Какое счастье было творить благо на юге России! Часть I. Аристократ, беглец, воин.

Normal
0

false
false
false

MicrosoftInternetExplorer4

/* Style Definitions */
table.MsoNormalTable
{mso-style-name:"Обычная таблица";
mso-style-parent:"";
font-size:10.0pt;"Times New Roman";}

215 лет назад на берегу речки Супой, в крохотной деревушке Ташань, что недалеко от Переяслав-Хмельницкого, произошла встреча, которая дала Франции не самого плохого премьер-министра в ее истории, а России и Украине – жемчужину ее истории и сегодняшнего дня, прекрасную Одессу.

Осенью 1790 года в Вену на имя лейтенант-фельдмаршала австрийской армии Шарля-Жозефа де Линя пришло письмо от его старого знакомца, светлейшего князя Российской Империи Потемкина. Из письма де Линь, умница, без труда сделал вывод: русские готовятся брать Измаил. Уж больно «светлейший» соловьем разливался: о мощи крепости (11 бастионов, 260 орудий), о силе ее гарнизона (35 тысяч бойцов), о мужестве его командира, трехбунчужного паши Айдозле-Мехмета. Это уже не говоря о том, что без взятия этого опорного пункта Турции в устье Дуная все сухопутные и морские победы России в русско-турецких войнах конца XVIII века не имели смысла: турки отсиживались в Измаиле и начинали все сначала.

А в доме де Линя был гость. 24-летний друг сына лейтенант-фельдмаршала Арман Эммануэль София-Септимани де Виньеро дю Плесси, граф де Шинон. Племянник, в четвертом поколении, знаменитого кардинала Ришелье, фактического создателя La Belle France. Внук не менее знаменитого в свое время маршала Франции и военного теоретика Луи Франсуа́ Арма́на дю Плесси́, герцога де Ришельё.

Normal
0

false
false
false

MicrosoftInternetExplorer4

/* Style Definitions */
table.MsoNormalTable
{mso-style-name:"Обычная таблица";
mso-style-parent:"";
font-size:10.0pt;"Times New Roman";}

Ришельё, Арман Эммануэль дю Плесси.

Маршал обожал своего внука, видя в нем все достоинства рода Ришелье. Правда, с неудовольствием замечал он и отсутствие пороков своего рода. Ну, действительно, как это мужчина из Ришелье не смог истратить за целую неделю сорок луидоров (390 грамм золота), выигранных маршалом в карты у французского короля и подаренных внуку. Разъяренный дед выбросил монеты в окно.

Маршал не мог также понять, как его шестнадцатилетнего внука угораздило жениться на самой уродливой девушке парижского света, Розалии де Рошешуар. Сейчас трудно сказать, что думал об этом сам Арман Эммануэль, но сразу после свадьбы он уехал в Grand Tour («Большое Путешествие»), традиционную поездку молодых аристократов по Европе. Уехал один. Со своей женой он виделся в жизни только несколько раз, хотя навсегда сохранил к ней дружеское участие.

В 1786 году молодой граф де Шинон вернулся в Париж и за год стал камергером двора и секунд-майором элитного гусарского полка Эстергази. Но быть аристократом во Франции было уже опасно. Началась революция.

14 июля 1789 года парижане взяли Бастилию, а 5 октября провели «Марш на Версаль», известный также как поход женщин за хлебом. Масса женщин двинулась к королевскому дворцу с целью заставить королеву Марию-Антуанетту выдать голодающим парижанам хлеб. Откуда королева могла взять его – этим вопросом женщины не задавались. Шинон спас королеву. Выйдя из Парижа вместе с толпой, он короткой дорогой опередил возбужденную женскую массу и пришел в Версаль первым. Где и убедил Марию-Антуанетту перейти из своих покоев в апартаменты короля. Короля парижане не трогали. Пока….

Королева отправила молодого графа к своему брату, австрийскому императору Иосифу II. Но когда Арман прибыл в Вену, его миссия уже потеряла смысл. Король и его семья жили во дворце Тюильри на положении пленников. Зато отец его друга Карла, принц Шарль-Жозеф де Линь, рассказал, что на берегах Дуная христиане воюют с турками и готовят штурм одной из самых мощных крепостей своего времени.

Как писал впоследствии сам Ришелье: «Мы только переглянулись, и тут же приняли решение». Молодой французский майор граф Шинон в компании с австрийским полковником принцем Карлом де Линем и еще одним французом подполковником графом Луи де Ланжероном поскакали на юго-восток. Это было 12 ноября 1790 года…

Normal
0

false
false
false

MicrosoftInternetExplorer4

/* Style Definitions */
table.MsoNormalTable
{mso-style-name:"Обычная таблица";
mso-style-parent:"";
font-size:10.0pt;"Times New Roman";}

21 ноября компания прибыла в Бендеры, в штаб-квартиру Потемкина. Именно прибыла: коней они загнали по дороге, и остаток пути протряслись в крестьянской каруце. Но в штабе им повезло. Они встретили своего соотечественника бригадира русской армии Роже де Дама. Два года назад Дама был адъютантом Потемкина при взятии Очакова, поэтому без труда смог представить де Линя, Шинона и Ланжерона «светлейшему».  

Арман Эммануэль был то ли в шоке, то ли в восторге – Потемкин принял их в халате, одетом на голое тело. Но принял ласково и позволил отправиться волонтерами к Измаилу, где их ожидало страшное разочарование, поскольку 26 ноября военный совет решил снять осаду крепости ввиду приближения зимы…

Но Потемкин терял позиции при дворе, и ему нужна была победа.  Поэтому командующим стал Александр Васильевич Суворов: этот не отступал.

Суворов назначил штурм на 11 декабря. Самое тяжелое направление общей атаки было со стороны реки. Необходимо было переправиться под огнем через Дунай, высадиться на берегу и атаковать высокие стены крепости. Именно это направление было поручено девятитысячному отряду 40-летнего генерал-майора Осипа Михайловича Дерибаса (дона Хозе де Риваса), испанца по происхождению, дослужившегося в русской армии до звания «полного адмирала». В составе его отряда были лучшие: «Егерских корпусов: один батальон Лифляндскаго, один батальон Бугскаго, два батальона Белорусскаго. Гранодерские два батальона Херсонские, два батальона приморские Николаевские, один батальон Алексапольской мушкатерской, два батальона летучие». Короче – сплошные егеря, спецназ тех времен.

В этот отряд попали и три друга-волонтера.

Кстати, обычно в литературе Арман Эммануэль проходит как «граф де Шинон». Но это не совсем так. Любящий дед, умерший в 1788 году, передал своему внуку титул «герцог де Фронсак». Именно под этим именем он проходит по документам русской армии.

Победным документам… 11 декабря после 10-часового штурма крепость была взята. Турецкий гарнизон был уничтожен, но и русские потеряли убитыми и ранеными почти треть своей армии. В списках раненых Армана Эммануэля нет, но он был в списках отличившихся!

Normal
0

false
false
false

MicrosoftInternetExplorer4

/* Style Definitions */
table.MsoNormalTable
{mso-style-name:"Обычная таблица";
mso-style-parent:"";
font-size:10.0pt;"Times New Roman";}

Ришелье атаковал из-за Дуная, на самом тяжелом направлении

Награды нашли своих героев. Де Линь получил орден Георгия 3 степени за то, что «во время ж высадки был на флоте, командуя частию войск препорученных и поступая храбро во время занятия Берега, при неустрашимом наступлении на неприятеля ранен» (из наградного рескрипта Потемкина). «Королевской французской службы полковника графа Ланжерона оказавшего отменную неустрашимость в атаке неприятеля» Потемкин представил к награждению «Шпагой золотой».

Но больше всего, судя по наградам, отличился Арман Эммануэль. «Находившийся с ним (де Линем) без отлучно дюк де Фронзак сражался с отличною храбростию, устремляясь повсюду где только предстояла опасность». За свою отвагу волонтер де Фронсак получил Георгиевский крест 4 степени (под номером 805) и «шпагу золотую».

После победы молодой кавалер стал очень популярен в свете. Императрица Екатерина была очарована. Она писала российскому резиденту в Гамбурге Фридриху Гриму: «Все с восторгом отзываются о герцоге Ришелье. Дай Бог, чтобы он со временем сделался для Франции тем же, чем был кардинал, не имея, однако, его пороков».

Но самому Арману Эммануэлю его приключение не очень понравилось. Ведь город был отдан «на разграбление». Ришелье писал о своих ощущениях утром 12 декабря: «Надеюсь, я никогда больше не увижу столь ужасного зрелища».

Поэтому он не сделал того, что сделал бы каждый: не стал пожинать лавры. Отказавшись от предложения Потемкина поехать в Санкт-Петербург, он уехал в Париж. Там умирал его отец.

Отец Армана Эммануэля, Луи Антуан Софи де Виньеро дю Плесси, 4-й герцог Ришелье, оставил сыну титулы, но не средства к существованию. Состояние, приносившее 500 000 ливров ежегодного дохода, четвертый герцог пустил по ветру. Ничего удивительного: в канун революции французская аристократия жила под девизом «Aprиs nous le dйluge» («После нас потоп»). Арман Эммануэль, 5-й герцог Ришелье (отныне называть его будут только так), отказался от остатка доходов в пользу кредиторов и двух своих сестер.  

В августе 1791 года Ришелье уехал…

Он не бежал, не эмигрировал, а именно уехал. Как дипломат, легально получив от Национального Конгресса заграничный паспорт. Два года назад Ришелье пытался спасти королеву во время налета разъяренных баб. Но теперь, после неудачной попытки побега в ночь на 21 июня 1791 года, королевская семья, похоже, потеряла способность к сопротивлению революции. И с каждым днем приближалась к ножу гильотины, который настиг Людовика XVI 21 января, а Марию-Антуанетту – 16 октября 1793 года.

Аристократы, бежавшие в то время из Франции, обычно уезжали в Кобленц, в Германию. Там французские изгнанники образовали так называемую «эмиграцию гордости», а принц Людовик Иосиф Конде сформировал военные отряды из дворян-эмигрантов, известные как «армия принцев». Это был достаточно мощный корпус из пяти полков численностью до 7 000 человек. Но, как говорил сам Конде, «что вы хотите, это не солдаты, а офицеры без солдат». Щепетильные в вопросах дворянской чести, они были обречены на поражения от революционной французской армии.  

Ришелье был ярым монархистом, но монархистом умным. Он отказался от возможности быть одним из «офицеров без солдат», а решил служить французской короне там, где мог принести большую пользу. Поэтому он уехал в Россию ко двору восхищавшейся им императрицы Екатерины.

В Питере его встретили с удовольствием. Арману был дарован чин полковника русской армии и привилегия бывать на «эрмитажных собраниях». Там собирался «ближний круг» императрицы и там ее можно было называть не «Ваше Величество», а просто – Като. Именно на одном из таких собраний Ришелье познакомился с юным внуком императрицы и старшим сыном наследника престола – Александром Павловичем. Через десять лет это знакомство спасет Армана.

Но в российской столице Ришелье все равно работал на французскую Корону. Точнее – на ее остатки. Точнее – на ту самую «армию принцев», в которой сосредоточилась «голубая кровь» королевства. А ее положение было катастрофическим. После провала наступления на Францию в 1792 году австрийский император объявил, что с 1 апреля 1793 года перестанет платить жалованье корпусу Конде. Ришелье попытался помочь.

В результате в России чуть было не появилась «Новая Франция». Русское правительство было готово отвести французским эмигрантам 630 000 десятин земли на берегу Азовского моря. На них планировалось разместить пятьдесят деревень, в каждой из которых отводились наделы сорока мушкетерам и двадцати рейтарам соответственно по 60 и 30 десятин. Кроме того, каждому поселенцу, независимо от происхождения, давались две кобылы, две коровы, шесть овец. Губернатором колонии предполагалось назначить Ришелье...

Но ни русские, ни Ришелье не учли одного. Это были не сербы или греки, гоняемые по всем Балканам турецкой властью и с удовольствием переселявшиеся в отвоеванные у турок земли юга современной Украины. Это были французские аристократы, у которых отобрали их «прекрасную Францию» и которые были всегда готовы пасть во имя чести и короля, но даже в страшном сне не видели себя пашущими землю или крутящими хвосты коровам. Поэтому, когда Ришелье с проектом приехал в Кобленц, его подняли на смех. Не помогли и 60 000 рублей золотом, которые герцог привез с собой.

Корпус Конде участвовал в европейских войнах (в том числе  и в составе русской армии) до 1801 года. До 1795 года в качестве «русского агента при дворе принца» участвовал в походах и Ришелье. Так что на все «прелести войны» он насмотрелся предостаточно. Во всяком случае, чтобы сделать вывод: «У французов будет король, но не король из дома Бурбонов» (из письма А.К.Разумовскому).

Вывод насквозь ошибочный, но в то время так думали многие. Поскольку аристократическая Европа проигрывала республиканской Франции. Проигрывал и корпус Конде. В 1794 году пал Кобленц, в 1795-м от войны с Францией отказались Испания и Пруссия. Ришелье опять надо было принимать решение. И он вновь уехал в Россию. Со своим старым другом Луи Андре де Ланжероном.

Именно тогда, весной 1795 года, Ришелье посетил в Ташанах героя русско-турецких войн фельдмаршала Румянцева. И именно там Петр Александрович убедил Армана остаться на русской службе. И даже помог полковнику де Ришелье стать командиром кирасирского Военного ордена святого великомученика и Победоносца Георгия полка, шефом которого состоял с 1775 года. В июне 1795 года Арман уехал на Волынь, в Дубно, где и возглавил своих кирасир. Но ненадолго. Через два года Ришелье был произведен в генерал-майоры и принял командование Лейб-Кирасирским Его Величества полком. Их еще называли «желтые кирасиры» и квартировали они круче некуда -  в Царском Селе.

Normal
0

false
false
false

MicrosoftInternetExplorer4

/* Style Definitions */
table.MsoNormalTable
{mso-style-name:"Обычная таблица";
mso-style-parent:"";
font-size:10.0pt;"Times New Roman";}

Под этими штандартами Ришелье выводил своих «желтых кирасир»

Но это не было удачной карьерой. Когда-то Ришелье восхищалась Екатерина Великая, а новый император России таких людей не любил. Павел был фанатом дисциплины и устава, а Ришелье, как и любой француз, обожал внутреннюю свободу. Павел твердил: «При моем дворе высокопоставленным лицом можно назвать только того, с кем я говорю, и только в тот момент, когда я с ним разговариваю», а потомок великого кардинала прекрасно знал себе цену.

Короче говоря, в 1800 году Ришелье попросил отставку по болезни и вернулся в Париж. Там уже всем заправлял первый консул Республики Наполеон Бонапарт, который разрешил эмигрантам возвращаться в страну. Но Ришелье не считал себя эмигрантом, поэтому не просил своего восстановления в правах, а требовал его. Жить по новым правилам и по новому этикету тоже было свыше его сил. Даже письмо Талейрану, министру иностранных дел Франции, он не смог заставить себя подписать «по-новому»:   Salut et fraternite (Привет и братство). И «подмахнул» компромиссно: Salut et respect (Привет и уважение). С таким подходом добиться в Париже герцог ничего не мог.

Ришелье вернулся в Вену почти в отчаянии. Жить ему приходилось на полтора франка в день, что для потомка богатейших людей Франции было далеко за пределами нищеты. Но судьба уже готовила герцогу свою широкую улыбку.

Normal
0

false
false
false

MicrosoftInternetExplorer4

/* Style Definitions */
table.MsoNormalTable
{mso-style-name:"Обычная таблица";
mso-tstyle-rowband-size:0;
mso-tstyle-colband-size:0;
mso-style-noshow:yes;
mso-style-parent:"";
mso-padding-alt:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt;
mso-para-margin:0cm;
mso-para-margin-bottom:.0001pt;
mso-pagination:widow-orphan;
font-size:10.0pt;
font-family:"Times New Roman";
mso-ansi-language:#0400;
mso-fareast-language:#0400;
mso-bidi-language:#0400;}