обстрелов. В те дни мы стали особенно близкими, делились друг с другом продуктами и новостями, из картофельных очисток готовили еду бездомным животным. Друзей и знакомых становилось меньше и меньше. Кто погиб, а кто уехал. Зато даже малознакомые люди стали дружнее: как и в далёких сороковых прошлого века их сплотила война. И в этом была огромная ценность, поэтому о «больной жизни» вспоминаем не без доли теплоты. Ведь правду в народе говорят: горе объединяет.

Мы перестали быть чёрствыми, чужие беды стали общими. Помню, в конце апреля пришли на пункт выдачи гуманитарной помощи, откуда также отправлялись эвакуационные автобусы. Сидевшие в них махали руками провожающим и плакали. Тогда плакали и мы, глядя на них.

После освобождения города мы наконец вздохнули свободно. Несмотря на то, что по-прежнему еду приходилось готовить на кострах, а воду носить из родников и колодцев, стало невероятно легко. Главное, мы больше не слышали взрывов и не прятались от них в подвалах. И вот ещё одно подтверждение справедливости народной мудрости – счастье любит тишину. Нам, прошедшим ад, не так уж много для счастья надо.

На заглавном фото: «Вот так стал выглядеть наш некогда ухоженный двор после очередного прилёта», – рассказывает мариупольчанка