Мюнхен – 38: последний Рубикон Гитлера

Версальский мирный договор, завершивший Первую мировую войну, был подписан в Париже 28 июня 1919 года. Германия выплачивала по нему огромные репарации. Лишалась всех своих колониальных владений, источников сырья для промышленности. Их тоже поделили между собой державы-победительницы.

Территориально искромсали и саму Германию. Франция возвращала себе Эльзас и Лотарингию (в границах 1870 года). Бельгия получала округа Мальмеди и Эйпен, нейтральную и прусскую части Морене. Саар перешел под управление Лиги Наций, а его угольные шахты забрала в разработку Франция. Германская часть левобережья Рейна и полоса правого берега шириной в 50 километров подлежали демилитаризации.

Немецкий город Данциг с округой был объявлен вольным городом. Мемель сначала передали под юрисдикцию держав-победительниц, а в феврале 1923 года присоединили к Литве. Ощипывали побеждённую и дальше: в 1920 году частью Шлезвига завладела Дания, а участком Силезии – Чехословакия.

Польша по Версальскому договору получила Познань, части Поморья и Восточной Пруссии, а в 1921 году – часть Верхней Силезии. Но аппетиты этого «уродливого детища Версаля», как назвал нашу беспокойную соседку нарком иностранных дел Вячеслав Молотов, простирались гораздо дальше: на далёкие заморские, бывшие немецкие колонии, она претендовала тоже. 

Ознакомившись с окончательным вариантом документа, маршал Франции Фердинанд Фош якобы воскликнул: «Это не мир, это перемирие на двадцать лет!» Старый вояка лукавил: будучи главнокомандующим войсками Антанты, именно он продиктовал основные условия капитуляции Германии, ставшие основой предельно взрывоопасного Версальского договора. Который начал трещать по всем швам сразу после прихода к власти Гитлера.

Первый свой Рубикон на дороге к войне фюрер перешёл 19 октября 1933 года, через девять месяцев после назначения канцлером Германии, заявив о выходе страны из Лиги Наций – коллективного гаранта выполнения Версальского договора. Вторым Рубиконом стало проведение в Сааре 13 января 1935 года референдума о дальнейшем статусе этого богатейшего региона, 15-летний срок управления которым Лигой Наций истёк. Над «правильным» волеизъявлением жителей региона изрядно потрудились гитлеровские пропагандисты. Соответственно, 90 процентов принявших участие проголосовали за присоединение к рейху. В Германии было заявлено, что Саар – лишь первый шаг в восстановлении страны в довоенных границах. Должной реакции на это от «гарантов безопасности» Европы отнюдь не последовало.

Пересечением очередной «красной черты», третьим Рубиконом, стало создание Гитлером 16 марта 1935 года вермахта – полноценных вооружённых сил, введение всеобщей воинской повинности для их комплектования, и восстановление Генштаба – центра планирования грядущих военных провокаций.

Оселком, на котором вермахт начали затачивать, стал ввод 7 марта 1936 года германских войск на территорию Рейнской демилитаризованной зоны, при этом послам Франции, Англии, Италии и Бельгии в Берлине вручили меморандум о расторжении Германией Локарнских договоров 1925 года. Документ гласил: «В интересах естественного права народа защищать свои границы и сохранять свои средства обороны германское правительство восстановило с сегодняшнего дня полную и неограниченную суверенность империи в демилитаризованной Рейнской области». «Великие державы» покорно «проглотили» и это.

Гитлер осознавал слабость вермахта. Командиры частей, вступавших в Рейнскую демилитаризованную зону, имели приказ в случае отпора со стороны французской армии отступить. Но отпора не было.

Присоединение Австрии в качестве одной из немецких земель к рейху вновь было прикрыто плебисцитом 10 апреля 1938 года, на котором уже 99,73 процента голосов австрийцев было отдано за слияние с Германией. «Западные демократии» ответили на исчезновение с карты Европы целой страны невнятным дипломатическим бормотанием. Только Москва выразила гневный протест против агрессивных действий Берлина. Но услышать её никто не пожелал.  

По Версальскому мирному договору Германия обязывалась соблюдать независимость Австрии, Чехословакии и Польши. Вновь подчеркнём: гарантами выполнения обязательств выступали Англия, Франция и Лига Наций, включавшая ещё 30 государств, помимо названных. Военный потенциал «великих держав» намного превосходил германский. «Подопечные», которым они обещали безопасность, тоже обладали значительной мощью.

Одни только Вооруженные силы Чехословакии, намеченной Гитлером следующей жертвой захвата, насчитывали в 1938 году 45 дивизий, имели на вооружении 1582 самолета, 469 танков и 5700 артиллерийских орудий. Германия же располагала 47 дивизиями, 2500 самолетами и 720 танками: вполне сопоставимые цифры.

Чехословакия была связана Локарнским договором о взаимопомощи 25 января 1924 года с Францией, имевшей в 1938 году под ружьём более 90 дивизий. И советско-чехословацким договором о взаимопомощи, подписанным в Праге 16 мая 1935 года. В СССР имелось к 1 января 1938 года 96 стрелковых дивизий, 29 танковых бригад (4950 танков), 150 авиабригад с 10 589 самолетами (в резервных насчитывалось ещё 2406 крылатых машин). Существовал и советско-французский договор о взаимной помощи против агрессии, подписанный в Париже 2 мая 1935 года.

Трёх упомянутых правовых механизмов вполне хватало, чтобы обуздать тогда Гитлера. В случае приведения их в действие Берлин оказался бы в губительном треугольнике между, фигурально выражаясь, Парижем, Прагой и Москвой. Треугольнике, имевшем тенденцию превращения в ромб, четвёртой вершиной которого стал бы Лондон. На агрессию Гитлера принуждавшие его к миру могли ответить тысячами тонн бомб, а танковые армады союзников не в 1945-м, а  восемью годами раньше подошли бы к предместьям Берлина. И не было бы десятков миллионов жертв, понесённых народами Европы и Советского Союза за эти годы.

Однако вместо агрегата обуздания агрессора был включён совершенно иной механизм, и вот почему. От Гитлера были без ума многие английские аристократы, начиная от леди Нэнси Уитчер и её супруга – медиамагната Уильяма Астора, сплотивших вокруг себя «кливлендскую клику» – кружок ярых поборников нацизма и лютых противников большевизма, и заканчивая самим королём Великобритании Эдуардом VIII, открыто выражавшим симпатии «великому вождю германского народа» и восхищение им. И хотя премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен был назначен сменившим его на троне Георгом VI, отношение к лидеру соседней державы оставалось исполненным пиетета.

Глава английской внешней политики и его французский коллега Эдуар Даладье, постепенно сдавший позиции Франции как великой державы и покорно шествующий в фарватере политики Лондона, согласно духу и букве Версальского договора обязанные удавить в зародыше нацистского урода, избрали стратегию противоположную: «умиротворения», удовлетворения всех его претензий, направленную на полное восстановление могущества милитаризированного монстра. В этом получали поддержку «золотых кошельков» (богатейших семейств) Франции, отъевшихся на возрождении индустрии рейха, и крупнейших корпораций США, имевших огромные деловые интересы в сотрудничестве с нацистами. Все они были уверены, что откормленный ими Франкенштейн пойдёт в указанном ими направлении – на Восток и совершит то, что им самим не удалось, – сокрушит страну большевиков. 

Так пришёл черёд поглощения Германией Чехословакии. Рейх остро нуждался в захвате её военной промышленности, сконцентрированной главным образом в Судетах (три года спустя каждая пятая немецкая дивизия, вторгнувшаяся в СССР, действительно будет укомплектована танками, созданными именно здесь).

Поводом для отнятия Судетской области Германией послужил тот факт, что подавляющую часть её населения (до 90 %) составляли этнические немцы. Воду мутил подстрекаемый из Берлина Конрад Генлейн – основатель Судето-немецкой партии в Чехословакии. Его требования к правительству в Праге были дерзкими, наглыми и неисполнимыми – автономия вплоть до отделения, ибо коль они фольксдойче, то исповедуют принцип: «Один народ, одно государство, один вождь». Эти слова вскоре будут выбиты на медали, посвящённой захвату Судет.

Пытаясь сохранить целостность государства, президент Чехословакии Эдвард Бенеш воззвал о помощи к правительствам Англии, Франции и СССР. Советский Союз выразил готовность защитить Чехословакию от раздела, даже если другие «гаранты» останутся в стороне. Однако Польша категорически отказала в возможности пропуска Красной армии через свою территорию. В условиях нарастающего кризиса эта, по выражению Черчилля, «гиена Европы» нацелилась оторвать в свою пользу под тем же предлогом защиты польского населения Тешинскую область, хотя поляков там проживало менее 40 процентов. 

Англия ответила отказом, ибо это была для неё, по словам Чемберлена, страна далёкая, с непонятным народом. Франция заняла такую же позицию: если не передадите Судеты Германии мирным путём, мы ничем не сможем вам помочь. Зато в случае передачи мы гарантируем территориальную целостность остальной Чехословакии. Соврали, конечно.

Судьба Чехословакии решалась в Мюнхене, в Фюрербау (доме фюрера), от полудня 29 сентября по полуночи того же дня. За столом «переговоров» в каминной комнате сидели Гитлер, Муссолини, Чемберлен и Даладье. Чешская делегация ожидала решения перед закрытой дверью.

Около часа ночи 30 сентября членов её пригласили в зал, и дали завизировать уже подписанный участниками сговора текст. В тот же день Чемберлен получил свой бонус: пакт о ненападении Германии на Великобританию. С этими бумагами он тотчас вылетел в Лондон. Размахивая ими на аэродроме, а потом в парламенте, премьер громогласно вещал: «Я привёз вам мир для целого поколения». Однако немецкие бомбы посыпались на Лондон уже в сентябре 1940 года... Такова была для Англии цена её политической слепоты и предательства.

Даладье упрашивал Гитлера о подписании своего пакта о ненападении ещё целых два месяца. Декларацию Бонне-Риббентропа (названа по фамилиям министров иностранных дел Франции и Германии) подмахнули 6 декабря 1938 года в Париже. Который был взят гитлеровцами без боя 18 месяцев спустя, 14 июня 1940 года. А десятью днями ранее немцы полностью оккупировали Нидерланды и Бельгию, включая «подарок Версаля» – округа Мальмеди и Эйпен, равно как и Морене (Мореснет).

Судьба же собственно Чехословакии оказалась трагичной. Весной 1939 года она была полностью, несмотря на «твёрдые» англо-французские «гарантии», оккупирована немцами, превратившись в германский протекторат Богемии и Моравии. Как государство полностью исчезла с карты Европы. Была восстановлена после освобождения Красной армией в ходе Пражской, последней в ходе Великой Отечественной войны, стратегической операции Красной армии, блистательно проведённой 6-11 мая 1945 года.

Впрочем, мы несколько забежали наперёд, не ответив на вопрос: почему же Мюнхен стал последним Рубиконом Гитлера? Дело в том, что в ходе двенадцатичасовых бдений 29-30 сентября 1938 года фюрер воочию убедился, что противостоят ему «жалкие, никчемные людишки», «нечто вроде червей», как он заявил потом своему окружению. Соответственно, в своих дальнейших военных авантюрах ему не нужно было проводить референдумов, искать предлоги или выдумывать поводы.

Так в Мюнхене скончался «Версаль». Оставалось выписать свидетельство о его смерти. Сделано это было в Компьенском лесу 22 июня 1940 года, сразу после капитуляции Франции в войне с Германией, продлившейся всего лишь шесть недель.

Заглавная иллюстрация: подписанты Мюнхенского соглашения. Слева направо: Чемберлен, Даладье, Гитлер, Муссолини и министр иностранных дел Италии граф Чиано