Привычка к невозможному, украинский терроризм и метания Amnesty International: записки на полях войны

Сперва это лишь хлопок где-то вдали. С непривычки может показаться, что выстрел, но нет.

«Раз», – думаешь ты. Над головой свистит. Не как мина. Та скорее подвывает, громко предупреждая всякого о своём приближении. А этот свист… как в детском мультфильме о трансформерах. Том самом, для которого Стен Буш исполнил несколько годных песен.

«Два», – продолжаешь считать. Тут свист затихает и случается пауза. Свиста, кстати, может и не быть, если ложится где-нибудь совсем уж близко. По сути дела, эта дрянь свистит постоянно. Просто слышишь лишь в тот момент, когда пролетает над головой.

«Три», – едва успеваешь загнуть палец ты и слышишь удар. Мощный такой, раскатистый. Хочешь того или нет, а воображение так и так дорисует оставшееся. С невероятной скоростью тяжеленная железка, фаршированная смертью, прошибает асфальт и взрывается, расшвыривая по округе сотни кривобоких осколков.

Воплощённая смерть, ребята. В народе известный как «155-ка» или «три топора». Помните, как эта дрянь ворвалась сперва в информационное, а после и в военное пространство? Жуткое дело было. Теперь – обыденность.

Нет, мы пока не умеем останавливать снаряды в воздухе и возвращать отправителю. Они не стали менее опасными и прилетают всё также регулярно. Тем не менее обыденность.

Привычными стали теракты и пытки, обстрелы «точками» и казни, записанные на видео. Даже противопехотные «лепестки», рассыпанные тут и там против стариков и детей, шокировали недолго. Неделя-другая – и коллективный разум сочиняет об этом чернушные анекдоты.

Дольше всего в повестке держатся пресловутые HIMARS, но лишь потому, что их мало, а тема раскрученная и каждый пуск в медиечке резонирует.

Отчего так происходит? Во-первых, даже самое жуткое событие перестаёт быть новостью, если случается по десять раз на дню. Во-вторых, Киев регулярно повышает ставки, устраивая такое, на фоне чего предыдущее больше не кажется таким уж варварским варварством.

То, что в мирное время стало бы центральным инфоповодом на ближайшие месяцы, на войне случается постоянно. Событий много, а писать не о чем. Обстрел? Ха! Великое дело! Это который за час? А за сутки?

Цинично прозвучит, но сейчас медиа нужно переходить от общего к частному. Нельзя сообщать, что «в результате обстрела погибло семь человек». Истории всех и каждого должны быть изучены, осмыслены и поданы.

Кем был погибший? Чем зарабатывал на хлеб насущный? О чём он мечтал и почему остался в зоне конфликта? Общество нужно знакомить с каждым.

В своё время мы упустили это и году к шестнадцатому сделались безразличны даже сами себе. Эту ошибку, братцы, повторять нельзя ни в коем случае.

* * *

«Я являюсь членом Amnesty уже почти шестьдесят лет. Из-за ее заявлений по войне в Украине с тяжелым сердцем я завершаю долгое и плодотворное сотрудничество», – заявил соучредитель шведского филиала Пер Вестберг.

Если кто вдруг ещё не понял, то Amnesty International написали о том же, о чем все мы сообщаем с первых чисел марта 2022-го: ВСУ используют гражданских как живой щит.

Тому есть множество подтверждений, включая фото- и видеоматериалы, а также показания сотен, если не тысяч свидетелей.

Ещё раз: речь про «живой щит». Это когда собственные военные, пользуясь доверием или незащищённостью собственного населения, умышленно подвергают таковое опасности.

Отсюда вопрос: чем же все эти годы занимались Amnesty, если Вестбергу было нормально? Чьи же права они тогда защищали?

* * *

На сон грядущий обстреляли центр города. Горит пивзавод. Попали в ёмкость с аммиаком. Повторяю для тугодумов: не в промзоне, а в центре города.

Принадлежность к силовым органам, подконтрольным Киеву, – это принадлежность к террористической организации. Со всеми вытекающими.

Будь ты хоть повар, хоть водитель, а хоть и трубач из оркестра. Ты – террорист. Либо военный преступник, либо пособник военных преступников.

На улице моего дядьки эту дрянь «разминируют» прямо из автомата. Так их много, что проще ликвидировать.

А местные рассказали баечку. Мужичок шестнадцать мин собрал и в сарае закрыл. Сапёры, мол, приедут и разберутся.

«Лепестки» полежали-полежали и самоликвидировались вместе с сарайчиком. И смех, и грех. Так и живем.

Игорь Гомольский, Донецк
На заглавном фото: табличка во дворе одной из донецких больниц. Никак не отпускает нас проблема «лепестков».