«Вечный мир» с Польшей – блестящая победа русской дипломатии

Русско-польская война 1654–1667 годов продлилась, на самом деле, почти втрое дольше, отчего и вошла в историю под названием Тридцатилетней. «Вечный мир», подписанный Русским государством с Речью Посполитой 16 мая 1686 года, 335 лет тому назад, в широком смысле стал итогом военного противостояния держав, начавшегося в 1609 году и продолжавшегося 77 лет – большую часть бурного и противоречивого XVII века.

Тридцатилетняя война была по своему характеру освободительной. Она началась со знаменитого Государева похода 1654 года,  весьма успешного по своим результатам: были отвоёваны Смоленск и значительная часть русских земель, ранее отторгнутых Великим княжеством Литовским. Конец военным спорам был положен сокрушительным провалом Большого похода короля Яна Казимира (кампании 1663-1664 годов).

Силы поляков, жаждавших нового реванша, иссякли. Стороны съехались для подписания условий перемирия 9 февраля 1667 года в пограничной деревне Андрусово близ Смоленска. Окончательно съехались, по наиболее полным данным, в 39-й (!) раз, когда Польша наконец-то осознала, что успехов на «восточном фронте» добиться не сможет.

Андрусовское перемирие было заключено сроком на 13 лет, до 1680 года. Россия по нему уступала Литве и Польше часть завоёванных ею земель, исторически им принадлежавших: Витебщину, Полоцк, Лифляндию и некоторые другие, в то же время закрепляя за собой крупные отвоёванные территории. Пленники, перемещённые за годы войны в Россию, и вывезенные ценности, возврату не подлежали. Гибкая политика Москвы открывала при этом возможности к сближению с Речью Посполитой на почве совместной борьбы против Османской империи и её вассала – Крымского ханства.

Запорожская сечь, по условиям упомянутых договорённостей, переходила под совместное управление России и Польши. Россия получала права защиты православного населения в Речи Посполитой. Наконец Москва развязала себе руки от противостояния военной угрозе с Запада, что понадобилось для преодоления внутренних нестроений (случившегося вскоре масштабного восстания Степана Разина 1667–1671 годов), и собирания сил для первой по счёту прямой русско-турецкой войны 1672-1681 годов. В ней полной победы Россия не одержала, но при численности противоборствующих армий в 120 тысяч русских против 200 тысяч османов понесла в сражениях вдвое меньшие потери.

Эти успехи произвели большое впечатление на европейцев, чрезвычайно озабоченных военной экспансией турок на Балканы и в Центральную Европу. Здесь для противодействия Османской империи в начале 1670-х была создана пятая по историческому счёту Священная лига – надгосударственная коалиция, состоявшая из Священной Римской империи германской нации (союза немецких, итальянских, франкских, балканских и западно-славянских государств и народов), Речи Посполитой, Венецианской республики и Мальты во главе с эрцгерцогом Австрии, императором Священной Римской империи Леопольдом I. В 1683 году между Лигой и Османской империей разразилась Великая Турецкая война, продлившаяся 16 лет, вплоть до конца XVII столетия.

Важное и во многом определяющее сражение этой войны произошло в самом начале конфликта: им стала битва под Веной 12 сентября 1683 года. Силы сторон были примерно такими же, как и в русско-турецкой войне 1672–1681 годов, сравнимы и потери. Но был и нюанс: русские сражались с турками на Днепре, на Дону, с крымскими татарами – у Белгородской засечной черты, то есть за сотни километров от Москвы, а войска Лиги бились в предместье самой столицы Империи. И ещё одно: Россия противостояла Турции в одиночку, в Лигу же входило 15 государственных образований.

Поэтому вскоре после Венской битвы император Леопольд I от имени Лиги дал указание Яну III Собескому, королю Польскому и великому князю Литовскому, отличившемуся в этом историческом сражении, направить послов в Москву на предмет заключения мира с Россией, притом «Вечного». «Лев Лехистана», как называли польского короля, католика, не осмелился ослушаться могущественного императора, за которым стоял сам папа римский Иннокентий XI, формально – основатель Священной лиги.

К тому времени уже несколько лет как действие Андрусовского перемирия истекло, формально между Россией и Польшей установилось неопределённое состояние ни войны, ни мира.

Подготовка посольства в Москву заняла у поляков несколько месяцев. Только зимой 1686 года, по окрепшему санному пути, дипломатический поезд двинулся из Варшавы в Белокаменную.

Зато столь пышного посольства «мир ещё не видывал». Его возглавляли четверо знатнейших сановников Речи Посполитой: ясновельможные паны Криштоф Гримультовский, воевода Познаньский; канцлер Великого княжества Литовского князь Марциан Огинский, коронный подстолий Александр Приемский и каштелян Каменецкий Александр Потоцкий.

Их сопровождала огромная свита – около тысячи шляхтичей, трубачей, драгун, поваров и прочей челяди. Для размещения всей этой оравы пришлось заблаговременно подготовить четырнадцать каменных палат, девять изб и три деревянные горницы. Полторы тысячи посольских лошадей поставили в конюшнях Спасо-Андрониевского, Новоспасского и Симоновского монастырей. Сколько они пробудут в Москве, можно было только предполагать, поэтому казна еженедельно выделяла на питание людям и на фураж для лошадей по пятисот рублей – огромные по тем временам деньги.

Посольство было встречено далеко за городской чертой, в селе Всесвятском за Ходынкой. Первыми панов приветствовали от имени царей и правительства подьячие Посольского приказа Кондрат Никитин и Алексей Васильев. Звучали здравицы, звенели кубки. Сам въезд в Москву растянулся на несколько часов.

Торжественное шествие закончилось в Кремле, где малолетние цари Иоанн и Пётр, правительница Софья и фактический глава русского правительства, боярин В.В. Голицын дали приём послам. Пан Гримультовский произнёс панегирик доблестям своего государя, высказал его желание стать союзником и совместно воевать против турок. В заключение огласил длинный список подарков. Там значились карета и лошади, золотая и серебряная утварь, оружие и предметы роскоши.

К делу приступили уже на следующий день. Первейшим стоял вопрос, который поляки считали ерундой, а именно: умаление царского титула путём изъятия целых блоков утверждённой формулы и, в нарушение Андрусовских договорённостей, возвышение королевского, где Ян III Собеский именовался, кроме прочего, «королем Киевским, Смоленским, Северским и Черниговским». Хотя это никак не отвечало реалиям времени.

Полякам предъявили изданную в Кракове «Леторасль Корибутскую», где на титульном листе был напечатан герб королевский с латами, шишаками, колчанами, а под ним глумливое пояснение: «У Москвы и у татар взятое».

В этой же книге было допущено оскорбительное и к тому же лживое выражение: «Тем мечом змий татарский и змий же ядовитый четвероногий Московский, крепко вооруженный, познал себя безоружным десницею Казимира, короля на Руси и Литве».

В другом польском издании благоверный царь Алексей Михайлович, многократно неуважительно называемый просто москвитянином, был изображён как «не знакомый с наукой, не воспитанный в истинном учении святых отцов и церкви, и вообще отовсюду мраком окруженный». И так далее вплоть до написания в верительной грамоте настоящих послов вместо «царю Иоанну» - «Ивану».

Послы отговаривались тем, что упомянутые книги печатались частным образом, цензуре не подлежали, а описки в титуле – ничего не значащие. Пишите, мол, и вы королевский титул как заблагорассудится, мы не обидимся. На что им было ответ, что дело сие – важное, ибо затрагивается честь государева, а мы за неё животы свои положим. Поляки обещали принять меры с учётом данной аргументации и исправиться.

Основой заключения «Вечного мира» в части территориальных претензий стали Андрусовские договорённости. Здесь разногласий почти не возникло. Кроме Киева, отданного Московскому царству на время. Сроки возврата неоднократно продлялись, последний истёк два года назад. Возвращайте!

Русские дипломаты возразили: Киев не возвращали Польше потому, что правобережный гетман Дорошенко, принявший подданство Турции, хотел уступить его султану. А король польский, как показали события русско-турецкой войны 1672–1681 годов, защитить его и не мог, и даже не пытался. Удержан Киев был только силой русского оружия и малороссийских казаков левобережного гетмана Самойловича.

Эти резоны были отвергнуты. Впрочем, за передачу города России насовсем послы потребовали миллион злотых, что соответствовало 200 тысячам рублей. Бояре согласились только на половину этой суммы. Затем накинули ещё 40 тысяч. Препирательства по «киевскому вопросу» продолжались целых семь недель, после чего поляки объявили переговоры свёрнутыми и стали паковать вещи, надеясь этим кого-то напугать. Но нет: им был дан прощальный прием. Панам пожелали доброго пути и велели кланяться «нашему брату королю польскому». Пришлось послам вернуться за стол переговоров и объявить о скидке в 50 тысяч рублей. Сошлись на сумме 145 тысяч, за что «мать её городов» передавалась России в вечное владение.

Ударили по рукам, но при скрупулёзном уточнении условий выяснилось, что за время пребывания Киева под российским скипетром к нему были присоединены другие города и земли, в частности Канев, Чигирин и Черкассы. Гримультовский пытался протестовать, но Голицын уже понял, что ради заключения «Вечного мира» и вхождения России в Священную лигу, где она должна была взять на себя противостояние союзнику Турции Крымскому ханству (с которым и так шла постоянная война), из поляков можно верёвки вить. Василий Васильевич заявил решительно: «Своей записи вечного мира мы не изменим, а если господа послы не хотят тех городов вписать за царскими величествами, то пусть едут с Москвы не мешкая».

Целую неделю поляки петушились, изображая подготовку к отъезду, но в конце концов смирились и подписали договор в том виде, как его составили русские дипломаты. Правительница Софья известила об этом своих подданных в таких словах: «Никогда ещё при наших предках Россия не заключала столь прибыльного и славного мира, как ныне. Отец и брат наш владели Смоленском, Черниговом и Малороссийским краем только временно, до окончания перемирия, а богоспасаемый град Киев трижды клялись перед святым Евангелием возвратить Польше. Отныне всё наше и навеки. Мы же не уступили Польше ни одного города, ни места, ни местечка...  Преименитая держава Российского царства гремит славою во все концы мира».

Заглавная иллюстрация: Посольский приказ в Москве в конце XVII века. Художник Василий Шереметев